Доступ запрещен (СИ)

Кое-кто из килл отозвался о таком соревновании пренебрежительно. И очень зря: куратор мгновенно и безжалостно осадил нахалов, сообщив, что их к этим соревнованиям не подпустят даже в качестве зрителя. На несколько секунд в аудитории повисла ошеломленная тишина. А потом Эгерт, который с самого первого дня невзлюбил меня и при каждом удобном случае пытался задеть побольнее, лениво поинтересовался с заднего ряда, на котором и обретался с первого дня обучения:
— А кого же тогда из нас допустят? Шинзари?
Эгерт, хоть и принадлежал к расе килл, люто ненавидел нашего старосту. Шинзари отвечал ему взаимностью, помноженной на то, что если бы у Эгерта не хромала на обе ноги дисциплина, то он, с его знаниями и навыками, легко бы сместил Шинзари с должности старосты. Я оглянулась: Эгерт сидел, развалившись, с таким показушным и ленивым безразличием поигрывая электронным пером, что мне не нужно было даже присматриваться к его глазам, чтобы понять: однокурсник в бешенстве. И с радостью придушил бы сейчас Шинзари, который раздулся от гордости и выпятил грудь колесом, ожидая от Вергена подтверждения догадке Эгерта. Однако, куратор нас всех удивил.
Командор смерил взглядом Эгерта, потом Шинзари. Хмыкнул, обвел взглядом всю аудиторию, заставляя каждого присутствующего на паре нервно ежиться под этим ироничным взглядом. А потом дернул уголком рта и небрежно проинформировал, глядя перед собой в пустоту с каким-то непривычным, мечтательным взглядом:
— Из всей группы шансы на то, чтобы поучаствовать в этих соревнованиях, есть только у Гейден. Наши великомудрые штурманы много потеряли, не пригласив Маргариту в команду. Впрочем, им же хуже. Состав групп до выпуска меняться не будет. А Маргарита уже вошла в состав команды.
На этой «оптимистичной» ноте Верген закончил пару. И даже не стал выдавать задание для самостоятельных занятий. Правда, ошеломленные будущие пилоты едва ли обратили на это внимание. Ошарашенная услышанным, я собрала свои вещи и поплелась к Айминю, постаравшись как можно быстрее исчезнуть из поля зрения сокурсников-киллов. Руки чесались проверить, в какую команду меня зачислили, но альдебаранец собирался сегодня попробовать со мной какой-то новый псионический прием. Так что являться к нему в лабораторию взвинченной после очередной ссоры с сокурсниками было чревато. В лучшем случае ничего не получится. В худшем – натворю бед. Впрочем, спокойной я уже точно не была. Командор постарался. Так что в лабораторию к Айминю я ввалилась взбудораженной донельзя.
Последние полгода альдебаранец часто приводил на наши занятия представителей самых разных рас. И мне приходилось выполнять различные задания по трансляции мыслей и ощущений. Что-то получалось лучше, что-то – хуже, кое-что не получалось совсем. Например, оказалось, что расе фарнов, самым различным их представителям, я отлично транслировала эмоции и ощущения. Мне ничего не стоило незаметно убедить фарна в том, что ему срочно нужно провести эпиляцию ног, притом, что у этой расы волосы на теле не росли совсем. Я была крайне удивлена, когда из справочника узнала, что вся растительность на голове фарнов – это результат простенькой косметической операции. А рождается эта раса безволосой, как и их далекие предки жуки. В тот раз, когда я внушила фарну мысль с эпиляцией, в лаборатории как раз присутствовал мой куратор, адмирал Шайноут, зашедший проверить мои успехи. Арлинт был не в духе, но, когда увидел, как подопытный фарн из курсантов-старшекурсников неумело включает лазерный эпилятор, кем-то забытый на подоконнике лаборатории, и рассеянно просит продолжать эксперимент с внушением, а он пока совместит полезное с необходимым и проведет эпиляцию, вытаращил глаза. А потом буквально сложился в приступе истерического смеха.
К счастью, у фарна оказалось хорошее чувство юмора. Посмеявшись вместе с нами и повертев в руках бесполезный для него прибор, он с любопытством поинтересовался, как мне вообще пришло такое в голову. Пришлось признаваться, что лежащий на подоконнике эпилятор напомнил мне о том, что мне надоели косметические процедуры и я планирую сделать «вечную» эпиляцию, как только сумею договориться с кем-то из курсантов-медиков. За согласие побыть «моделью» для каких-то медицинских манипуляций, они охотно оказывали услуги подобного характера.
 
