Пламенный клинок

— Закрывайте двери!
Крик Гаррика заставил Вику встрепенуться. Она оглянулась и увидела, как в двери балкона ворвалась Фен, шедшая последней.
— Они прямо за мной! — завопила она.
Гаррик и Киль взялись за створки дверей и налегли что было силы. Граб свалил Арена на землю и кинулся им помогать. Кейд последовал за ним, а Фен и Осман взяли луки на изготовку. Двери начали закрываться, скрежеща тысячелетними петлями. Вика вгляделась в темноту между створками и с ужасом увидела, как из мрака выступил исполин в доспехах.
Крах налег на двери, еще не закрывшиеся полностью, и обеими ручищами схватился за створки, не давая им сомкнуться.
— Толкайте! — проревел Гаррик, и они, упершись ногами в землю, удвоили усилия. Но хотя их было четверо против одного, страхоносец, обладавший непреодолимой мощью, раскрывал двери все шире.
Осман и Фен спустили тетиву. Стрела Османа отскочила от доспеха Краха, но Фен разглядела щель между латами в области бедра, и ее стрела поразила плоть. Крах заревел от боли и отступил назад, его хватка ослабла. Двери начали смыкаться, но Крах собрался с силами и снова схватился за створки.
Раздался зловещий шелест, и Вика отвела голову вбок — в то самое мгновение, когда стрела, пролетев мимо Краха, мелькнула над балконом и умчалась в сторону Скавенгарда. Целились явно в Вику. Вся кровь в ней вскипела от гнева, и она почувствовала, как ее страх превратился в отвращение. Она слишком долго бегала от этих тварей. В самом существовании страхоносцев заключалось что-то противоестественное, отталкивающее. Кем бы ни были эти прислужники Кроданской империи, терпеть их присутствие нельзя.
Осман бросил лук, обнажил меч и устремился на страхоносца, намереваясь отогнать его от дверей. Но не успел клинок достигнуть цели, как был отбит. Из-под руки Краха вынырнул Плач, нацелив короткий клинок в живот Осману, но тот вовремя отпрянул назад.
Словно змея, страхоносец проскользнул на балкон, его клинки напоминали ядовитые зубы. Осман попятился. Оставив Граба удерживать двери, Гаррик с мечом в руке ринулся на Плача сбоку, и все трое закружились в смертельной пляске среди сверкания стали.
Фен натянула тетиву, прицелилась в Краха и выстрелила. Плач молниеносно взмахнул коротким клинком и разрубил стрелу прямо в воздухе, ни на миг не прекращая схватку с Османом и Гарриком.
Видя друга в столь трудном положении, Киль обнажил клинок и с боевым кличем ринулся в битву. Втроем им удалось умерить напор Плача, но удерживать двери остались только Кейд и Граб а им ли было тягаться с облаченным в доспехи исполином? Двери постепенно открывались. Если Крах протиснется между створками, за ним последует Тлен, и все будет кончено.
Двигаясь словно бы не по своей воле, Вика выступила вперед и подняла посох. Она почувствовала, как внутри вскипает пылающая сила, сдержать которую не могли даже смятение и ужас, внушаемые страхоносцами.
— Прочь, демоны! Именем Джохи, вы сюда не проникнете!
В это мгновение за спиной у нее над горами взошло солнце и озарило весь балкон. Вике показалось, что внутри этого сияния она увидела другой свет, еще ярче, вырвавшийся из ее посоха. Он ударил в глаза страхоносцам, заставив их отшатнуться.
— Во имя Девятерых, я не пускаю вас! — воскликнула друидесса, потрясая посохом. Крах попятился, а вслед за ним и Плач просочился обратно в проем.
— Навались! — крикнул Гаррик, и все налегли плечами на металлические створки.
Вика продолжала держать посох поднятым, пока двери со скрипом не сомкнулись. Свет наполнял и окружал ее, мчался по жилам, терзал мучительным исступлением. Лишь когда двери в Скавенгард окончательно захлопнулись, луч погас, подобно свече, и друидесса провалилась во тьму.
  
