Кротовский, сколько можно? (СИ)
Ситуацию разрядил Гамлет. Он опустился на мое плечо и громогласно заявил, оглядев женщину с ног до головы:
— Вот это сиськи! Умеешь ты, Кротовский, налетать на правильных баб.
Все грохнули от смеха. В том числе и Короб… в том числе и сама женщина…
— Он у тебя еще и говорящий?
— Болтун, каких мало, — говорю извиняющимся тоном, — Знали бы вы, сколько проблем я огреб от его болтливости.
— Э, Кротовский, — возмутился Гамлет, — Да без меня ты бы давно окочурился. Вот она, людская благодарность…
Гамлет у меня молодчина. Перевел разговор в шутку, но давать ему увлекаться и в самом деле не следует. Может наболтать лишнего.
— Этого пернатого клоуна зовут Гамлет, — перехватываю инициативу разговора, — Ну а меня он уже представил. Кротовский.
— А меня зовут Плазма, — представилась женщина, — Ладно. Хватит болтать. Мы и так задержались на поверхности. Грузимся и едем. Тебе, Кротовский, советую ехать с нами. Ночью в городе не просто опасно, а смертельно опасно.
Плазма села в кабину, а мне пришлось лезть в кузов вместе с остальными. Кузов тентованный, изнутри ничего не видно. Но Гамлета садиться в кузов никто не заставлял. Он летел сверху, передавая мне картинку через интерфейс.
Как оказалось, Плазма не случайно помянула метро. Грузовик доехал до приземистого здания, похожего на станцию метрополитена, только вместо привычного ряда стеклянных дверей, там был широкий въезд. Кто-то открыл ворота, и когда мы въехали внутрь, дорога пошла вниз под плавный уклон. Метров через пятьсот грузовик остановился.
Короб расчехлил тент. Я помог выгрузить натыренный в супермаркете хабар. Гамлет к тому времени успел сделать облет ближайшей территории. Мы и вправду в метро. Узнаваемая платформа станции, тоннели с рельсами, даже поезд на станции стоит. Только поезд давно превратился из транспортного средства в место постоянного стационарного проживания. Окна вагонов местами забраны занавесками, а где не забраны, видны атрибуты оседлой жизни: лежаки, столики, полочки… люди явно вынуждены проживать в такой тесноте, где в счет идет каждый квадратный сантиметр. Некогда общие вагоны сегментированы отгородочками, перегородочками и загородочками.
Сама платформа тоже плотно заселена. Тут все виды временного жилья от туристических палаток до фанерных сараев. А та часть платформы, что ближе к стене вообще похожа на огромный многоярусный стеллаж… наколочено в четыре этажа… люди туда лазят по каким-то лестницам, как на корабельную мачту. Одним словом, застройка очень плотная.
— Кротовский, — окликнула меня Плазма, — Пошли.
Она зашла в вагон. Я зашел следом. Плазма провела меня через тесный проход и остановилась у тонкой фанерной двери.
— Чего там?
— Извини, Кротовский. Ты, вроде, хороший парень, но позволить или не позволить тебе здесь остаться, решать буду не я.
— А кто будет решать?
— Орк.
— Кто?
— Орк… заходи, — Плазма тихонько постучала костяшками и открыла хлипкую дверь.
Захожу в закуток размером чуть больше вагонного купе. Места ровно столько, чтобы уместился узкий прилавочек. Причем этот прилавочек вызывает безотчетное, но очень сильное узнавание. Он очень сильно напоминает прилавок зеленого гоблина на Великом базаре, только в миниатюре. И вот за этим прилавком вовсе не миниатюра. За прилавком, непонятно как поместившийся, громоздится огромный здоровенный клыкастый… ну точно орк… как есть орк… и рожа такая свирепая, что хочется очень быстро выйти обратно…
— Ты что думал? — увидев меня, орк поднялся в полный рост, навис над прилавком, уперев в него кулачищи, его глаза начали наливаться гневом, — Ты думал, я не пойму, что ты пришел из другого мира?
Глава 8
— Так-то ты тоже местным жителем не выглядишь, — отвечаю борзо, потому что с подобным контингентом надо говорить уверенно и прямо, иначе доверия и тем более уважения не заслужишь.
— А я не скрываю, что иномирец, в отличие от тебя, — наседает орк.
— Так и я не скрываю. Если б спросили, ответил бы… — принимаю вид независимый, дескать в наезде обоснованности не усматриваю.