Случай с фарном для меня неожиданно оказался удачным. Во-первых, несмотря на то, что действовала я бессознательно, у меня получилось запомнить, так сказать, механизм передачи и внушения. Позднее я много раз воспроизводила это состояние с представителями разных рас, и всегда удачно: подопытный делал то, что я ему внушала, даже не замечая, что это не его мысли, желания и устремления. А во-вторых, курсант-фарн, оказавшийся из силовиков, ради того, чтобы я никому не рассказывала о произошедшем, свел меня с приятелем с последнего курса медицинского.
Так что теперь я о фарнах думала исключительно лишь с положительной точки зрения и присутствие очередного представителя этой расы в лаборатории Айминя меня не удивило и не насторожило. Разве что озадачили свежие рубцы от едва заживленных ран на лице фарна, а его неловкие, скованные движения заставили предположить недавнее серьезное ранение. Откуда он такой? Альянс уже давно ни с кем не воевал. Разве что пиратов периодически гонял, чтобы им жилось не слишком сладко и весело. Даже с модификантами с некоторых пор установилось шаткое равновесие. Неужели какой-то несчастный случай?
Айминь, работавший за терминалом, покосился на меня и кивнул головой, приглашая подойти:
— Привет, Маргарита! Как настроение, готова плодотворно поработать?
Ответив на приветствие, пожала плечами:
— Я всегда готова, как пионер. Жаль, что не всегда получается.
— Кто такой пионер? Впрочем, неважно. Надеюсь, сегодня все получится, у нас с тобой очень важная задача, — говоря это, альдебаранец торопливо вбивал какие-то данные. Присмотревшись, я узнала несколько переменных, ответственных за передачу данных псионами. — Ты слышала что-нибудь о программе Ипсилон?
В ответ я только покачала головой, мимоходом удивившись, что и здесь используются буквы из древнего алфавита Земли.
Айминь согласно угукнул:
— В принципе, я бы удивился, если бы ты сказала, что что-то знаешь. Это секретная разработка правительства Альянса. С руководством Академии я все согласовал, — альдебаранец что-то вывел на дисплей, — садись и читай! Потом будем подписывать.
Присев к столу рядом с Айминем, я вчиталась в первые строчки убористого текста. И, как говорится, выпала в осадок:
— Но это же…
— Угу, — скучающе кивнул Айминь, — подписка о неразглашении. Тебе все равно понадобится. Особенно если на каникулы собираешься домой. Наши исследования зашли уже слишком далеко, об этом посторонним знать не нужно.
Я растерянно представила, как приезжаю домой и на все расспросы родителей отвечаю, что не имею права говорить, что подписала соглашение о неразглашении. А потом взгляд как-то сам собой метнулся на фарна: что он здесь делает? Кто такой, что ему можно присутствовать в лаборатории?
Айминь перехватил мой взгляд и усмехнулся уголком губ:
— Знакомься, это Райен. Твой подопытный на сегодня и ближайшие несколько дней. У Райена проблемы с ногой. Пока наши медики будут над ним колдовать, он согласился побыть твоим подопытным. И да, в ведомстве Райена все подписывают соглашение, так что можно не стесняться. — Айминь веско на меня посмотрел, дождался, пока я все осознаю, а потом припечатал: — Кстати, у него стоит чип с защитой от пси-излучений.
Я уставилась на Айминя огромными от удивления глазами. И что я с ним буду делать, если фарн защищен от моего влияния?
  
Глава 12
 
— Не смотри так, — добродушно усмехнулся альдебаранец, — дочитывай и подписывай. А потом я все объясню.
Собрать мозги в кучку после такого известия оказалось неимоверно сложно. Я бегала глазами по строчкам, но не понимала ни слова из прочитанного. И только ценой неимоверных усилий мне удалось заставить себя сосредоточиться –как раз пригодилась жесткая муштра от Вергена. Раньше я не понимала, как можно бездумно, не анализируя, подчиняться приказам. А вот сейчас только благодаря дрессировке куратора мне удалось сконцентрироваться и дочитать до конца текст.