Пламенный клинок

Орика приняла объяснение с явной неохотой. Потом взяла Арена за руку и повернула ее влево и вправо, изучая символ.
— Тот сард мне помог, — добавил Арен. — Когда я предложил ему ответную услугу, он попросил помочь его соплеменнику.
Орика задумчиво кивнула.
— Ллед на саан.
— Да, он постоянно это повторял.
— Это означает: «Выслать удачу вперед». Передать ее другому. Мы не любим, когда что-то пропадает попусту, будь то пища или добрая услуга. Если мы не можем чем-то воспользоваться, то стараемся устроить так, чтобы оно перешло к другому. Но чернила странные. Тот сард сделал тебе татуировку?
— Нет, мальчишка прокусил себе большой палец и прижал мне к запястью. Когда кровь высохла и осыпалась, осталась эта отметина. — Арен вспомнил разговор с Эйфанном. — Еще он называл себя идрааль.
Орика оторопела.
— Идрааль? — переспросила она, и Арен понял, насколько неправильно произнес это слово. — Ты встретил идрааля?
— А что такое ид… ну этот самый?
— Осторожнее, госпожа! — предупредил Харод, наклонившись к ним. — Он хочет тебя обмануть. Возможно, он сам нанес этот знак, чтобы втереться к тебе в доверие.
— Я говорю правду! — возмутился Арен. — Расскажешь мне, что означает символ?
Взгляд Орики сделался настороженным.
— Хорошо, расскажу. Если ты обманщик, то и без меня знаешь ответ, а если нет, то достоин узнать. Это знак Друга Сардов: того, кто не наш по крови, но готов нам помочь. Без такой отметины многие мои соплеменники не пожелали бы даже разговаривать с тобой. В последнее время мы стали подозрительными, и не без причины.
Арен уставился на запястье, взволнованный объяснением.
— Хм… И как мне ее свести?
— Ты не хочешь быть Другом Сардов? — нахмурилась Орика.
— Нет, хочу, конечно, просто… — Он помахал рукой. — Я ведь не просил ставить мне эту отметину.
— Понимаю, — безучастно промолвила она. — Не бойся, юный оссианин. Никто, кроме сардов, ее не распознает.
Арен устыдился, расслышав в ее голосе брезгливость. Она видела его насквозь. Он вовсе не хотел быть другом сардов, а тем более объявлять об этом прилюдно. Слишком рискованно. В лучшем случае его сочтут не заслуживающим доверия и подозрительным, а в худшем — он привлечет внимание кроданцев. Подобные доводы ему самому представлялись вполне убедительными, но меркли перед презрением со стороны Орики.
Девушка разочарованно вздохнула и опустила взгляд.
— Не знаю, как тебе свести этот знак. Его оставил идрааль: один из чистокровных. Они наши прорицатели и ясновидцы, их силы непостижимы. Когда ты выполнишь обещание, возможно, отметина исчезнет сама по себе. Но я в твоей помощи не нуждаюсь, поэтому поищи другого сарда. А теперь прошу меня извинить, я уже и так слишком пренебрегла своими обязанностями. — Она перекинула через голову ремешок, на котором держалась лютня.
— Тебе здесь больше не рады, — сурово добавил Харод.
Арен и без уточнений все понял. Он вернулся за свой стол, униженный и посрамленный отказом странствующей певицы. Тряхнув головой, он отхлебнул горького эля, а Орика завела новую песню.
— Не выгорело, да? — поддел его Киль. Но развить эту тему ему не удалось, потому что вернулся Гаррик. — У вас со стариком Рапапетом нашлось о чем поговорить, — заметил Киль другу, когда тот уселся.
— Он скучает по дому. Мы поговорили о боевых орудиях ксулан и о многом другом. — Он наклонился к столу и понизил голос, чтобы слышали только сидевшие рядом: — Планы меняются. Страхоносцев видели на южной дороге.
Всех словно окатило ледяной водой.
— Тех же троих, которые преследовали нас до Скавенгарда? — спросил Киль.
— Не знаю. Но теперь эта дорога слишком опасна. Впрочем, в любом случае рискованно пробираться в такой близости от Солт-Форка: по окрестным селениям еще рыщут кроданцы. Мы изберем иной путь. — Он повернулся к Арену: — Я договорился, чтобы вас с Кейдом доставили в Зеленогорье. Купеческий караван отбывает на рассвете. За скарла я тоже заплачу: он заслужил. Потом вы вольны идти куда вздумается.
 
