Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка
— Говорите, полковник.
И подала трубку Бернерсу.
— Склад в Мерефорте? — спросил он.
— Да, сэр.
— Капитан Келли, я думаю, еще не прибыл? Он едет с важным поручением.
— Нет, сэр. Вообще никого не было.
— Понятно. Так вот, когда он приедет, пусть сразу же позвонит мне в Уайтхолл 7022. Он знает мой внутренний номер. Полковник Шримптон. Сразу как приедет. Понятно?
— Да, сэр.
— Хорошо. Благодарю вас.
Он положил трубку, улыбнулся, дернул себя за мочку уха и сказал:
— Вы отлично поработали. Уайтхолл — вот что сбило их с толку. Генерал-майор артиллерии. Это гипнотизирует, сводит их всех с ума. Интересно, как зовут настоящего генерал-майора?
Бернерс взял шляпу, перчатки и встал. Без труда вспомнив простое исследование, которое она провела, взяв сотое издание «Уайтейкер Альманах» в лиловом переплете, Белль сказала:
— Его зовут сэр Чарльз Ричардсон. — А потом перечислила все его награды, чтобы произвести впечатление на Бернерса (боже, как по-ребячьи беспокойны мы бываем).
— У вас хорошая память, — похвалил он, стоя у двери. — Теперь запомните: через полчаса вы позвоните снова и спросите Келли. Его там не будет. Скажете, что я велел ему ехать в Мейдстоун. Это будет той изюминкой в пудинге, вместе с которой они за раз проглотят все дело о Келли. Понятно?
Она кивнула.
Бернерс остановился, опершись рукой о дверь, и сказал:
— Беспокоиться не стоит… За него, во всяком случае. Он может за себя постоять. К тому же, что ни говори, в военной форме есть своя прелесть, как поется в старой песне.
«Он оставил меня одну, ушел, как уходят раньше времени с работы, бросают дела, чтобы поскорей вернуться к теплому домашнему очагу, — говорила себе Белль. — Мужчины, проклятые мужчины. Такие, черт возьми, спокойные и самоуверенные». Она поняла: что ни делай, что ни говори, а их не изменишь. Они убьют Сарлинга так же спокойно, продуманно и холодно, как работают сейчас.
Все в порядке. Он доехал до первой развилки, повернул налево, взобрался на холм по левую руку от равнины Кента. У трактира в Виго свернул налево на узенькую тропку. Виго, что здесь была за битва? Все кругом заняли моряки. Рочестер, Чатхэм, Грейвсенд… Темза. Раньше, до того, как реку загадили, в ней водилось столько форели, что лондонские подмастерья, нанимаясь к хозяину, ставили условием видеть ее на обеденном столе не чаще двух раз в неделю. Да, Виго. Это на побережье Испании. Ее дважды блокировала армада сэра Френсиса Дрейка. А Дрейк был родом из Девона. Как и два брата Рейкса, что лежат теперь на дне моря в стальных гробах.
Гилпин, в военной форме с погонами сержанта, ждал у дороги в «Ленд-Ровере» с армейским номером и путевкой. В закрытом кузове стоял серо-зеленый ящик с написанным под трафарет шифром 3/93 ГФ 1 и знаками Министерства обороны.
Гилпин хрюкнул что-то вместо приветствия. Рейкс забрался в кузов, переоделся в форму капитана артиллерии, и «Ленд-Ровер» покатил обратно к развилке, а потом по дороге А-20 к повороту на склад в Мерефорте. Они вылезли около комендатуры, и все пошло как по писаному. Опасности не было — она появляется, если исчезает уверенность, если не все продумано, не учтено естественное поведение людей. Капитан Келли. Есть, сэр, есть, сэр. Не знаем ничего о вашем ящике, но здесь давно все перепуталось. Да, сэр, нам звонили из Уайтхолла. Только что? Ехать в Мейдстон? Нахмуриться. Изобразить раздражение — ведь испорчены все субботние планы. Ну, ладно. Быстро подъехать к бараку № 5, дверь уже открыл комендант. Вряд ли кто-нибудь еще появится здесь в субботу под вечер. Уик-энд, девочки, футбол — и остановить болтовню коротким ударом по шее, парализовать им коменданта. В рот — кляп. Связать покрепче, по рукам и ногам. Подменить ящики, поставить нужный в «Ленд-Ровер» — и вот капитан Келли со своим сержантом не спеша выезжают из ворот. Они упорно молчат, дворники сердито скребут по стеклу, еле управляются с разразившейся пургой. Операция закончена, остается только похвалить Рейкса за план, руководство и прямое исполнение; Бернерса — за форму; Гилпина — за «Ленд-Ровер» и ящик; мисс Виккерс — за телефонный звонок… И ни одного отпечатка — ни в Серефорте, ни в «Ленд-Ровере»: оба в перчатках, и если Гилпин не позаботился об этом, когда мастерил ящик или красил машину, значит, Рейкс ошибся в нем. Но он знал, что это не так, знал это столь же твердо, как и то, что с Гилпиным разговор еще не закончен, потому что Гилпин есть Гилпин, когти он выпустит.