— С какого мира ты сюда портанулся? — продолжает допрашивать орк.
— Непосредственно сюда с Зурабду… а туда с Киртасы… а туда с Великого Базара… твой прилавочек мне почему-то до боли напоминает прилавок одного зеленого гоблина. У тебя тут часом не филиал?
— А ты знаком с гоблином? — орк явно заинтересовался.
— Знаком — не то слово. Имею с ним постоянные взаимовыгодные отношения.
— Я проверю, — с угрозой в голосе предупреждает орк, и, судя по изменившемуся взгляду, переводит внимание на внутренний интерфейс.
Пожимаю плечами, изображая безразличие, и пока орк «пробивает» меня по своим каналам, осматриваюсь в мини-лавке. Впрочем никакого товара не вижу. Только на фанерной стенке висит фото брутальной орчанки с впечатляющими формами. Между внушительных сисек орчанка сжимает топор за лезвие. Не знал, что сиськами можно удерживать предметы… тем более такие тяжелые. Рядом с фотографией орчанки еще одна картинка, в которой можно угадать схематичное изображение штурмового вертолета в полном бомбовом обвесе.
— Значит так, — орк снова перефокусировал взгляд на меня, — Гоблин за тебя ручается. Говорит, хоть ты и зануда, но парень не гнилой.
Оправдываться перед орком и бросать встречное обвинение, что зануда это как раз-таки сам гоблин, не вижу смысла. Такие вещи жизнь сама по местам расставляет.
— Х-хэх… еще бы он за меня не ручался, — говорю с ухмылкой, — Когда столько кворков и редких макров я закатил на его прилавок…
— Ну… так это дело житейское, — орк явно ко мне подобрел.
Парой неуловимых движений он накрыл свою лавку хитрым заклятием и достал пузатую бутылку и две рюмки.
— Это ты чего? — спрашиваю на всякий случай.
— Купол тишины, — доверительно сообщает орк, — Так-то ты правильно поступил. Не надо местным лишний раз болтать про другие миры. А то ведь захотят эмигрировать…
— А твоя какая забота? — удивленно смотрю, как орк разливает по рюмкам пойло.
— Такая… я тоже здесь ради макров лавку открыл… — орк сунул мне в руку рюмку, —…ну, за успешную торговлю.
Чтоб не портить пошедшие на лад отношения, пришлось заглотить рюмку орочьего горлодера.
— То есть ты скупаешь макры, взятые с этих рептилоидов… если я правильно понимаю…
— Правильно понимаешь, — подтверждает орк и разливает еще по одной, — Очень редкие макры с них. Я пол мирового древа облазил. Для оружейного крафта рептилоидные макры хорошо подходят… ну… закрепим начинание…
— Э… орчище… полегче. Я вообще-то не пью. А у тебя тут походу спирт двухсотградусный.
— Девяносто пять всего, Кротовский… — орк насупился, —…не будь занудой.
— Только одну еще… — предупреждаю орка, выпиваю и занюхиваю рукавом… ну реально голимая спиртяга на каком-то вырвиглазном перце.
— Кротовский, ты не думай, что я такая беспринципная мразь, — вдруг заоткровенничал орк.
— А почему я так должен подумать?
— Ну потому… со стороны так и выглядит, что я не даю этим людям прохода в другой мир, потому что мне выгодно… потому что они мне макры тащат…
— А… вот ты о чем…
— Ты, Кротовский, раз с гоблином работаешь, наслышан от него про закон вселенского равновесия?
— А как же. Наслышан.
— Ну вот… не могу я вот взять и из чувства сострадания переселить целый мир. И даже одного человека не имею права переселять из одной только жалости.
— Это почему?
— А потому. Над ними свои боги стоят. Им свою судьбу уготовили. А я всего лишь торговец. Не мне с клыкастым рылом лезть в божий промысел. Понимаешь?
— Понимаю.
— Ну, тогда за понимание!
— Хорош наливать, орчище, я пить не буду.
— Прав был гоблин, ты редкий зануда.
— Да ну тебя… ладно, последняя рюмка…
— Не говори так.
— Остатняя рюмка.
— Так тоже не говори.
— Сам ты зануда, орчище, — закрывая разговор, опрокидываю в себя пойло и переворачиваю рюмку вверх дном, — Мне больше не наливать. Так сойдет?