Аспект белее смерти (СИ)

— Нет! — взвыл Простак.
— О да! — прорычал Горан Осьмой и выбрался в окно.
С крыши он спрыгнул на подходивший вплотную к дому сарай, дальше ловко соскочил на землю. А вот я за ним не полез, более того — сначала попятился, а затем метнулся к лестнице.
О приюте для неофитов и после потолковать можно будет, а вот если подтянутся местные, буду иметь бледный вид. На колдуна они бочку катить побоятся, а мне лихо придётся, когда в следующий раз в Яму сунусь. А сунусь непременно — нам ещё местного дельца обносить!
Опять же — за проклятым фолиантом кровавый след тянется, а ну как Горан решит, что лучше бы о нём никому и не знать вовсе? Прихлопнет меня, и поминай как звали.
Так что — бежать!
  
Глава 24
 
5–6
На первый этаж спустился, никого на лестнице не повстречав. То ли жильцы приняли выстрелы за раскаты грома, от которых до сих пор так и продолжал содрогаться домишко, то ли благоразумно затаились. Не важно! Плевать!
Мимо хозяйской двери прошмыгнул, стараясь не скрипеть половицами. Подошвы странно липли к ним, уже на крыльце я оглядел ботинки и обнаружил, что вляпался в кровь. Может, из душелова натекла, а может — и нет. В конуре-то тишина…
Но возвращаться и проверять свою догадку не стал и поспешил на Заречную сторону. Зачастую приходилось пробираться по колено в воде, местами и вовсе едва не сносили с ног бурные потоки, ещё и дождём сверху поливало. В Гнилой дом пришёл промокшим до нитки.
— Луку видел? — с тревогой спросила открывшая мне Рыжуля.
— Нет, — сознался я и прямо у порога начал стягивать с себя и отжимать одежду.
— Как бы их буря на реке не застигла!
Я покачал головой и сказал:
— Ну не дураки же они перед грозой куда-то плыть!
А сам подумал, что на реке — не так страшно, как под землёй. В Гнилушку с половины Ямы сточные воды уходят, там никакая лодка не спасёт.
— Серый, а в нас молния угодила! — послышался сонный голос Хрипа. — Ка-а-ак жахнуло! Плакса со страха чуть не обделалась!
— Спи давай! — шикнула на него Рыжуля и ушла к окну.
Я поднялся к себе и переоделся в сухое. С крыши на пол натекла целая лужа, но это в самый ливень — сейчас уже даже не капало. Подумал вдруг, что так или иначе, но из Гнилого дома придётся уходить. Стало тоскливо.
Десять лет здесь прожил! Целую вечность! И что же — просто взять и всё бросить? Я спустился с чердака и уселся рядом с Рыжулей. Безумно хотелось прижаться к девчонке боком и обнять, шепнуть что-нибудь ободряющее, но вместо этого поднял руку и показал сплетённый из ниток браслет.
— Видишь? Ношу!
Рыжуля слабо улыбнулась. Ей определённо было не до разговоров, а вот мне сидеть молча очень скоро стало попросту невмоготу. Всего так и распирало от пережитого.
На моих глазах тайнознатцы схлестнулись и боевыми чарами друг друга шибали! Человека в пыль разметало! А проклятый фолиант? Жуть какая!
Да что там чары! Я из револьвера стрелял и приблудного духа остановил! Я и сам — тайнознатец!
Выложить бы всё это и полюбоваться изумлённым лицом, да нельзя. Никак нельзя. Пока — нет. Я ещё не тайнознатец, запросто могу им и не стать. Как не стал чистильщиком обуви и много кем другим. Так что — нет, помолчу.
Обнять бы, но тоже — нельзя. Только не сейчас, когда во мне ещё дрожат отголоски магии. Того и гляди искра проскочит!
Мелькнула гаденькая мыслишка, что хорошо бы Луке сегодня не вернуться. Не сгинуть в бурю, конечно же — нет! Но пусть бы их с Хватом просто снесло на лодке куда-нибудь вниз по течению. И тогда мы с Рыжулей…
Выкинул эту дурь из головы, не стал травить себе душу. Размеренно задышал, только теперь не пытаясь дотянуться до небесной энергии, чтобы вобрать её в себя, а выдавливая вовне остатки захваченной магии. Белой-белой, белее свежевыпавшего снега.
Белее самой смерти? Быть может, что и так. Горан Осьмой точно неспроста об этом упомянул.
Лука и Хват объявились только на рассвете. Разговор у нас с Рыжулей не клеился, за всю ночь обменялись едва ли десятком фраз, а тут она как ужаленная соскочила с подоконника и бросилась к входной двери.
 