Кейд опечаленно взглянул на Фен. Он не ожидал, что все решат за него, да еще так быстро и однозначно.
Однако скарл огорчился еще больше.
— Но Граб хочет отправиться за тобой на опасные подвиги! — воскликнул он.
Гаррик не обратил на него внимания.
— Ну а ты куда, Вика?
— Я пойду за тобой, — ответила она. — Если ты меня примешь. В игру вступают могущественные силы, и мне определена некая цель, которой я еще не понимаю. Сейчас мой путь пролегает рядом с твоим.
— Тогда добро пожаловать, — сказать Гаррик.
— А Граб чем хуже Размалеванной? — возмутился Граб, но на него снова не обратили внимания.
Гаррик бросил на стол небольшой кошелек. В нем звякнули монеты.
— Купцам — десять гильдеров, не больше, — сказал он Арену. — Остальное вам, сохраните или поделите между собой, как сочтете нужным. На первое время хватит.
Арен степенно кивнул в знак признательности. Какие бы чувства ни питал он к этому человеку, Гаррика стоило поблагодарить.
— Возможно, мой отец и был тебе врагом, но ты не единожды спасал мне жизнь и сдержал клятву, а это большая редкость. Кто бы ты ни был, но ты человек чести.
Гаррик крякнул, опешив от неожиданной похвалы.
— Никто из нас не в ответе за отцовские грехи. Мне не следовало вымещать злость на тебе, — пробормотал он и поднялся. — К рассвету будь во дворе. Спроси Тарпина. А теперь прощаюсь, потому что больше мы не увидимся. — И он без всяких церемонии удалился.
Все нерешительно переглянулись. Сгущалось напряжение. Арен видел, что ни Киль, ни Фен, ни Вика не рады от них избавиться. Пожалуй, они даже хотели бы продолжить путь вместе. Но сбыться этому не суждено.
— Не унывайте, — сказал Киль и поднял кружку. — Халлен даровал нам отличное лекарство от тоски. Час еще не поздний, и раз уж мы собрались вместе в последний раз, не будем тратить время попусту.
Фен подняла кружку, Кейд и Вика тоже. Граб украдкой потянулся через стол, чтобы забрать кошелек, но Арен его опередил.
— Возьму-ка лучше я, — сказал он.
  
ГЛАВА 33
 
Солнце всходило над восточными холмами, а Гаррик наблюдал, как по дороге ползет купеческий караван. Комнату, которую он занимал вместе с Килем, наполняли яркие рассветные лучи. Гаррик прищурился, пытаясь высмотреть Арена, но не сумел различить его среди человеческих и лошадиных силуэтов. Скорее всего, он в одной из крытых повозок.
Вот и все, подумал Гаррик. Его долг выполнен. Арен в безопасности, и можно двигаться дальше.
Стукнула щеколда, вошел Киль.
— Проводил их до двора? — спросил Гаррик.
— Да, — ответил тот. — Но отъезда не дожидался. Я не любитель прощаний.
Киль присел на краешек своей кровати и помассировал шею сзади. Выглядел криволомец довольно бодрым, несмотря на вчерашнюю пирушку, но ведь он всегда мог пить как лошадь.
— Ну что ж, они отбыли восвояси, к добру это или к худу. А мы куда? Ты не передумал?
— Насчет Пламенного Клинка?
Киль издевательски ухмыльнулся:
— Уж это вряд ли. Но я спрашивал насчет Ракен-Лока.
— Я сказал, что мы туда отправимся, и мы туда отправимся. Как только найдем того, кто согласится перевезти нас на север.
Киль выдохнул, но с облегчением или с тревогой, Гаррик не понял.
— Я побываю дома! — промолвил криволомец, как будто с изумлением.
Возможно, он втайне надеялся на иное? Гаррик не знал точно. Возвращение домой его другу всегда давалось непросто. Жену и сынишку Киль любил со всей силой, на которую способен человек, но в Ракен-Локе его поджидали упреки, ограничения, ответственность. Он и пускался в странствия, чтобы избежать этого бремени.
Всякий раз, когда Киль возвращался в Ракен-Лок, Гаррик боялся, что оттуда тот уже не выберется, что тяга к семье пересилит потребность в свободе. Киль был единственным человеком, которого Гаррик считал настоящим другом, и если бы он покинул Гаррика ради Мариеллы, удар оказался бы слишком тяжел. Но на сей раз выбора не оставалось: у Гаррика в Ракен-Локе были дела, которые он не мог разделить даже с Килем.