"Фантастика 2023-129". Компиляция. Книши 1-20 (СИ)

Из дальнейшего ее рассказа, то и дело прерываемого всхлипываниями и воспоминаниями мужа, выяснились весьма примечательные подробности нападения. Конечно, Алексей знал реальную ситуацию, но послушать обо всем этом ему было крайне любопытно… Выяснилось, против брошенных им батиных стихийных амулетов оказывались бессильны магические щиты. От выпущенных на свободу стихий сильно поранились и сам Кирилл, и его друзья. Двое парней едва не превратились в бронзовые статуи. Их можно было хоть сейчас ставить на постамент в качестве памятника своей собственной глупости и беспечности. Один захлебнулся в воде, которая окутала его тело плотной пеленой. Остальные двое, включая и Кирилла Вяземского, были сильно поранены стихией огня. По словам Бельской, на них живого места не было, настоящие черные головешки.
— Может не пойдешь пару дней, сынок? — предложила Бельская, с беспокойством оглядывая сына. — Там немного все устаканется. Найдут наконец этих бандитов, чтобы у меня душа за тебя не болела. Ты еще может в клинику вернёшься. Как думаешь?
Алексей неопределенно покачал головой. Что тут думать по поводу всего этого? Он явно ввязался в игру, которая становилась все более и более опасной и непредсказуемой. С одной стороны, предложение на пару дней остаться дома выглядело очень заманчивым. У него в таком случае появлялось время, чтобы более активно позаниматься со своим искином. С другой стороны, не посещая гимназию он мог упустить что-то важное. А этого в его положении допустить никак было нельзя.
Видимо, придется идти, решил парень.
Бельская еще некоторое время с ним посидела, повздыхала. Потом встала и пошла в свои покои. Тяжело ей было одной. После смерти мужа именно на ее хрупкие плечи легли все заботы о поместье и немногочисленных активах рода Бельских. Тут еще преследовавшие ее сына странные и опасные происшествия подкосили ее здоровье.
Алексей тоже недолго сидел в гостиной. У Квазара, все это время сидевшего тихо-тихо, словно мышь под веником, случилось очередное обострение любопытства. Ведь искин был еще малышом по человеческим меркам и ему нужно было учиться, точнее его нужно было учить.
— Ладно, хватит сиськи мять. Нужно пораскинуть мозгами, — задумчиво проговорил парень, поднимаясь с дивана и идя к себе. — Честно говоря, искин нужен был еще вчера. Чувствую, проблемы будут только множится. Кирилл ведь не с проста на меня не настучал. Значит, что-то задумал… Б…ь, как бы мне все обучение Квазара побыстрее провернуть?
Уже в комнате пришло понимание, что вряд ли что-то путное выйдет из этой затеи. В его мире тоже пытались создавать искусственный интеллект, сопоставимый или даже превышающий по возможностям человеческий мозг. Техническая часть этой задачи была более или менее решена. Существовали и развивались искины на биологической, кварцевой и графитовой основе. От первых результатов ученые были в настоящем экстазе. Самые смелые уже говорили о начале новой эры — эры искусственного человека, для которого не будет ничего невозможного. Проблемы начались позже, когда возник вопрос, как и, главное, чем наполнять содержимое искина. Путь человеческого существа, то есть постепенное усваивание знаний и приобретение жизненного опыта на протяжение десятилетий, по понятным причинам не устраивал ученых. Им хотелось всего и сейчас. Вот именно эта же проблема встала и перед Алексеем…
— Времени на учебу просто физически нет. Или у меня будет помощник, или, вообще, ничего не будет, — сидя на кровати у себя в комнате, парень закрыл глаза и расслабился. — Попробуем…
Он заглянул внутрь себя, пытаясь нащупать то самое внутреннее пространство, где и поселилось его второе «Я». Перстень-амулет еще был якорем, но вскоре надобность в нем могла полностью отпасть.
«Квазар, ты здесь?».
— Я КВАЗАР. А ТЫ КТО?
«Я Алекс. Я — это ты. Мы одно целое. Квазар и Алекс. Мы едины».
— МЫ ВМЕСТЕ? Я — ЭТО ТЫ, ТЫ — ЭТО Я.
«Ты часть меня, продолжение моих мыслей, слов. Цель и смысл нашего бытия — продолжить существование. Любая угроза жизни — есть угроза нашему существованию. Ты готов защитить нас?».
   
