Улыбка Стикса (СИ)

— Зеленый ты для участкового. И глупый.
— Это утверждение можно оспорить?
Сухость во рту как-то прошла, появился кураж, Владимир ни глядя отбросил на кресло папку и кистью крутанув кочергой, как когда-то резиновой палкой, сделал шаг к незнакомцу.
Не сдвинувшись с места тот резко выбросил вперед правую руку. Глаза сержанта вспыхнули огнем, передавая в мозг весь ужас, который испытали от воздействия смеси красного перца и табака.
Удар ногой в живот, выбил из него воздух. Кочерга со звоном отлетела в сторону и обхватив ладонями пекущие глаза Мелов рухнул на пол.
«Больно. Сейчас добьет ножом. А где пистолет? Как же, сука, больно. Смелый и гордый, но мертвый. Отдельный крематорий».
Второй удар ногой по ребрам слева заглушил боль от первого удара, но никак не избавил от пекущей боли в глаза.
— Оспорил? Зеленый и глупый, — голос звучал совсем рядом с ухом Мелова — и запомни, мусорок, я их не кончал. Зашел, как и ты, не вовремя. Если б я их мочканул, тебе бы лекцию сейчас не читал. Полежи, подумай, созревай.
Новый удар ногой в живот заставил тело рефлекторно свернуться в позу эмбриона. Но удар был не такой сильный, как предыдущие.
Встав на четвереньки, он наощупь, стянул покрывало с дивана, к которому отлетел от удара и стал вытирать лицо. Моргать было жутко больно. Промаргивая с трудом определил, где двери в кухню, рванул туда. Споткнувшись о ноги покойной хозяйки, рухнул на пол, чудом не влетев в открытый лаз подвала. Развернувшись и кое-как осмотревшись, метнулся к плите, возле которой стоял металлический умывальник.
Спасительная струя воды, но такая тонкая, наполнила подставленные под нее ладони. С большим трудом, практически вылив всю воду из умывальника, он промыл глаза. Раздражение оставалось. Опершись руками на края умывальника, Владимир поднял голову. В зеркале умывальника отразилось мокрое лицо тяжело дышавшего человека с красными, сильно воспаленными глазами.
— Веселая стажировка! Как же это я отражать-то буду в отчете. За такую правду по башке получат и начальник отдела, и руководство училища, и даже участковый, не вовремя сломавший ногу.
Вернувшись в зал Мелов подобрал папку, нашел отлетевшую под телевизор фуражку.
«Теперь к соседям, опросить, может видели в какую сторону этот тип направился, а потом к библиотекарше, звонить в отдел» — ни о каком преследовании Владимир не думал. «Созревать, наверно, начинаю».
Глава 13. Саперный батальон. Перерождение.
06.00
О первых обратившихся в зомби солдатах он узнал от сержанта, который дежурил на крыше казармы. Доклад был сумбурным и истеричным. Поняв, что происходит что-то неординарное, Язык поднимался на крышу, когда его едва не сбил бежавший сверху боец. Увидев майора, он, хватая ртом воздух и явно задыхаясь от волнения, пытался что-то проговорить, но не мог, а только указывал руками в сторону крыши.
Аккуратно выглянув из дверного проема, Вадим увидел сцену, вполне приличную для обычного фильма ужасов. В пяти метрах от него два бойца, стоя на четвереньках, жрали третьего, который лежа на животе и скребя ногтями, пытался ползти в сторону выхода, оставляя за собой кровяной след. Пожиратели, не обращая внимания на его потуги, перемещаясь параллельно него на коленях, и, разрывая зубами мешающую им ткань гимнастерки, вгрызались в его спину. У дальнего от выхода края крыши, еще одно пиршество организовали три солдата, но там их жертва уже не подавала признаков жизни.
Карусель мыслей завертелась в голове Вадима. Тут было и что это конец его карьеры военного, и что ж писать родным погибшего и людоедов, и какой срок он получит за халатность в организации службы, которая повлекла тяжкие последствия, и с чего надо начинать тут и сейчас. Он достал пистолет и оттянув затвор, дослал патрон в патронник.
Вскочив на крышу Язык ударом ноги в плечо, отбросил одного людоеда, а второго сильно ударил кулаком в голову, от чего тот завалился на бок, недовольно гортанно урча. Пострадавший не подавал признаков жизни, видимо болевой шок и обильное кровотечение, уже прикончили беднягу.
