Дорогой интриг (СИ)

— Еще раз, — чуть склонив голову к плечу, потребовал король.
— На Аметиста было оказано магическое воздействие, — ответила я. — И потому я прошу вашей защиты и помощи магистра. Кто-то, зная, что я люблю этого жеребца, нанес подлый, низкий, мерзкий удар. И пусть будет проклят тот, кто смеет лишать жизни безвинное существо в угоду своим желаниями, ненависти или амбициям, но удар нанесен не только по мне. Если злоумышленник смог так поступить с моим конем, то кто поручится, что завтра негодяй не сотворит такое с Ее Высочеством или же графиней Хальт? — теперь я вовсе на них не смотрела, только на монарха. — Прошу, государь, окажите мне последнюю милость, раз уж я растратила их все одним своим появлением в ваших покоях.
Его Величество смотрел на меня, кажется, раздумывая над моими словами. После подошел вплотную, взял за плечи и неожиданно мягко улыбнулся:
— Не печальтесь, Шанриз, магистр осмотрит вашего коня немедленно. Что до моего благоволения, то оно с вами и никуда не делось, не смейтесь разбрасываться монаршими милостями, иначе я и вправду обижусь. Но в будущем постарайтесь не терять лица, даже если сильно встревожены. И благодарю за то, что сообщили мне о преступлении. Поспешите.
 Магистр обнаружился за моей спиной, и как только нас отпустили, первым направился к дверям. Я поспешила следом, едва не забыв присесть в прощальном реверансе. Элькос стремительно вышагивал впереди, за что я была ему благодарна, но свернул в сторону от лестницы.
— Магистр…
— Здесь будет быстрей, — бросил он на ходу, и мы вышли на потайную лестницу. — Как поняли, что это магия?
Я показала перстень. Элькос грубовато взял меня за руку, принюхался к камню и скривился, будто съел какой-нибудь гадости.
— Вы ее чувствуете? — спросила я.
— Пришлось обучиться распознавать, когда нет полной информации, — ответил магистр. — Теперь рассказывайте, что там с вашим Аметистом.
Пересказав ему, как менялось состояние жеребца, и когда это началось, я перевела тревожный взгляд на мага. Он никак не показал, насколько это плохо, не успокоил, что мгновенно исцелит бедняжку, просто кивнул и прибавил шаг. А как только мы вышли на улицу, и вовсе побежал, едва не доведя меня этим до разрыва сердца. То, что бежал, меня радовало, а вот причина, по которой мог перейти на столь стремительный способ передвижения…
— О, Хэлл, — плаксиво выдавила я, глядя на верхушки деревьев.
— Попробуем своими силами, — буркнул магистр.
— Да уж постарайтесь, — тем же голосом потребовала я.
— Для вас, моя дорогая девочка, буду лечить даже лошадь, — усмехнулся маг.
— Он – конь, — сердито поправила я.
И больше мы не обменялись ни словом, только громко сопели, когда добрались до конюшни. Маг первым ворвался в уже знакомую мне дверь, я следом. Барон Гард обнаружился в стойле. Он сидел на корточках подле Аметиста, гладил его и ворковал, как с маленьким ребенком.
— Как он?! — пребывая в сильнейшем волнении, воскликнула я.
— Чуть лучше, чем когда мы пришли, но явно не хорошо, — ответил Фьер и едва не растянулся, когда рядом с ним устроился Элькос.
— Место, — чеканно приказал маг, и барон, бросив на него весьма неодобрительный взгляд, отошел ко мне. — Всем выйти, — последовал следующий приказ.
— Я хочу… — начала я, но Элькос, обернувшись ко мне, молча указал пальцем в сторону двери.
— Идемте, Шанриз, — произнес Фьер, и тон его стал сварливым: — Идемте, пока магистр добрый.
— Но…
Более не споря, меня уволокли прочь, не дав возмутиться или возразить. И пока барон выталкивал меня за дверь, мне вдруг вспомнилось, как хвастался Элькос, что его прозывают злым колдуном. Теперь я понимала за что, но все-таки повернула голову к Гарду и заверила на всякий случай:
— На самом деле он очень добрый.
— Угу, — промычал тот. — Особенно, когда не разбрасывается баронами во все стороны, будто это хлам какой-нибудь.
— Главное, чтобы Аметист поправился, — произнесла я, особо не задумываясь, о чем говорю. — А там пусть разбрасывает.
— Ну, знаете, — возмутился Фьер. — От вас я такой расточительности не ожидал.
 