— Ну где вас черти носили⁈ — зло прошипела девчонка, стоило только Луке перешагнуть через порог.
— Грозу пережидали, — пояснил старший.
— Здесь раздевайтесь, грязь в дом не тащите! — потребовала Рыжуля и убежала на чердак.
— Что это с ней? — озадачился Хват. — Какая муха укусила?
Лука только рукой махнул.
— Забудь!
Я подошёл и спросил:
— Вы чего так долго? Гроза давно закончилась!
— Издеваешься⁈ — возмутился Хват, получил от Луки подзатыльник и перешёл на шёпот. — Там из тоннеля так вода хлестала, что вообще не знали, получится ли в него заплыть! Пока гребли, у меня чуть руки не отвалились! До сих пор спина не гнётся!
— Но заплыли?
— Заплыли, — подтвердил Лука. — И даже в дерьме не извозились, его смыло начисто. Лодку там оставили. Теперь если что — по воде уйдём.
Если что? Или всё решено уже?
Но спрашивать об этом я не стал. Смысла не видел. Случится как случится.
Мы забрались на чердак, и там Хват усмехнулся.
— И чего только о Яме такие страшилки сочиняют? Всю её спокойно прошли!
— Не задавайся! — потребовал Лука. — Местные просто от грозы попрятались. Завтра всё не так будет.
— Не так, — подтвердил я и ушёл к себе.
Встал поздно. Мог бы и вовсе до полудня продрыхнуть, но растолкал Хрип.
— Серый, там тебя монашек спрашивает!
Меня аж подбросило, сна не осталось ни в одном глазу.
— Где⁈
— В переулке у болота караулит. Говорит, пусть выходит, а то пожалеет.
— А ты?
— Как условились, сказал, что Серый отравился и который день уже в лёжку лежит.
Я кивнул.
— Молодец! Если ещё приставать будет, передай, что завтра на заутреню обязательно приду.
Хрип убрался с чердака, не стал задерживаться там и я. Зевнул и спустился перекусить, но завтрак смели до последней крошки. Пришлось довольствоваться сухарями и парой кислых яблок. Рыжуля только руками развела. Её снова не пустили на рынок, велев из дома носа не казать, и девчонка была из-за этого на всех и вся зла. А ещё — откровенно нервничала. Приставать к ней с разговорами я не стал.
У меня и самого настроение было ни к чёрту. Мало того что на вечер серьёзное дело намечено, так ещё из головы не шли мысли о Горане Осьмом.
Ну серьёзно — не свалял ли я вчера дурака? А ну как охотник на воров разобидится и откажется устраивать в приют? Это ведь мне надо, не ему! И вовсе не факт, что я с Лукой и Рыжулей в Южноморск двину — пока что всё вилами на воде писано! Как бы так свой шанс не профукать.
Черти драные! Разорваться теперь, что ли⁈
И тайнознатцем стать хочу, и…
Глянул на Рыжулю, вздохнул, мысленно махнул рукой.
Всё образуется как-нибудь. Не само собой, конечно, но образуется. Не стоит себя лишний раз накручивать, и без того нервы ни к чёрту.
Лука и Хват пришли уже во второй половине дня — оба мрачные, как не знаю кто.
— Что случилось? — встревожилась Рыжуля.
— Гусак с нами под землю лезть решил, — пояснил Лука.
Я присвистнул.
— Ого! Заподозрил что-то?
Лука пожал плечами.
— Да кто его знает? Говорит, нужную дыру покажет, чтоб не ошиблись.
— И как быть? — спросила Рыжуля.
— Как, как! — хмуро бросил Лука. — Как договорились, так всё и обстряпаем! Только Гусаку доверия нет. Если двое на двое будет — один расклад. Если к ним ещё кто-то подтянется — совсем другой. В лучшем случае за товар не заплатят, а могут и зарезать, чтоб Бажену не нажаловались.
— Не рискнут, поди, в Яме шуметь? — засомневался я и тут же прищёлкнул пальцами. — Слушай! А скажи им, что Бажен в доле!
Лука самодовольно улыбнулся.
— Так уже!
Хват заржал.
— Серый, ты бы только их рожи видел! Гусака чуть не разорвало!