Два дня до солнца (СИ)

Огонь гаснет в мгновение ока, вокруг опускается вязкая тьма. Пропадают все звуки, даже собственное дыхание будто куда-то исчезает.
Я замираю, пытаясь понять, что происходит. И в тот же момент слышатся тяжелые шаги по мокрой брусчатке.
― Господин Шуткач, как же я давно хотел с вами познакомиться.
Глаза немного привыкают к темноте, и я могу рассмотреть стоящего передо мной.
Он одет в темное, какой цвет ― точно не сказать. Единственное, что вижу четко, так это черный капюшон, а ещё ― дым, который идет из-под него. Странно как-то. Если бы курил, то было бы видно. А так ни сигареты, ни трубки ― ничего. Но дым идет, такой… густой, обволакивающе, сизо-серебристый…
― Кто вы? ― спрашиваю я резко охрипшим голосом.
Он издает тихий смешок и внезапно протягивает мне руку:
― Я… Зови меня Александр Дымкевич. Визуализатор из Одессы.
Не успеваю ничего сказать, рука сама тянется навстречу. Но стоит коснуться ледяных скользких пальцев ― и тело пронизывает током с ног до головы. Горло сжимает стальной хваткой, перед глазами всё плывет. Даже в таком состоянии я не могу отвести взгляда. Дымкевич поднимает голову.
С моих губ срывается вскрик.
Лица ― нет. Вообще нет. Лишь клубящийся дым, который расползается чудовищным кракеном от ткани капюшона.
Человек без лица.
Дым без человека.
Пахнет страхом и бесконечностью.
Спиральный виток дыма касается моих губ, проникает в рот ― горчит последними секундами.
Внутри ярким огнем вспыхивает паника, потому что становится слишком ясным: больше ничего в своей жизни я не увижу.
Дым окутывает меня со всех сторон. В ушах звенят слова, которые с трудом удается разобрать:
― Какой ты сладкий, Создатель. Даже лучше прошлого поглощенного…
***
Тот, кто уже узнал про Антона Шуткача
Наше время
― Антон! ― Ябо резко оборачивается, но в коридоре только запах гари.
Мне не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто тут был. Достаточно вспыхнувшего огнем рыжего локона.
― Где он? ― голос Ябо становится выше от напряжения.
Чертовски непривычно видеть его таким. Уж и правда, Ябо ― чудовище с костяными наростами на лице, далекое от человеческой морали и совершенно не ценящее жизни окружающих. А вот этот, будем откровенны, прекрасно выглядящий молодой человек, который даже в растянутом свитере будет смотреться как икона стиля, ― Дан Ярасланов. Конец Света отлично постарался с внешностью, я искренне обалдел. Ябо тогда долго смотрел на себя в зеркало, а потом вдруг выдал:
― Пиздец, я прекрасен.
За годы он изменился. Научился не выпускать то, что в него вложил его Создатель. Но вот сейчас… Через вполне привлекательные черты лица прорывалась та тварь, которая тогда вытянула меня в подвал господина Штольни.
― Всё в порядке, ― отвечаю я и, схватив его за рукав, затягиваю в коридор.
― Ты с ума сошёл! Антон…
― Не сдохнет твой Антон. Наверное.
Ябо хватает меня за грудки. Твою… Я совсем забыл, какая сила прячется в его теле, обманчиво изящном на первый взгляд.
― Что значит «наверное»? ― Прищур настолько недобрый, что время задуматься о побеге.
Я отцепляю его пальцы от своей рубашки.
― Уймись. Распоряжение Следящего.
Ябо делает шаг назад, шумно выдыхает.
Это что-то новенькое. Неужели он действительно за кого-то волнуется?
Судя по его взгляду и выражению лица, я прав. От осознания этого даже не совсем понятно, как относится к ситуации.
― И что тогда… сидеть сложа руки? ― В его голосе столько раздражения и яда, что остается только диву даваться.
Я качаю головой:
― Поверь, нам лучше не влезать.
Ябо пытается снова сгрести меня, но я успеваю увернуться и заломить его руку за спину. Тут же слышится шипение.
― Кому сказано ― уймись.
В его волосах лепестки цветущей вишни. Где только носило-то?
Ябо не горит желанием сидеть в комнате, но у него нет другого выхода. Временами кажется, что я слышу скрежет его зубов… А нет, не только скрежет, но и клацанье. Если Чех не поторопится, то рискует найти мой остывающий труп. У бога фейспалма большая проблема с самоконтролем.
