Черное солнце (ЛП)

— Осторожнее, Элейн. Мы не знаем, в каком она состоянии, — предупреждает отец.
Осторожнее? Из-за меня? Они думают… Я нападу на них?
Внезапно я получаю от них мощный толчок негативной энергии, проникающий прямо через дверь, вызывая в моей голове образы лезвия, изогнутого и сверкающего голубым электричеством.
Черт, это тот нож, которым они убивают вампиров? Как Солон говорил, клинок мордернеса?
Я вскакиваю на ноги с такой силой, что стул разлетается по кухонному полу, ударяясь о плиту.
Входная дверь открывается, и они заходят внутрь.
— Стойте на месте! — кричу я на них. — Не подходите ближе!
Они остаются на месте, но мой отец закрывает за собой дверь.
— Мы не хотим никого обидеть, Ленор, — говорит мой отец, поднимая обе руки в знак примирения.
— Вы истребители вампиров, — говорю я, чувствуя, как во мне закипает гнев. — Как вы можете не причинить мне вреда?!
— Ленор, милая, — говорит мама своим терпеливым голосом, но он срывается, и чем больше я смотрю на них и вижу страх, чувствую запах их адреналина, тем больше понимаю, в каком напряжении они находятся. Они так же напуганы, как и я.
— Не надо, — говорю я ей, качая головой. — Не пытайся… я не могу…
— Я знаю, ты расстроена. Я знаю, что это нелегко принять, — говорит папа, и его голос звучит гулко. Он делает шаг ближе, и я отшатываюсь, ударяясь о кухонный стол. Боюсь в своем же доме.
— Я знаю, что у тебя, вероятно, есть много вопросов к нам, и у нас есть вопросы к тебе, — продолжает он.
— Нам нужно знать, где ты была, — говорит мама. — Кто забрал тебя. Мы знаем, что кто-то это сделал, но мы не… нам нужно принять меры в отношении человека, который сделал это с тобой.
Она делает мне знак, и я опускаю взгляд на свое платье.
Я хочу сказать ей, что, по-моему, выгляжу нормально, когда ожерелье обжигает кожу, а в нос ударяет запах роз и табака. Я заглядываю в спальню и вижу, как Абсолон в своем черном костюме выходит из темноты, не сводя глаз с моих родителей.
Мое сердце замирает на мгновение.
— Это был я, — говорит он им, такой же хладнокровный и спокойный, как всегда.
У моей матери отвисает челюсть.
— Абсолон? — спрашивает она, когда папа достает из кармана лезвие, светящееся синим.
Абсолон смотрит на лезвие, скривив губы.
— В самом деле? Как быстро ты готов ударить ножом в спину. Или спереди. Это не было бы санкционированным убийством, Джеймс.
— Ты забрал нашу дочь, — выплевывает моя мать.
— Вы забрали дочь вампира, — спокойно парирует он. — И убили их. Незаконно. Я знаю, что гильдия сделала бы с вами.
Моя мать делает шаг навстречу ему. Но она должна знать, что это бессмысленно.
Он просто размытое пятно, оттаскивает меня в сторону, заходит мне за спину, одной рукой обнимает за талию, другой сжимает мое горло. Я кричу, но звук замирает внутри.
— Не будьте глупцами, — говорит он им, его голос низкий, язвительный и грохочущий мне в ухо. — Если вы убьете меня, то придется сначала убить ее, — он замолкает. Мой пульс бьется под его ладонью. — Если только вы не планировали это сделать. Иначе зачем носить с собой этот клинок?
— Чтобы защитить ее от таких вампиров, как ты, — говорит мама, и в ее глазах начинает появляться луна. Это нехорошо ни для кого, но особенно для меня.
«Солон», — мысленно произношу я, его хватка на моем горле слишком сильна, чтобы можно было произнести слова. «Оставь меня».
«Зачем мне это делать?» — удивленно отвечает он. «Ты моя, Ленор. Ты это знаешь. И более того, я нужен тебе сейчас. Я нужен тебе, чтобы выжить».
— Скажите мне, — обращается он к моим родителям, и его голос звучит в глубине комнаты. — Когда вы планировали отвезти Ленор в пустыню, то хотели помочь ей? Или убить?
— Мы собирались помочь ей, — говорит папа.
— Как? Ты понятия не имеешь, каково это — стать вампиром. Ты знаешь только, как убивать нас. Ты не тратил ни секунды на то, чтобы понять нас, даже когда твоя так называемая дочь оказалась одной из нас.
