Разрыв
• Я не могу писать тебе первой из страха, что ты не ответишь.
• Ты не можешь решить не написать мне… вообще. Хотя твои отсутствия длятся дольше, я знаю, что это лишь вопрос времени. То, что я не могу написать тебе первой, — твой козырь, твоя тайная сила; то, что ты не можешь решить не написать мне вообще — мой. Несмотря на то что зазор становится шире, правила остаются прежними.
Mind the gap.
Но для чего мы играем в игру, и почему кто-то должен хотеть выиграть? Какой на кону приз, если приз вообще есть, или приз — это возможность не потерять? Значит, у меня нет шансов. Я тебя потеряла. Если ты не хотел меня изначально, ты не мог ничего потерять, но если ты выиграешь, то ты выиграешь или ничего, или ничего из того, о чем сейчас мечтаешь. Везет в картах, не везет в любви: Червовый король. Если я могу потерять всё, почему я решила играть, почему играю по твоим правилам?
Именно в этом крайнем могуществе упадка некоторые очень редкие существа, на всё готовые и всего боясь, всегда узнают друг друга. <…> так же и в области любви для меня не может быть решения иного при данных обстоятельствах, как продолжать эту ночную прогулку {21}.
Потому что, если я позволяю тебе иметь надо мной власть, мы имеем дело с отношениями.
Ницца25 апреляСолнце гонит меня из гостиничного номера, подальше от ноутбука, от интернета. Время снимается с якоря, больше я не смогу записывать мысли по мере их появления или как только они кем-то подхвачены. Я давно не чувствовала такого солнца на своей коже. Оно касается меня только снаружи; внутри всё по-прежнему в тени, всё такое же окоченевшее. На улице жара выворачивает город наизнанку. В Англии так тоже бывает, когда зима сменяется весной, когда трава из зеленой становится голубой и вдруг пригодной для сидения, но всего на один день, а потом снова облачно. У природы нет стабильности: всё выглядит по-разному в разном свете.
Я на авеню Виктор-Гюго, напротив игрушечной церквушки. Сейчас утро, и прохлада переместилась на другую сторону улицы. Жду на светофоре, чтобы перейти дорогу. В отличие от Парижа здесь нет кнопки, на которую пешеход может нажать, нет иллюзии контроля. Отдаю себя на милость пассивности. Карту я потеряла, поэтому планирую день, полагаясь на краудсорсинг. Имейл от К.: Можешь сходить в старую часть города, погулять по маленьким улочкам, которые поднимаются в гору. Там чудесно. Где-то там есть маленький бар, не могу вспомнить, как называется, он не менялся с двадцатых годов. А если дойти по берегу до крутого поворота, где земля поднимается над водой, обойти это место и присесть, то можно увидеть, как прибывают и отходят от берега паромы «Корсика». Захвати сигареты и прованское розе — наверное, самое то для раннего вечера, когда солнце начнет опускаться.
Здесь, по существу, решается проблема соотношения между субъективным и объективным… Самое любопытное, что деятельность подобного рода при полной пассивности интеллекта — в течение краткого или длительного отрезка времени — затрагивает не только наши чувства, но и нравственные установки {22}.
Bonjour. Нищий бренчит пластиковым стаканчиком. Улицы пахнут цветущими апельсинами, цветущими липами. Иду обратно тем же путем, по старому городу, мимо пластиковых цветов. В супермаркете покупаю маленькую бутылку розе, идущую вместе с пластиковым стаканчиком. Вижу много полезных или вкусных вещей, их я бы тоже была рада купить, но в моей сумке нет места, чтобы обременять себя сувенирами. В tabac долго смотрю на выставленные блоки основных цветов, пока наконец не выбираю кубик «Голуаз» и зажигалку, briquet. «„Голуаз“, — сомневаюсь я, — Легкие». Женщины не курят по-настоящему, ведь так? На самом деле я не то чтобы курю, но время от времени мне нравится быть частью международной республики курильщиков. Прикурить сигарету от любого из них; частной собственности не существует. Vous avez du feu? / Огоньку/зажигалки не найдется? Как звучит лучше — на моем языке или на французском? Чтобы это спросить, слова не нужны, достаточно жеста. Но откуда мне знать, понравятся ли мне эти сигареты?
