Проблеск (СИ)

— Вот и отлично, — не дала ей договорить Александра. — Садитесь за любой свободный мольберт и приступайте к работе. Если возникнут вопросы — обращайтесь.
— Но ведь…
— Садитесь за мольберт, — непререкаемым тоном оборвала её Александра. — Эти две недели вы будете заниматься в моём классе, поэтому очень прошу вас перестать создавать проблемы и найти, наконец, себе место.
Мигом поняв, что спорить бесполезно, Кэт поискала взглядом наиболее удалённый от центра мольберт (где её практически не будет видно), подошла к нему и, спрятавшись, посмотрела на пока ещё чистый лист бумаги. Не то чтобы ведьмы очень сильно увлекались рисованием и активно обучали этому своих детей, но всё же определённое направление у них существовало. Правда, без ярких красок и жизнерадостных сцен, но всё же… рисование как-никак!
Ещё раз порадовавшись тому, что придётся рисовать простым карандашом, а не сразу красками, Кэт с энтузиазмом приступила к работе. Натюрморты она и раньше рисовала, но, если честно, объектами зарисовок всегда были предметы обихода, интерьера и ритуалов. С другой стороны, фрукты ничем не сложнее их, а потому проблем не должно возникнуть.
Внимательно посмотрев на расположение фруктов на пьедестале со своей точки обзора, она провела на листе линию горизонта, обозначая поверхность. Затем осторожно сделала набросок нескольких фруктов и, сравнив с оригиналом, начала добавлять детали: черенки, чешуйки у ананаса, складки небрежно наброшенной на пьедестал ткани…
Спустя несколько минут, удовлетворённая результатом своей работы, Кэт начала мягким карандашом штриховать рисунок, оставляя большое количество бликов. Затем добавив горизонтальные тени, она оторвала небольшой кусок бумаги и, скомкав его, начала шлифовать поверхность листа, добиваясь ровных или переходящих друг в друга тонов и полутонов.
Когда Кэт закончила, её кисти рук выглядели так, будто она надела весьма оригинальные перчатки, а нос, который она несколько раз почесала за время урока, также слегка изменил свой цвет. Не зная, чем ей ещё заняться, Кэт, высунувшись из-за мольберта, начала следить за остальными ученицами и тут же ощутила невероятный душевный подъём! И на то было сразу несколько причин:
Первая: несмотря на то, что Кэт пришла в класс далеко не в начале урока, ей удалось опередить большинство учениц, которые всё ещё корпели над своими рисунками.
Вторая: её уровень выполнения натюрморта также оказался лучше, чем у остальных, ибо кто-то не прорисовал детали, кто-то забыл про тени или полутени, кто-то просто заштриховал фрукты без шлифовки, а у кого-то вообще уровень начального класса!
И третья: у некоторых девочек оказались испачканы не только носы с руками.
Заулыбавшись от удовольствия и гордости, что для неё было большой редкостью, Кэт решила ещё немного порисовать, дабы не просидеть без дела остаток урока. Аккуратно сняв натюрморт, она положила его рядом и повесила на его место чистый лист. Всё готово к работе, но только вот вопрос — рисовать-то что? Если рисовать что-нибудь по памяти из ранее нарисованного, то это приведёт к осуждению окружающих и разговорам про ведьм, а значит нужно взять за тему что-то, что понравится как окружающим, так и ей самой. Но что?
Повертев головой в поисках идей, она, в конце концов, остановилась на лозе, увивающей одну из декоративных колонн в классе, и начала делать набросок…
Спустя пятнадцать минут…
— Что ж, леди! — объявила Александра. — Времени у вас было предостаточно, поэтому неважно, закончили ли вы свои натюрморты, не закончили ли вы их, поскольку прямо сейчас мы с вами дружно будем их оценивать! Вы что-то хотели Катерина?
— Да, — опустив руку, ответила Кэт. — Можно ли тем, кто не успел закончить свой рисунок, остаться после урока?
Со всех сторон тут же раздалось ехидное хихиканье, на которое она, впрочем, даже бровью не повела.
— Дверь в класс всё время открыта, Катерина, — ответила Александра. — Правда, напоминаю, что после объявления «отбоя» вы должны уже будете находиться не здесь, а в своей комнате. А теперь отложите карандаш, я не хочу из-за вас задерживать весь класс.
 