— Ты этого не знаешь, — говорит ему мама. Потом смотрит на меня. — Не слушай его. Ты не знаешь, кто он такой, и что он делает.
 
Солон отпускает мое горло, чтобы дать мне возможность говорить.
— Поверь мне, — говорю я, коротко кашлянув. — Я точно знаю, чем он занимается.
— Тогда давай убьем его, — умоляет папа, делая еще один шаг вперед, сверкая клинком. — Позволь нам убить его, тогда ты больше не будешь связана с ним. Он не сможет причинить тебе вреда.
Солон ворчит мне в шею.
— Думаешь, они все равно будут атаковать, даже если в процессе придется ударить тебя?
Мой отец держит клинок наготове.
Возможно, Солон прав.
— Послушай меня, Ленор, — напряженно говорит Солон, от его приглушенного голоса у меня по коже пробегает жар. — Я оставлю тебя сейчас, потому что это не стоит такого риска.
— Трус, — говорит мой отец.
Абсолон рычит на него, его хватка на моей талии становится все крепче.
— Я ухожу, — хрипло говорит он мне. — Потому что риск твоей смерти того не стоит.
Я вздрагиваю, погружаясь в свои мысли. «Лжец», — говорю я ему. «Ты собирался позволить кучке вампиров попробовать мою кровь и возможно обескровить, потом продать, чтобы они делали со мной бог знает что».
«Нет», — резко говорит он, и этот звук словно вонзается ножами в мой череп. «У меня никогда не было намерения продавать тебя. Ты стоишь для меня больше, чем все, что они могли бы предложить».
Мне с трудом в это верится. «Тогда… тогда зачем ты все это сделал?»
«Пусть знают, что у меня есть. Ты».
Я с трудом сглатываю. «Я думала, ты не выпендриваешься».
Он смеется, обдавая мою шею дуновением холодного воздуха. «Я быстро ко всему привыкаю».
— Что бы он тебе ни говорил, это ложь, Ленор! — кричит на нас мама, и я испытываю некоторое облегчение, узнав, что она не может вмешаться в наш мысленный разговор.
«Ты знаешь, где меня найти», — говорит он мне. — «И теперь ты тоже знаешь, как туда добраться. Сквозь черное солнце».
«Что?»
Но потом он отпускает меня, быстро двигаясь, и папа бросает клинок, пытаясь попасть в него.
Уже слишком поздно.
Абсолон исчез, и синеватое лезвие вонзилось прямо в стену.
Я смотрю на это с открытым ртом.
Почему мои родители на самом деле принесли нож вниз? Знали ли они, что появится кто-то вроде Солона? Или это было для меня?
— Ленор, — говорит мама тихим голосом. — Пожалуйста. Мы не желаем тебе вреда. Никогда не желали. Мы спасли тебя.
— Вы убили моих родителей, — шепчу я, чувствуя, как стены в квартире словно смыкаются вокруг меня.
— Ты не знала своих родителей, — говорит она.
— Но они все равно были моими родителями! — кричу я. — Эта женщина родила меня. Не ты!
— Она не была женщиной, Ленор.
— Пошла ты! Просто иди на хрен. Тогда кто я? А, кто я такая? Не человек? Теперь просто существо?
Она качает головой, по щекам текут слезы.
— Ты отчасти человек, в тебе много человечности, и она должна взять верх.
— Я наполовину ведьма, — говорю я им. — Разве нет?
Мои родители обмениваются взглядами.
— Нам очень много нужно тебе рассказать, — мягко говорит мне папа.
Я смотрю на них, чувствуя, как меня начинает мучить чувство предательства.
— Почему? — восклицаю я. — Почему вы скрывали это от меня?
— Мы должны были, — говорит мама, складывая ладони вместе. — Мы не знали, что произойдет. Сколько в тебе было вампирской крови. Мы не знали, какая сторона одержала бы победу, — она закрывает глаза. — Вампиры не превращаются, пока не станут старше, но они знают, кто они такие от природы. Ты не знала.
— Потому что мы предотвратили это, — тихо говорит папа.
— Джеймс, — шипит на него мама. — В твоих устах это звучит так просто.
— Вы помешали мне быть той, кто я есть на самом деле! — кричу я, слова вырываются из меня. — Я провела всю свою жизнь, чувствуя, что я другая, и не в хорошем смысле этого слова. Люди всегда боялись приближаться ко мне, и теперь я знаю почему. Они не могли. Вы останавливали их. Вы мешали мне лучше узнать себя!