Мисс Пим расставляет точки. Мистификация

Она замолкла, ожидая ответа. Брет сказал, что он над этим как-то не задумывался.
— Да? — обескураженно проговорила Сандра. — А мы только о тебе и думали, — с упреком сказала она. — Вот уже много дней ни о чем другом не говорим.
— Что ж, — сказал Брет, — когда ты убежишь из дома и вернешься только через много лет, о тебе тоже все будут говорить.
— Ну, я никогда ничего подобного не сделаю, — сердито сказала Сандра. — Это так outre.
— Откуда ты выкопала это слово? — спросила Элеонора.
— Очень даже хорошее слово. Я слышала его от миссис Пек.
Брет почувствовал, что ему пора включаться в действие и вставить свою реплику, например: «А как поживает чета Пеков?», но ему было не до того. Он с замиранием сердца ждал, когда кончится аллея, и он увидит Лачет.
И встретится со своим «братом».
— А Саймон еще не приехал, — сообщила Сандра, бросив на Элеонору беглый, но многозначительный взгляд. Этот взгляд поразил Брета даже больше, чем слова Сандры.
Значит, Саймон вовсе не ждет его на пороге дома. Саймон куда-то уехал, и семейство этим, видимо, сильно обеспокоено.
Алекс Лодинг заверял Брета, что в Лачете его не ждет церемониальная встреча, что строй слуг, начиная с дворецкого и кончая последним поваренком, не будет приветствовать возвращение Молодого Хозяина в родовое поместье. Все это, сказал Лодинг, ушло в прошлое вместе с накладными турнюрами, да и вообще в Лачете никогда не было дворецкого. Брет также знал, что не будет и большого сбора родственников. Отец детей, Билл, был единственным сыном, и у него была одна сестра — Беатриса. Мать детей, Нора, была единственной дочерью. У нее было два брата, и оба погибли на войне, не успев дожить до двадцати лет. Единственным близким родственником Эшби был дядя Чарльз, приходящийся детям двоюродным дедом, а он, по словам Лодинга, плыл в Англию на пароходе и в данный момент был где-то около Сингапура.
Но Брету и в голову не приходило, что к его приезду не соберутся все живущие в доме члены семьи. Что кто-то откровенно выразит недовольство его возвращением. Его обманула легкость, с которой он нашел общий язык с Элеонорой. Образно говоря, он считал, что подбирает поводья, брошенные на шею лошади.
Автомобиль выехал из тенистой аллеи, и взору Брета предстал залитый солнцем Лачет: спокойный, приветливый, полный достоинства родовой дом. Фасад дома в XVIII веке был перестроен в соответствии с архитектурными вкусами того времени, так что о возрасте дома и его первоначальном облике можно было судить только по остроконечной черепичной крыше.
Дом стоял посреди полей и лугов, перед ним не было даже клумб с цветами, и Брет почувствовал, что дом в них и не нуждается. Он сам был как цветок, венчавший зеленый массив небольшого парка, и всякие другие цветы были бы лишними.
Элеонора подъехала к парадному входу, и Брет увидел Беатрису. Она вышла на крыльцо, и Брета внезапно охватил панический страх. Ему вдруг безумно захотелось рассказать ей правду, повернуться и уехать, прежде чем он переступит порог этого дома, прежде чем он начнет играть свою роль. Какая же трудная эта роль! Он не представлял себе, как он ее сыграет.
На помощь Брету пришла Сандра. Не успела машина остановиться, как она с восторгом закричала, что сумела-таки раньше них встретить Патрика, и стало казаться, что сам приезд Брета не так важен, как восторг Сандры.
— Я его встретила, тетя Беа! Я его все-таки встретила! Я села к ним в машину у ворот. Ты на меня не сердишься за это? Я просто дошла до ворот и увидела, что они едут, и они остановились и подвезли меня до дома. И вот мы приехали, и я его все-таки встретила раньше вас!
Сандра выскочила из машины и потащила Брета за руку, точно это она сама нашла его и привезла домой. Так что, здороваясь с Бретом, Беатриса слегка закатила глаза — дескать, что с ней поделаешь, — а он понимающе улыбнулся. Они как бы по-приятельски посмеялись над экспансивностью девочки, — и самое трудное оказалось позади.
Однако чувство неловкости могло бы вернуться, если бы их внимание не отвлекла Джейн, появившаяся из-за угла дома верхом на Форпостере. При виде Брета, Беатрисы и сестер, она резко натянула поводья, и Брету стало ясно, что она вовсе не собиралась участвовать в его встрече. Но теперь ей уже не было ходу назад, даже если бы она сочла приличным развернуться и уехать. Форпостера нельзя было заставить уехать от чего-нибудь интересного: это было невообразимо любопытное животное, а к натянутым удилам он был совершенно нечувствителен. Так что пришлось Джейн подъехать к крыльцу верхом на сгоравшем от любопытства пони. Когда Форпостер остановился, она соскочила на землю и застыла со смущенным и одновременно вызывающим видом. «Это Патрик», — сказала Беатриса. Джейн протянула ему маленькую вялую руку и тут же ее отдернула.
 