ГЛАВА 23
 
Грохот закрывшихся дверей прокатился по долине. Кейд всем весом навалился на металлическую створку, тяжело дыша и ожидая удара с другой стороны. Но удара не последовало. Что бы ни совершила Вика, на какое-то время противников удалось отогнать. Наконец, не вполне веря в случившееся, остальные отошли от дверей. Кейд встретился взглядом с Килем, и криволомец усмехнулся:
 
— Пожалуй, это их задержит.
Кейд тяжело привалился спиной к створке и усмехнулся в ответ, согретый неожиданным чувством товарищества. Он уже не страшился за свою жизнь, но им понемногу овладевала безмерная усталость. Карабкаясь по горам, спасаясь бегством и сражаясь с врагами, они истощили свои силы, и теперь наступило время расплачиваться.
Арен лежал без сознания там, где его уронил Граб. Юноша был пугающе бледен, дыхание дрожащей струйкой вырывалось сквозь сухие потрескавшиеся губы. Кейд нетвердым шагом приблизился к нему и опустился на колени рядом.
— Эй! — тихонько позвал он и потряс друга за плечо, но ответа не было. — Эй, Арен! Мы выстояли.
— Видели? — спросил Осман. Он смотрел на друидессу, безжизненно рухнувшую наземь; рядом валялся посох, оправленный молниевым стеклом. — Видели, что она сделала?
— Видели, — кивнул Гаррик. Он осмотрелся по сторонам, задержав взгляд на диковинном замке посреди озера. — Нам нельзя оставаться под открытым небом.
Кейд в отчаянии вскинул голову. Мысль, что опять предстоит срываться с места, была невыносима.
— Скарл, поднимай мальчишку, — велел Гаррик. И, взглянув на Вику, добавил с уважением: — Друидессу понесу я.
Скирда, обеспокоенно кружившая вокруг хозяйки, при приближении Гаррика гортанно заворчала. Тот слегка нагнулся и протянул руку к собаке.
— Тихо, — сказал он. — Ей не сделают ничего плохого.
Скирда фыркнула и, похоже, осталась довольна этим обещанием. Гаррик осторожно поднял Вику, а Осман взял ее посох.
— Идешь? — грубовато, но вполне доброжелательно спросил Киль у Кейда. Кейд не без труда поднялся на ноги, и Киль похлопал его по плечу.
Граб наклонился и снова взвалил Арена на спину.
— Давай, Паршивец, — произнес он с деланой бодростью. — Граб считает, что ты еще не умер.
По утесу изгибами спускалась широкая лестница с полуразрушенными перилами, выстроенная из того же белого камня, что и балкон. Путники проследовали по ней к лодочному павильону с изящными карнизами и куполообразной крышей, гладкой и округлой, как яйцо. Внутри было просторно и пусто. Сквозь арочные окна открывался вид на озеро.
Гаррик придирчиво осмотрелся.
— Фен, Осман, найдите топливо для костра. Остальные могут отдыхать.
Граб положил Арена на пол, и Кейд обернул друга одеялами а потом сам лег рядом. Какое-то время он подумывал, не остаться ли ему бодрствовать, словно это могло уберечь Арена от снедав шей его болезни. Но глаза уже слипались, и сон побороть не удалось. Последним, что увидел Кейд, было лицо Арена, белое, точно у трупа.
* * *
Когда Кейд проснулся, была ночь. Посередине помещения теплился костер, вокруг лежали скрюченные тела, завернутые в одеяла. Скирда свернулась калачиком в ногах у Вики, запрятав морду под хвост.
Кейд прислушался к дыханию спящих, потрескиванию огня, плеску озера, доносившемуся снаружи. Было спокойно, от костра исходило тепло, и он почувствовал умиротворение. А потом с тревогой вспомнил об Арене и встрепенулся.
Арен лежал на боку, лицом к нему, с закрытыми глазами. Беспокойство Кейда слегка улеглось, когда он увидел, что друг дышит. Более того, дыхание стало глубоким и ровным, а на щеках снова появился румянец. Кейд откинул курчавые пряди у Арена со лба и приложил ладонь. Он не особо разбирался в таких делах, но жара вроде бы не почувствовал.
Неужели снадобье друидессы подействовало и худшее осталось позади?
Кейд решил оставить Арена в покое — пусть спит дальше, — а сам снова лег на спину, но сон не приходил. Несмотря на телесную усталость, рассудок бодрствовал, а живот урчал.
Кейд тихонько встал и огляделся. Все крепко спали, но у огня лежал открытый мешок Османа. Порывшись в нем, Кейд обнаружил сушеное мясо и яблоко. Скудные припасы, но он все равно проглотил их с жадностью, опасливо озираясь по сторонам. Потом взял еще и сунул в карманы, чтобы угостить Арена, когда тот проснется, а потом взял еще больше, ибо уроки, полученные на руднике, были еще свежи в его памяти. Он не знал, воровство ли это, ведь они и так делились друг с другом пищей, но после этого скромного правонарушения почувствовал себя лучше.