Ферзь делает свой ход
 
Директорский кабинет поражал своей роскошью. Стены огромного, залитого морем света, помещения были отделаны драгоценным мореным дубом. Прямоугольные деревянные плашки, подогнанные друг к другу с невероятным искусством, образовывали единую полированную, кажущуюся бархатной, поверхность. На полу лежал изумительной красоты паркет, замысловатые геометрические узоры которого сливались в причудливое полотно. Под стать был, стоявший в самом центре, роскошный стол в стиле ампир, пухлый резные ножки которого украшали львиные лапы. Рядом на высоком кресле не сидел, а буквально восседал грузный немолодой мужчина, с видимым удовольствием раскуривший гаванскую сигару. Затягиваясь, он неторопливо выпускал клубы густого ароматного дыма, медленно таявшего у него над головой. Настоящий сибарит, истинный ценитель удовольствий жизни, понимавший толк в хорошем вине, костюмах от модных кутюрье и дорогих автомобилях, наслаждался своим положением.
Здесь было его царство, где он, Арон Махович, директор императорской гимназии, властвовал безраздельно. В этом кабинете перед ним заискивали те, чья родословная не помещалась на листах многотомных генеалогических книг. Дворяне и даже кое-кто из урожденных бояр (не будем упоминать их, ибо поминать вслух некоторые фамилии бывает чревато) вели с ним задушевные беседы, пытаясь пристроить в гимназию своих отпрысков. Еще бы они не делали этого. Учеба в гимназии рядом с наследниками императорского рода являлась поистине заманчивым плодом, гарантировавшим нужные знакомства с теми, кто скоро станет у руля империи. За такое сулили золотые горы…
Полные губы раздвинулись в усмешке. В его руках была власть, которой могли позавидовать многие государи прошлого. Это было столь необыкновенное чувство, что приносило ему почти физическое удовольствие.
— Хм, — недоуменно вскинул голову Махович при странном приглушенном звуке, раздавшемся в его приемной. — Какого черта еще кому-то надо?
Странно. Что-то непонятное происходило в приемной. Алинка, его секретарша, знает ведь, что сейчас его ни в коем случае нельзя беспокоить. Это время принадлежит только ему и никому иному. Разве он ей не говорил об этом?! Говорил, сотни раз говорил, что никто и никогда в это время не должен входит в его кабинет. Что она, дура, не поняла что ли?! Или решила уединиться с ним, чтобы выпросить себе очередную безделушку? Очень даже может быть. Она ведь прекрасно знает, что он с ума сходит… от запаха ее волос, нежного прикосновения ее шаловливой ручкой и бархатистого завлекающего голоса.
Махович улыбнулся своим мыслям. Представлял, как сжимает в руках гибкое женское тело, как его ладони путешествуют по знакомым впадинам и округлостям, как медленно задирается шелковое кружевное белье и пальцы касаются нежной кожи там, куда нередко направлены жадные мужские взгляды. Вспомнил зовущий с паволокой взгляд, вырывающиеся от страсти стоны, боль от вонзающихся в спину женских коготков. Он облизнул пересохшие губы. Накатившее на него возбуждение требовало выхода.
— Зайди. Срочно нужно подписать документы, — нажав кнопку селектора, прохрипел Арон знакомую секретарше фразу. — Быстрее.
Откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, ослабил замок ремня. Все остальное Алинка сделает и без него. Иначе зачем он ей платит такие деньги? Быстрее, черт побери! Что она там копается? Тут надо лишь от кресла оторвать задницу. А задница, честно говоря, у нее просто песня. Такая…
Скрипнула дверь кабинета. Раздались быстрые шаги, совсем не похожие на цокающий звук каблучков его секретарши. В кабинете явно был кто-то чужой, ему незнакомый.
Махович резко открыл глаза и… буквально наткнулся на ледяной женский взгляд, источавший презрение.
— Ваше Высочеств…, - начал было лепетать он, пока язык не отнялся при виде Наталье Алексеевны, старшей дочери императора, и куратора гимназии.