— А как зовут твоего пони? — спросил Брет, чувствуя, что девочка настроена к нему враждебно.
— Его зовут Форпостер, — вмешалась Сандра. — А викарий зовет его Омнибус.
Брет протянул руку и хотел потрепать пони по холке, но тот не допустил такой фамильярности, сделав шаг назад. Его морда с горбатым римским носом выражала презрение. Сцена была смехотворная: пони был похож на высокомерную викторианскую даму, отвергающую притязания недостойного поклонника.
— Ну, комик, — сказал Брет, и Беатриса весело рассмеялась, радуясь, что Брет с первого взгляда раскусил Форпостера.
— Он не любит чужих, — заступилась за пони Джейн.
Но Брет не убрал протянутую руку, и через несколько секунд любопытство превозмогло, и Форпостер, перестав воображать, доверчиво ткнулся мордой в руку юноши. Брет ласково погладил его, и Форпостер, окончательно сдав свои позиции, со слоновьей игривостью прихватил его пальцы губами.
— Нет, вы поглядите, — сказала Сандра. — Он ни с кем себя так сроду не вел!
Брет посмотрел на отчужденное лицо Джейн и маленькие грязные руки, сжимавшие поводья так, что побелели костяшки.
— Наверно, он так ведет себя с Джейн, когда никто не смотрит, — заметил он.
— Джейн, иди умойся и переоденься. Скоро обед, — сказала Беатриса и прошла в дом.
И Брет, переступив порог Лачета, пошел вслед за ней.
  
ГЛАВА 12
 
— Ты будешь жить в бывшей детской, — сказала ему Беатриса. — Надеюсь, ты не возражаешь. Комнату, где Саймон жил с… где вы жили с Саймоном, сейчас занимает Саймон. «Боже, — подумала она, — вот ляпнула! Неужели я никогда не привыкну к мысли, что он — Патрик». А помещать тебя в одну из свободных комнат, как гостя, мне не хотелось.
Брет ответил, что он с удовольствием поселится в бывшей детской.
— Сразу туда поднимешься или, может быть, выпьем по рюмочке?
— Поднимусь сначала туда, — сказал Патрик и пошел к лестнице.
Он знал, что она ждет этой минуты: хочет убедиться, что он действительно знаком с расположением дома. Поэтому он пошел вперед. Поднявшись на просторную площадку второго этажа, он пошел по узкому коридору в северное крыло дома, где находилась, как он знал, детская. Он открыл третью дверь справа и остановился на пороге комнаты, которую Нора Эшби обставила для своих маленьких детей. Одно из окон выходило на запад, и из него были видны выгоны; другое — на север, и из него открывался вид на холмы. Отсюда было далеко до конюшен и подъездной дорожки, и в комнате всегда было тихо. Брет стоял у окна, глядя на голубеющие дали Англии, и вспоминал сверкающие на солнце горные вершины, которые вздымались над пыльной равниной Нью-Мексико. И одновременно кожей чувствовал стоявшую у него за спиной Беатрису. Однако надо было брать инициативу в свои руки.
— А где Саймон? — спросил он, оборачиваясь к Беатрисе.
— Он, как и Джейн, опаздывает к обеду. Должен вот-вот быть.
Ее голос звучал вполне естественно, но тем не менее он почувствовал, как при его вопросе она вся внутренне сжалась, словно он щелкнул кнутом. Саймон не захотел его встретить на станции, его не было в Лачете, когда приехал «брат»: напрашивался вывод, что Саймон отнюдь не в восторге от его появления.