Твоя маленькая ложь (СИ)

— До тебя еще не дошло? — удивляется он, с вызовом приподнимая одну бровь.
— Лилибет, я жду твой ответ, — спокойно говорит Макс.
Я замечаю, как сильно он сжимает кулаки, костяшки его пальцев белеют. На лице отображаются знакомые эмоции: блеск в глазах, брови опущены, рот плотно сжат в одну линию. Я догадываюсь о том, что он собирается сделать.
— Прости, — шепчу я, искажая лицо в кислой гримасе.
Несколько секунд спустя я ощущаю на своем плече теплую ладонь Чарльза.
— Нет! — выкрикиваю я, но этого оказывается недостаточно.
Замахиваясь, Макс одним ударом руки вырубает одного полицейского, тот с грохотом падает и прихватывает за собой несколько стульев. В помещении раздается крик девушек, я пытаюсь хватать ртом воздух, чтобы не сойти с ума от происходящего. Но Алекс не дремлет и наносит второму полицейскому неожиданный удар по спине алюминиевым стулом, тот в точности повторяет падение своего напарника. Третий полицейский немедленно достает пистолет, направляя его на нарушителей порядка. Мое сердце продолжает разрываться в бешеном ритме, и я прикрываю рот ладонью, чтобы не закричать на всю улицу.
— Что вы делаете?! — недоуменно спрашивает молодой полицейский, продолжая неуверенно удерживать в руках пистолет.
— Отвлекающий маневр, — отвечает Алекс, приподнимая перед собой руки, словно сдаваясь в плен. — Слышал о таком?
Я улавливаю взгляд Макса, в его глазах проносится адреналин, уголок его губ приподнимается вверх и через мгновение быстрым рывком он проносится к открытой двери, исчезая в темной улице.
— Аrrivederci! — восклицает Алекс, перед тем как захлопнуть за собой дверь.
Через несколько секунд на улице раздается рев скутеров, который практически мгновенно исчезает так же, как и их хозяева.
— Меня сейчас стошнит, — проговаривает Карен, прикрывая рот ладонью.
Я оглядываюсь по сторонам. Нас окружают полуразрушенная мебель и разбитые бокалы. Двое полицейских начинают приходить в себя после нескольких ударов. Один из них с горем пополам хватается за круглый стол, пытаясь опираться на него, третий полицейский приходит к нему на помощь.
— Я ничего не понимаю, — тихо проговариваю я, хватаясь за голову.
Мир вокруг медленно пошатывается, перед глазами расплываются предметы. Будто то, что было несколько минут назад и не существовало вовсе. Будто, те мгновения, которые я провела с тем странным парнем — исчезли, испарились, и сейчас я очнулась в суровой реальности.
— Вы, — говорит Чарли, указывая на Грету и Карен, — живо в машину.
Спустя несколько минут мы оказываемся в знакомом черном автомобиле Чарльза и молча усаживаясь по местам, пытаемся пристегнуть ремни безопасности.
— О, нет, мне нельзя домой в таком состоянии, — машет головой Карен.
— Мне тоже, — Грета морщится, укутывая Карен легкой кофтой.
Родители Греты немцы, причем ярые католики. Если они узнают, что их единственная дочь надралась на выпускном в сомнительном баре, да еще и в добавок с какими-то мутными парнями, то объявят ей пожизненный домашний арест и мы будем видеться с ней строго по расписанию.
— Мы вообще-то договорились с тем парнем, что он покатает нас на скутеру по ночному Копенгагену, — еле проговаривает Карен, надувая губы, пытаясь избавиться от приступа икоты. — Поедемте в клуб.
— Вы уже достаточно насиделись, — ухмыляется Чарльз, отъезжая от бара. — Вы еле языком воротите, родители вас уже обыскались.
В салоне раздается недовольное мычание Карен.
— Чак, какой же ты зануда, — медленно выговаривает подруга.
— А куда мы едем? — интересуется Грета, осматривая незнакомые места, кишащие разноцветными огнями.
Не отвечая на вопрос девушки, Чарльз аккуратно паркуется возле парадной двери одного из самых узнаваемых отелей в Дании. Выходя из машины, мы замечаем подбегающего к нам мужчину в красном жилете, белой рубашке и с золотым бейджиком на груди.
— Ого, это Англетер что ли? — удивляется Карен, удерживаясь за руку Греты.
— Чем могу помочь? — вежливо спрашивает мужчина, склоняя голову.
— Могу я попросить вас отвести нас в номер к герцогине Норрланд? — говорит Чарли, поджимая губы, нарочито, не разворачиваясь в нашу сторону, чтобы не увидеть, как у девчонок падает челюсть на вылизанный асфальт при упоминании титула.
 