Я уже видела старый город, иду к холму, как советует К.
В Ницце повсюду собачье дерьмо и высохшие шишки, которые выглядят в точности как собачье дерьмо. Ориентируясь по уличным знакам, я несколько раз сворачиваю и снова выхожу к площади с тихой церковью. Возвращаюсь, следуя крутым зигзагам желтых дорожек, чередующих свет и тень. Жарко, близится полдень. Тени жмутся к фасадам домов, двери отступают в островки темноты, дрейфующей у их порогов.
Возле зеленого угла (Ницца — сплошные углы) на полпути наверх, внезапно: развалившись на залитой солнцем скамейке, спит мужчина. У него твой профиль, мгновенно узнаваемый, и эта безумная выходка тоже в твоем стиле. Он всю ночь не спал, был в пути, денег нет (я выкладываю сторис в инстаграм). На мгновение я представляю… Но это я так себя жалею. Он ведь даже не твое зеркальное отражение. Чуть выше, на другой площади на скамейке растянулась девушка — тоже спит? Потом я вижу, что она читает, и вспоминаю, что женщины редко забываются на людях.
Прохожу мимо бара «Ле Аутентик». Это его К. имела в виду? В нем пусто, и он не похож на место, где хочется задержаться, поэтому иду дальше. Полдень. Поднимаюсь выше, и туристы в спортивной одежде исчезают. Одежда трется о кожу: ощущаю дополнительный цивилизованный слой. У моей экспедиции появляется новый стимул: как в Бельвиле, мне необходимо попасть на вершину, хотя бы ради вида — и ради спрятанного там замка! Кто откажется на такое посмотреть? К тому же там есть водопад, cascade. Указатели постепенно исчезают, а перед входом на территорию замка — карта, на которой я не могу найти свое местоположение. Неважно. Вот и вершина, наконец-то плоская поверхность. Замок вон за теми деревьями. Каким он окажется?
Чудовищным разочарованием. Я на детской площадке. Здесь — игрушечный поезд, подстриженные сады, написанное от руки на английском грозное предупреждение «ТУАЛЕТ НЕ БЕСПЛАТНЫЙ!» Я ожидала увидеть дракона, а встретилась с кошечкой. Это не замок. Это галлюцинация, кусочек Ниццы, оставшейся внизу, занесенный сюда джинном. Так себе награда за проделанный путь наверх. Как вообще все эти неподвижные, сидящие здесь люди, поднялись так высоко? Вершина холма защищена деревьями от ветра и вида на море. Скамейки повернуты вовнутрь, в другую сторону от вида. С тем же успехом мы могли бы быть на земле внизу. Я ищу замок, нахожу несколько разбросанных, вырытых из земли камней, обнесенных забором. Там, где должны были быть стены с бойницами, — белая волна кафе, готовых к ланчу. На скале под рестораном я нахожу местечко с видом. Сажусь и отвинчиваю крышку розе, борюсь с ветром за пластиковый стаканчик. Пытаюсь прикурить сигарету (зачем курить, если нет зависимости? зачем заигрывать, если не всерьез? зачем играть в эти опасные игры?). Прокручиваю колесико, но не могу зажечь, пытаюсь снова, укрываю огонь ладонью, но ветер его задувает. Яростно затягиваюсь, но сигарета гаснет. Кто сказал, что поддаться искушению будет легко? Сдаюсь. Не хочу, чтобы люди в кафе увидели мой провал. Ветер утих, и я думаю попробовать еще раз, вот только где и когда можно курить? На скамейку рядом со мной садится семья с детьми. Точно не здесь и не сейчас. Это должно было меня расслабить — сигарета, бокал вина. Мне должно было быть весело. Ветер подхватывает мой полупустой пластиковый стаканчик, бросает его вниз между перилами. Выглядываю, полупрячась. Он кого-нибудь задел? Беру пачку сигарет и роняю ее, ужаленная предостерегающей фотографией рта, полного черных фортепианных клавиш. Fumer tue / Курение убивает меня не трогает. Я рада заигрывать со своим желанием умереть, но… зубы. Убираю пачку в сумку.