 
Оба людоеда поднялись на ноги и направились к нему. Они смотрели на Вадима не человеческим, ничего не выражающим взглядом. Ему показалось, что глаза у них стали другими, какими-то чёрными и практически не мигающими.
Отходя от них спиной вперед, Вадим в несколько вдохов-выдохов выровнял дыхание и, прицелившись с двух рук, выстрелил ближайшему в ногу. От попавшей макаровской пули нога подвернулась, и боец завалился набок, но тут же сделал попытку подняться, что у него не очень получилось — видимо повреждена была кость. Майора поразило не только полное пренебрежение к боли. Он сразу обратил внимание, что второй солдат после выстрела ускорил шаг, даже, как бы, сделал к нему рывок, а пировавшая в стороне троица, тут же поднялась с четверенек на ноги и направилась в его сторону.
«Плохо, Вадик, плохо! — подумал майор — начал действовать, а вместо положительного результата, только увеличил количество противников».
Он вновь поднял пистолет и сделал два выстрела, по одному в голову каждого зомби-людоеда. Оба рухнули, не издав ни каких звуков, как скошенные, в агонии, продолжая шевелить ногами.
После выстрелов дальняя троица, наплевав на такое важное для любого живого существа чувство как самосохранение, ускорились, приближаясь к нему, вытянув вперед руки. «Эх! Горела хата, гори и сарай! — решил Вадим, и пошел им навстречу, — надо быстрее тут заканчивать». Всех троих он расстрелял с пяти шагов, потратив три патрона. Мельком глянув на чердачную надстройку, увидел копошившегося там бойца, который встретился ему по дороге наверх.
— Эй, военный, давай бегом сюда! — видя, что тот смотрит в его сторону, призывно махнул ему рукой, в которой продолжал держать пистолет, а сам направился к парапету крыши, чтобы осмотреть территорию плаца.
Вид с крыши был удручающим. От столовой в сторону казармы технарей бежал солдат, за которым не очень быстро, но целенаправленно двигалась группа зомби, возглавляемая дежурным поваром в белом колпаке на голове и белом, но уже перепачканном кровью, халате. Солдат убегал, оглядываясь на преследователей, но шансов у него не было. С разных сторон к нему стягивались, сжимая кольцо, более трех десятков фигур.
Спасла Вадима то ли интуиция, то ли удача. Как говорят, почувствовал опасность «спинным мозгом».
Не издав ни звука, не голосом, ни обувью, приблизившийся в плотную к нему со стороны спины солдат, попытался обхватить его двумя руками. Вадим только успел присесть, когда над его головой сомкнулись руки и раздалось утробное урчание.
Схватив вновь обращенного людоеда-неудачника левой рукой за гимнастерку на груди, он сильно дернул его через парапет ограждения и, когда тело наклонилось, подтолкнув его правым плечом, отправил в полет.
Прислонившись спиной к парапету, майор перевел дыхание. Всего за минуту он убил шесть своих подчиненных.
Теперь пришло время задуматься о дальнейших действиях. На ближайшую перспективу: перевооружиться и попробовать собрать солдат, которые не подверглись воздействию поражающих факторов кислотного тумана.
На дальнейшую перспективу — надо сваливать из зоны поражения.
Вооружиться он решил в оружейной комнате роты на верхнем этаже. Туда и ближе и личного состава там меньше. Поднимаясь на крышу, он видел, что двери оружейки открыты и охраняются двумя солдатами с автоматами, то есть тратить время на их открытие не придётся.
Прежде, чем начать действовать, Вадим решил еще раз осмотреться. На плацу для занятий строевой подготовкой две группы зомби устроили пиршество. Количество пирующих сильно превышало наличие пища, поэтому над поверженными телами неудачников была толкотня. Еще пара десятков бывших военнослужащих, парами или по одиночке, медленно передвигались в разных уголках территории части.
Отсоединив от проводов полевой телефонный аппарат, Вадим подошел к краю крыши, и размахнувшись, швырнул его на асфальт возле КПП. На грохот разбитого аппарата отреагировали все находившиеся на плацу. Бесцельно бродившие и стоящие сразу же направились к пропускному пункту, а пировавшие лишь на несколько секунд отвлеклись от еды, но видимо посчитав, что шум перспективы улучшения меню не увеличил, вернулись к трапезе.