— Что? — я обернулась к нему и ответила рассеянным взглядом.
— Усыпите уже в себе женщину, — сварливо ответил Гард. — Когда она спит, вы намного внимательней и приятней.
— Ах, ваша милость, ну какие еще женщины? — отмахнулась я. — Мне совершенно нет дела до ваших женщин.
В ответ донеслось и вовсе невнятное бормотание, может и внятное, но я не слушала. Все мои мысли были сейчас внутри конюшни. Я переживала, удастся ли магистру очистить Аметиста от отравы, но вклинивались между душевными терзаниями и иные размышления. То и дело я возвращалась воспоминаниями в гостиную государя, но не о нем мне думалось. Я пыталась понять – кто?
Ришем казался искренним, но он весьма недурной актер. Графиня не издала ни звука, и как говорил Элькос – она сильна умом главы рода покойного супруга. Выходит, Ришем… Еще принцесса. У этой был повод ударить побольней, к тому же не нарушив приказа брата не приближаться ко мне. Меня и вправду напрямую не тронули, но ударили в больное место. Я никогда и ни от кого не скрывала своей любви к Аметисту, та же графиня видела, как я с ним воркую. Но что если я вновь спешу, как и с личностью вора? Ведь оказалось, что к платьям принцесса не имеет никакого отношения. Что если и к отравлению она непричастна? Высказать этой мысли я не могу, пока нет доказательств.
— Проклятье, — буркнула я.
Мне на плечи легли теплые ладони, и сразу стало как-то немного легче. Я вывернула голову, посмотрела на сочувственную улыбку Гарда, а потом поддалась порыву, развернулась и, обняв его за талию, прижалась щекой к груди.
— Ох, Фьер, я так боюсь за него, — вздохнула я.
— Успокойтесь, дорогая, — он погладил меня по спине и обнял в ответ. — Всё будет хорошо. За дело взялся самый сильный маг королевства.
— Кабы еще понять, кто мог сотворить эту мерзость, — прошептала я, но Гард услышал.
— Я попытаюсь разобраться, — сказал он. — Это, конечно, не платья, но, может, и найду какой-нибудь след. Заодно и потренирую разум, он уже устал от этого вечного застоя.
— Правда? — я вскинула голову, чтобы посмотреть в глаза.
— Правда, — улыбнулся Фьер и стер с моих щек влажные дорожки. Слезы нет-нет, да и выкатывались из глаз. Мое женское начало продолжало страдать, пока мужская часть анализировала. — Успокойтесь, — ласково произнес барон, но вдруг отдернул от меня руки, даже поднял их, то ли сдаваясь в плен, то ли показывая добрые намерения.
Изумленная таким порывом, я обернулась и увидела приближавшегося государя. Он был без своих женщин, только два телохранителя следовали в отдалении. Взгляд Его Величества был прикован к нам с бароном. Я хлюпнула носом и поспешила присесть в реверансе.
— А я смотрю, барон, вам уже пора подбирать невесту, — без всяких предисловий холодно изрек король. — Это дело быстрое, сегодня же вечером я найду вам суженую, раз у вас сил хватает держать в руках не себя, а девиц.
— Государь! — жарко воскликнул Гард: — В моих объятиях не было женщины, я обнимал друга! Единственное чувство, которое я питаю к ее милости – это дружеское расположение, и никак иначе. Пусть Верстон будет мне свидетелем.
— А вы, ваша милость, — сурово вопросил у меня венценосец, — как вы могли позволить…
Договорить он не успел, потому что надо было спасать беднягу Фьера от внезапной участи двоеженца, и я кинулась государю на шею, в очередной раз нарушая все мыслимые и немыслимые правила:
— Ах, Ваше Величество, — всхлипнула я, уткнувшись лбом ему в плечо, — я сама не своя от переживаний. Это всё так ужасно…
 
— Ну что вы, дорогая, — смягчился король и обнял меня в ответ. — Элькос знает свое дело, не переживайте. — Он чуть отстранился и погладил меня костяшками пальцев по щеке, я ответила преданным взглядом: — Стало быть, пострадал тот забавный жеребец, на котором вы обычно прогуливаетесь? Аферист, кажется?