Не верь мне. Часть 2 (ЛП)

Глоток воздуха наполнил грудь, когда оказалась на улице. Ноги не переставали уносить меня от его логова, и я мчалась, пока лёгкие не стали гореть пламенем. Рука пробралась в карман, там, где был телефон. Он должен быть включён, потому что я поставила его на режим записи диктофона. Маленький триумф возгорелся в груди, когда доставала его и останавливая запись. В то же время в висках будто набатом отдавало пульсирование, потому что понимала, чего стоила она. Несколько раз ошибаясь, я набрала Демьяна.
Абонент недоступен.
Не останавливаясь, но помедлив шаг, набрала другой номер, попеременно оглядываясь.
— Миша, привет, — радостно встретил меня голос на том конце провода.
— Мил, — голос надорвался, выходя сиплым и прерывистым. — Мила.
— Что случилось? — тут же встревоженно. — Где ты?
— Я не знаю, — мне не удалось сдержать всхлип. — Я не знаю, — едва не крикнув с хрипом, приложила кулак к губам, шумно втягивая воздух.
— Миша, пожалуйста, скажи, что с тобой и где ты? — она начала паниковать. — Ты меня пугаешь.
Прикусив свою руку, я, всё-таки, не выдержала, разразившись рыданием. Громко, с воем, я выпускала всё, что во мне накипело, продолжая идти и идти, едва не бегом. Она пыталась остановить мою истерику, взывая ко мне, но я не могла, несясь лишь вперёд и не видя ничего перед собой.
— Д-Демьян, где он, — бормотала, шмыгая. — Я не…
Визг машинных шин остановил мой поток бессвязной речи, после чего я провалилась в темноту.
Глава 31
Наши дни
Ногтем постукивая по парте, я безэмоционально разглядывала оживлённое движение за стеклом.
Безэмоционально.
Можно ли так описать прошедшую неделю, если учесть, что мое самообладание обрывалось лишь на внешнем фасаде, скрывая внутренний хаос. Боль от каждых воспоминаний терзала ненасытно, клочками возвращая мне то, что было утрачено. Нет, нельзя сказать, что я вспомнила всё, но основное — точно. Ворох минувших событий тесно переплетался с эпизодами прошлого и иногда я не видела грани, задыхаясь от избыточной эмоциональности.
Отец настоял, чтобы я хотя бы неделю пролежала в больнице, не слушая моих отказов и любых доводов. Так что мне оставалось смириться с этим, как и с чрезмерным опекунством. Я была готова смириться со всем, кроме одного.
Он не пришёл.
Он не появлялся ни в больнице, ни в универе, и не давал о себе знать даже единой чёртовой смс-кой, что невероятно выводило из себя. Я была готова взорваться, каждый свой вечер заканчивая тем, чтобы пялиться в потолок и ожидая, когда он появится. И с каждым новым вечером моя надежда рушилась как песочный замок.
Милана навещала меня, стараясь подбадривать и отвлекать от грустных мыслей, но я видела, что на мой вопрос о том, где он, ответить она не может. Я не задавала, но уже видела ответ в её глазах, участливо и с опаской глядевших на меня, будто ожидая, что я начну расспрашивать о нём. Нет. Я не позволяла себе вспоминать о нём в чьём-либо присутствии, и лишь в одиночестве позволяла себя ждать собственному недугу своих мыслей, каждый раз уничтожая себя морально.
Звонок громко оповестил об окончании пары.
Неделя.
Уже неделю, как я хожу в универ, ища его глазами в толпе студентов. Нарочито медленно проходя мимо кабинета, где должна быть его группа, жадно охватываю взором все лица, ощущая каждый раз всё большее разочарование. Женька и Василиса будто чувствуя не задавали лишних вопросов, стараясь отвлечь меня любыми всевозможными способами, действуя иногда излишне назойливо. По-другому никак не описать это чувство, когда тебе нужно улыбаться, зная, что стараются лишь только ради тебя.
— Ого, кто это вся такая мрачная и без своего макияжа? — на плечо мне легча тяжёлая рука. — Михайлина, ты что, уже успела кого-то убить по дороге?
— Ещё нет, — повернулась к Дане, задорно улыбающемуся мне. — Но шанс повысить себе настроение таким образом велик. Поэтому не провоцируй меня.
— Ого, — тёмные брови взметнулись вверх. — Сарказм? Шутка? Угроза? Я не знаю, как мне воспринимать это, когда ты говоришь мне такие вещи с этим выражением лица.
 