Они остановились на пустынной дороге, у припрятанного фургона. Рейкс подошел к заднему борту «Ленд-Ровера», чтоб достать ящик. Гилпин помогал, сержантские погоны сверкали на выглянувшем солнце, китель расстегнулся, из-под него виднелась гимнастерка, галстук цвета хаки с подарком от Бернерса — масляным пятном у самого узла.
— Чертовски здорово сработано, — сказал Гилпин. Он стоял спиной к живой изгороди у дороги, придерживая левой рукой запорную скобу борта, а правую засунул за отворот мундира. Рейкс знал, что этого мгновения Гилпин ждет уже несколько дней, поэтому он молниеносно повернулся, схватил его за правую руку, крепко сжал свои пальцы на запястье Гилпина и одним усилием выбил пистолет.
— Черт тебя подери!
Гилпин извернулся Ударил ногой Рейкса, попал в колено и навалился на него всем телом. Рейкс потерял равновесие, упал на землю, скорчился, царапая пальцами сырую мягкую траву. Перед его глазами мелькнул сапог Гилпина.
Рейк разозлился, что проиграл противнику хотя бы эту малость, подхватился, сознавая, что, будь его воля, он убил бы Гилпина прямо сейчас, но понимал, что не всесилен, двинул кулаком в челюсть широкой красной хари. Гилпин растянулся на земле, примяв крапиву, к мундиру прилипли сухие листья.
Рейкс поднял пистолет и положил в карман. Он чувствовал кровь на лице, боль в колене. Но злость отступила.
— Без фокусов, а то я могу вас убить. Встаньте и помогите мне, — приказал он.
Закашлявшись, морщась от боли, Гилпин тяжело поднялся.
Они подтащили ящик к фургону, толкнули внутрь по металлическим роликам в полу.
— Накройте его одеялом.
Рейкс отступил назад, смотрел, как Гилпин маскирует ящик одеялом, которое лежало в кузове машины. Потом он вернулся к «Ленд-Роверу» и осмотрел его, не снимая перчаток. Забрал чемодан с их гражданской одеждой, забросил в фургон.
Рейкс повел машину по проселочной дороге, потом повернул направо, на тропинку. Он четко помнил карту, точно знал, где выехать на шоссе А-20, пересечь его и опять проселками въехать в лабиринт пригородов Лондона.
Он остановил машину у маленького пруда, опустил в дверце стекло и вынул из кармана пистолет.
— Можно по нему вас найти?
— Нет, что я, рехнулся?
— Время от времени и впрямь так кажется. — Он бросил пистолет в затянутую ряской воду. — Переодевайтесь.
Они переоделись в штатское за кустами на другой стороне пруда. Гилпин долго копался с белым в голубой горошек галстуком-бабочкой. Рейкс заставил его сделать в стогу ямку, сунуть туда форму и прикрыть сеном. Гилпин вернулся, шлепая ботинками по грязи.
Отъезжая, Рейкс сказал:
— Убив меня, вы ничего бы не добились. Большие люди стоят за спиной у маленьких, чтобы их кусать. Вы подписали бы себе смертный приговор.
— Я знаю одно: убить вас — это здорово.
Рейкс вытер лицо платком:
— У вас же хороший бизнес. Жизнь, которую вы любите. Никто и не собирается тревожить вас больше.
— Ну… — В голосе Гилпина переплелись зависть и восхищение. — Откуда вы, черт возьми, узнали о пистолете.
— У вас все было написано на лице. Сойдете в Кемберуэлле. — Рейкс улыбнулся, не предлагая, а настаивая на прощании. — Какое вы с женой придумали алиби?
— Я встречу ее у Кандоса, на углу Сент-Мартин’з Лейн. Мы были в кино. Потом обедали в «Джо Лайонс». Водостойкое алиби.
Гилпин открыл перчаточный ящик, вынул толстый конверт. Не открывая его, спросил:
— Пять сотен плюс плата за «Ленд-Ровер» и прочие расходы?