  
Я стою, подпирая спиной шкаф, листаю только сегодня полученную на почте книгу. «Теория бесконечных обезьян». Обложка такая ― так и льнёт к пальцам. Вчера начал, отлично заходит. Надо дать Ябо, пусть почитает тоже про своих коллег ― хоть наберется ума-разума.
Чех появляется, когда за окном темно. Сам заходит, наплевав на замки. Терпеть не могу эти его штучки ― когда начинает неназойливо напоминать, что он совсем не человек.
Ябо тут же преграждает ему путь. Во всей позе и сжатой в кулак левой руке читается: в любую секунду готов заехать по довольной физиономии Чеха. Он, кстати, тоже изменился за эти годы. Союз с каракуртами укрепил позиции Следящего, Городовые поняли, что не стоит спорить. Он оставил своё жилье в Коблево и перебрался в Одессу, поближе к Театральнику, чтоб его перекосило. Перестал думать о бывшей, которая ушла к Кириллу Сергеевичу, тьфу, то есть Кию. Шиди-риди-дана, Дана из воды, решила отказаться от всего, что связывало бы её с Троими и Сестрой, поэтому помахала рукой да рассыпалась сотнями прозрачных капель в горной реке. Мужчины из этой семьи её больше не интересуют. А раз не стало постоянного напоминания о раздоре, то и отношения между братьями начали налаживаться.
Чех смотрит на Ябо, хмыкает:
― Так я и знал. Так и думал. Тебя приставили к Антону Шуткачу, чтобы оберегать от него самого, уничтожая то, что он может создать. Но кто бы мог подумать…
― Заткнись, ― огрызается Ябо.
Они проходят в комнату. Я только вздыхаю. Ябо и правда… «приставили». Неуправляемое создание, которое теперь служит Следящему Южного региона. Существо, которое наделили правом жить, но при этом оно должно искупать грехи прошлого. Пусть их не так много, но достаточно. Быть цепным псом при талантливом Создателе Шуткаче ― главная задача. Выполнив ее, Ябо сумеет уйти туда, откуда пришёл. Потому что сложно быть человеком тому, кто им рожден не был.
― Где он? ― доносится все ещё раздраженный голос Ябо.
― Там, где полезен, ― отвечает Чех.
Пусть он стоит ко мне спиной, но я чувствую ― улыбается.
― Где?!
― Дымкевич.
Всего одно слово, но в комнате становится холоднее. Я даже сглатываю. Вот это поворот. Уж не ждали, так это…
Александр Дымкевич ― очень талантливый визуализатор из Одессы, который в своё время выкрал Корону Юга и привез её в Ужгород. Вместе с Короной он привез туда тринадцатилетнего Егора Штольню ― сына того самого пана Штольни, у которого в подвале оказались я и Ябо.
Семейная история весьма обыденна. Пан и пани Штольня развелись, последняя забрала сына и уехала в Одессу к новому кавалеру. Егор был инвалидом ― не мог ходить, но обладал огромной, мягко говоря, нездоровой фантазией. Оба родителя принимали участие в его воспитании так-сяк. Впрочем, вряд ли бы они догадались, что у них растет Создатель, который сможет дать фору многим. На его рисунки, среди которых было и странное создание с косыми наростами вместо глаз на лице, не особо обращали внимание.
Егор жил в своём мире. Чем дальше шло время, тем темнее этот мир становился. Именно таким его обнаружил Дымкевич, который вместо того, чтобы помочь мальчику справиться с даром, увез его в Ужгород, пообещав, что вылечит. А еще ― что научит, как оживить его любимых нарисованных монстров.
В тринадцать лет многие дети понимают что к чему, только вот Дымкевич вез Егора к родному отцу, да и восприятие мира у мальчика уже прилично отличалось от нормального человеческого.
Егор не подозревал, что для Дымкевича он всего лишь топливо, всего лишь корм. Тот, кто должен был защищать и оберегать Создателей, помогая им правильно выстраивать работу с Созданиями, решил просто присваивать их дар себе. Управлять Создателями, как марионетками, умножая число преданных слуг.
Только вот что-то пошло не по плану: Егор умер после первого же создания ― им стал Ябо, которого просто вытолкнули в реальность. Прямо там, в подвале ужгородского особняка пана Штольни, куда потом он тянул меня со всей силой, а я не мог противиться.