Он попытался спародировать, но вышло весьма комично, что заставило меня усмехнуться.
— Бинго, — подмигнул мне. — Значит, всё-таки, шутка. Мне повезло.
— В чём именно? — вздохнула, поведя плечами в попытке сбросить тяжёлую конечность, но, сдвинувшись, она вновь вернулась на своё место.
— В том, что ты полна юмора, я прекрасен. Вместе мы — прекрасная пара, как насчёт свидания, солнышко?
— В следующей жизни.
Замерла на месте, резко ощутив нехватку воздуха. Тяжесть на плече исчезла, в тот момент, когда сильная рука обвилась вокруг талии, притягивая меня к груди. Огромной и тёплой. Нет, даже горячей, ибо жар от мужского тела приходился по моей спине, доходя до внутренностей.
Ни вздоха. Ни капли кислорода. Я лишь отсчитывала ударяющие по вискам отголоски учащённого сердцебиения.
Тук-тук.
Он был слишком близко, держа меня так крепко, будто боясь, что убегу. Но реальность такова, что я не в силах себе позволить даже краткого шага в сторону, рефлекторно прижимаясь ближе к нему.
Секунда, две, три. Мы стояли так, словно привыкая друг к другу, не осознавая.
— Нам надо поговорить, — дыхание опалило кожу. Вздрогнула, резко повернувшись и сталкиваясь с мрачностью серебристых глаз. Он не дал мне обдумать, взяв за руку и поведя по коридору.
Данил что-то сказал, но я не слышала. То ли гул от общего разговора студентов, то ли шум в ушах перекрывал его голос. Я знала, так было некрасиво, просто бросать его там, но на данный момент вопрос об этике последнее, что занимало меня.
Ворвавшись в один из ближайших кабинетов, Демьян буквально втолкнул меня внутрь, ошарашивая парочку студентов внутри.
— Вышли, — зарычал. Тихо, но очень действенно, потому как парочка нерадивых тут же юркнуло мимо нас, уткнувшись носами в пол. Стоило им выйти, дверь с шумом захлопнулась, после чего я была тут же к ней прижата, обрушенная натиском настойчивых губ.
Всё. Полетело. К. Чертям.
Застонав, сбросила свой рюкзак, не беспокоясь о содержимом. Всё, что волновало сейчас — только он. Он. Его губы. Везде. Требовательные и властные, они заглушали тот комок отчаяния, с которым боролась внутри. Слышу, как трещит ткань, лишь на миллисекунду возвращая к разу, который вновь отключается, стоило ему припасть к груди.
Он разорвал мой топ, действуя бескомпромиссно и расчётливо. Словно зверь, изголодавшийся и спустившийся с цепи. Зубы прикусывали кожу в нежных местах, где после зализывал языком, вызывая в животе целый танец бабочек, порхающих и щекочущих внутренности. Это парень сама порочность, призывающая к безумству. Он безумен, как и я, позволяя ему делать всё, что заблагорассудится. И даже больше — едва не требуя этого.
— Дем, — на придыхании, зарываясь пальцами в его волосах и сжимая их, когда он, спустив вниз лифчик, с силой втянул сосок, прикусывая его. Прогнулась в спине, выставляя себя вперёд и давая ему больше пространства, предлагая себя и открывая.
В следующее мгновение слышу, как расстёгивается ширинка и мои джинсы стягивают вниз. Он приподнимает меня, позволяя мои ногам обвиться вокруг его талии, а руки слишком близко к тому, где сосредотачивается желание, собираясь тугим комком.
Крупная дрожь пробивает меня, когда его палец отодвигает край белья, проходясь по нежной коже, кружа и выбивая тем самым весь кислород. Вводит внутрь, наслаждаясь моей реакцией и не отводя темнеющего взгляда от меня. Я закусываю губу, не в силах сдерживать стоны, ощущая, как яд проноситься по венам. Адреналин придаёт яростную остроту впечатлениям, когда за спиной слышаться множество голосов, и некоторые слишком близко. Но он не даёт мне даже шанса пойти на попятную, совращая и обезоруживая.
 
Проклятье. Он моё проклятье.
Его руки слегка подрагивают от нетерпения, и в этом чётко угадывается огромная сила его сдержанности. В отличие от моей, которая тает льдом в этом жаре. Неверными движениями пытаюсь расстегнуть его ремень, и, когда это получается, обхватываю горячую плоть, слыша утробное рычание. Я уверена, что позже смущение ещё придёт ко мне, но на данный момент лишь желание и порочная похоть властвует надо мной. Он нужен мне. Во мне. Сейчас.