— Что? — спрашиваю я, подходя к нему.
— Конечно, — отзывается мужчина с улыбкой на лице, — прошу вас.
— Мне показалось, или он сказал герцогиня?.. — хмурится Карен.
— Пойдем, — шепчет Грета, хватая ее под руку.
— Я что одна это слышала? — вяло негодует Карен.
Два сотрудника в аналогичной форме почтительно открывают нам огромные двери парадной, успевая при этом вежливо кивнуть на прощание. Перед нами открывается большой и просторный холл пятизвездочного отеля. В воздухе обитают бесконечные ароматы дорогого парфюма, под ногами располагается роскошный красный бархатный ковролин, который достигает ресепшена, находящегося в самом центре холла. На секунду создается впечатление, что мы идем по красной дорожке на Канском кинофестивале. Все в этом отеле можно назвать большим, белым и мягким, и дорогим, конечно же.
— Чак, ты уверен, что привел нас в нужное место? — спрашивает Карен, с открытым ртом оглядывая все вокруг.
— Прошу, следуйте за мной, — напоминает сотрудник, указывая рукой на лифт.
Двери огромного лифта медленно открываются, и мужчина уверенным шагом продолжает вести нас по длинному белому коридору, усыпанному красным ковролином и шикарными произведениями искусства. Я не удивлюсь, если они представляют собой несравненные оригиналы, а не жалкие копии, чего этот отель с прекраснейшей репутацией просто на просто не может не позволит себе, судя по именитым гостям. Останавливаясь возле белой двойной двери с позолоченными боками и дверными ручками, мужчина непринужденно кланяется нам и удаляется из коридора.
Тяжело выдыхая, Чарльз уверенно нажимает на кнопку звонка и в глубине номера раздается приятная классическая мелодия.
— Я еще пожалею об этом… — тихо бормочет он.
Через несколько мгновений одна из больших дверей отворяется и на пороге появляется Изабелла в белом коротком халате, распущенными светлыми волосами и с бокалом красного вина в руках.
— Вот как? — говорит она, вопросительно изгибая одну бровь, рассматривая каждого из нас. — Ну, заходите.
Я вхожу в номер первой и не верю своим глазам. Это точно номер отеля? Мы случайно не забрели в Амалиенборг?
Я не шучу, интерьер этого номера шикарен и не просто шикарен — он идеален. От высоких зеркальных потолков, которые визуально делают номер бесконечным, отображая наши удивленные лица, до самых кончиков элегантных бордовых штор, слегка прикрывающих огромные французские окна, за которыми скрывается весь очаровательный ночной вид Копенгагена. По всему полу помещения расстелен мягкий белый ковролин, а нем располагаются два вида шикарных диванов. Прямо возле французского окна красуется большое белое фортепьяно.
— Я умерла и попала в рай, — медленно проговаривает Карен, удивленно рассматривая обстановку.
— Милая, тебе еще рано думать об этом, — замечает Изабелла, делая глоток вина из глубокого прозрачного бокала.
Виляя бедрами герцогиня подходит к огромной мягкой софе цвета слоновой кости и располагается на ней, скрещивая ноги. Она продолжает смотреть в сторону своего кузена с озадаченным лицом.
— Я забрал их с выпускного и не мог привезти к себе домой, — признается Чарли. — Ну, сама понимаешь, как это будет выглядеть.
— Я все прекрасно понимаю, — элегантно улыбается Белла. — Можешь забрать их после десяти утра. Завтра я обедаю с датскими родственниками, надеюсь тебя там увидеть, — подмигивает она.
 
Я продолжаю стоять как вкопанная, сражаясь с затуманенным сознанием и пытаясь осознать, что это всего лишь странный сон с участием Изабеллы и шикарного Англетера, конечно же.
— Хорошо, прекрасно, — отстраненно улыбается Чарльз. — Увидимся завтра, дамы.