— Благодарю за понимание, — со смиренным видом кивнула Кэт, вставая со стула к остальным.
В течение нескольких минут весь класс переходил от картины к картине, вынося на обсуждение все их достоинства и недостатки. Александра же не вмешивалась в обсуждение, а просто внимательно слушала мнение своих учениц и лишь после указывала на пропущенные ими мелочи или же хвалила за хорошую работу. Когда же они, наконец, дошли до мольберта Кэт — все замерли…
— Катерина, — вкрадчивым голосом начала Александра. — Задано было нарисовать натюрморт, а не цветы. Признаю, нарисовали вы их весьма неплохо, но поскольку сегодня рисование не на вольную тему, то…
— Прошу меня простить, госпожа Александра, — с деланной скромностью вклинилась Кэт. — Но натюрморт я уже нарисовала и, поскольку мне показалось, что до конца занятия у меня ещё есть время, то просто захотелось ещё немного порисовать. Вот…
И протянула она учительнице лист бумаги. Та несколько секунд недоумённо переводила взгляд с рисунка на Кэт и обратно не в силах поверить, что это работа стоящей перед ней ведьмы. С другой стороны, ещё никому из её учениц не приходило в голову рисовать цветы со стены, а поскольку оба рисунка явно сделаны одной рукой, то…
— Катерина, вы раньше рисовали нечто подобное? — решила, наконец, спросить Александра.
— Да, я раньше уже рисовала натюрморты, — сказала Кэт и тут же добавила. — Но среди них никогда не было фруктов с цветами.
— Что ж, — вздохнув, произнесла Александра. — Пропорции фруктов правильные, равно как и их расположение на листе. Тени с полутенями немного темнее, чем нужно, но в целом, хочу сказать, что работа проделана весьма неплохо.
Удивлённая неожиданной и непривычной для неё похвалой, Кэт широко раскрыла глаза, с подозрением уставившись на учительницу, словно ожидала насмешки или издевательства в свой адрес. Лишь спустя несколько секунд она позволила себе расслабиться и нерешительно улыбнуться в ответ на похвалу, чем в свою очередь также насторожила и удивила присутствующих. Но тут же опомнилась и начала со всем возможным рвением дорисовывать цветы, пока остальные поспешно расходились по своим мольбертам, а после объявления конца урока припустили вон из класса.
И так каждые тринадцать лет: ведьмы боятся проявить свою светлую сторону, а феи упорно стараются её не замечать. А всё почему? Да, потому что стереотипы — это очень трудно-пробиваемая вещь! Особенно, когда они чётко зафиксированы и чуть ли не с молоком впитаны, а любое отклонение от них — это самое что ни на есть грубое попирательство чуть ли не прописных истин и святотатство. И в данном случае это означает, что ведьма должна быть ведьмой — бездушная, коварная, аморальная и т. д. без всяких полу-оттенков, а на то, чтобы окружающие смогли переменить своё мнение хотя бы конкретно насчёт их троих, девушкам придётся потратить немало усилий.
Но тем не менее! Начало уже положено, и остаётся надеяться, что некоторые зловредные личности не будут сильно этому мешать. А под зловредными личностями, разумеется, подразумевается Гелла с единомышленницами, которая использовала любой повод, чтобы настроить окружающих против наших почти милых фее-ведьмочек… и порой успешно.
А именно ещё в первую стычку с ведьмами Гелла поняла, что Изабелла с Кассандрой довольно лёгкие мишени, и потому не скупилась на оскорбления, насмешки и издевательства, постоянно вынуждая использовать негативную энергию. Вот только вместо того, чтобы очернить этих двух в глазах учителей, она неожиданно к собственному восторгу обрушила их недовольство на Кэт.
 
Почему неожиданно и к собственному восторгу? Да потому что Кэт сравнительно легко переносила все эти насмешки, оскорбления и издевательства, совершенно не обращая на них внимания и, в случае если Гелла переходила все допустимые пределы, то сразу докладывала об этом госпоже Мартимор. Но в случае с Изабеллой и Кассандрой всё было иначе — они не могли безропотно сносить нападки и часто срывались, отплачивая той же монетой обидчице.