"Фантастика 2023-129". Компиляция. Книши 1-20 (СИ)

Замолчав, он отвернулся, чтобы притихшие туристы не видели его широкой улыбки. Его бы воля, ржал бы так, что деревья тряслись. 
— Ну, отдохнули? Пойдем…, - через некоторое время он повернулся к ним.
В этот самый миг со стороны скита раздался странный звук — не той вой животного, не то вопль человека. Трубный, словно раздавался из-под самой земли. Пробирал до самых печенок. Проводник, благо человек бывалый и многое повидавший на своем веку, поежился от побежавших по спине мурашек. Слишком уж явно звучало отчаяние и ярость, волнами сменявшие друг друга. Он даже не был уверен, а человеку ли принадлежал этот голос?
— Что это? — пискнула девушка, еще сильнее вжавшись в бок парня.
— Не знаю, — пробормотал проводник, неосознанно хватаясь за свой карабин. — Наверное, не пойдем туда…
— //-//-
Ничего с магическим источников не выходило. Обнаружив записку целительницы, парень, как угорелый, бросился за работу. Пытался разом делать все те упражнения по накоплению энергии, что помнил из рассказов преподавателей гимназии. Снова и снова талдычил одно и то же, надеясь взять упрямством. Сотни раз проделывал каждое упражнение, мысленно представляя, что внутри него разгоралось пламя. Едва начинал ощущаться слабенький огонек, и он замирал от радости, как все заканчивалось. Нарастающую силу, словно отрезало от него. Приходилось все начинать сначала. 
Медитация тоже не помогала. Алексей честно старался. Можно сказать, жилы рвал. Только никак ему не удавалось нужное настроение поймать. Только настроится, нащупает вроде волну, как эмоции с силой накрывали его. Какая тут медитация, какое спокойствие и покой, как советовала целительница? Хорошо об этом говорить, когда ты сыт и лежишь в теплой постели. Попробуй быть спокойным и отрешенным, если все наоборот — тебя одолевает пронизывающий холод, сильно грызет чувство голода и, главное, обуревает страшное отчаяние. Как тут медитировать? Вот и срывался парень раз за разом. Ничего не выходило. 
Он уже не понимал, сколько времени здесь находился. Коммуникатор давно сдох и часов Алексей лишился. Сложно было судить и по чувству голода. Вообще, в кромешной темноте этого подземелья время казалось относительным. Оно словно текло иначе: то растягивалось до бесконечности, то сжималось в единую точку. Парень сидел на месте и время замирало, начинал что-то делать и время бежало. 
Не смотря на преследовавшие его неудачи, Алексей еще держался. Чтобы отчаяние не захлестнуло его с головой, все время пытался себя чем-то занять. 
В очередной раз облазил скит, постаравшись запомнить расположении его келий и тоннелей. Отразившийся в памяти план оказался прост и не затейлив. Было всего два центральных хода, прорытых шагов на двадцать — тридцать перпендикулярно друг к другу. В разные стороны от них отходили небольшие каморки-кельи, в которых крупному человеку было особо не развернуться. Все было узкое, невысокое.
Не раз и не два начинал разбирать завал. Найденной в каком-то глухом углу железкой — то ли кованным гвоздем, то ли куском штыря — часами ковырял каменистую землю. Усилия прилагал большие, а результат небольшой. Попадалось много широких плит песчаника, наглухо перекрывавших проход. Один конец такой каменюки только подкапаешь, как пласт сдвигался и засыпал уже сделанное. Пробовал в бок копать, но толку и там не было. После полуметра земли везде сплошной камень начинался. 
Утомившись, заползал в одну из келий. Здесь захлебываясь пил холодную, сводящую зубы, воду. Старался заполнить желудок полностью, чтобы заглушить голод. Откидываясь на каменную возвышение — лежанку, надолго замирал без движения, уставившись в неприглядную темноту. Лежал без всяких мыслей в голове. 
Голод уже не особо беспокоил. В первые часы особенно тяжело было. В животе все бурлило, рычало, сосало под ложечкой. Все мысли крутились вокруг разных блюд. Живо представлял, как на столе перед ним стояла миска с ароматным густым борщом, как вгрызался в жирный кусок жаркого, как таяло на языке кремовое пирожное. От этих сводящих с ума картин, Алексей даже не удержался и сгрыз найденные им свечные огарки, которые одуряюще пахли салом. К исходу первых суток заточения его чуть отпустило. Желудок почти не болел. Про еду вспоминал все реже и реже. Слабеть только начал. 
 
— Что-то совсем сил нет, — бормотал он, швыряясь в земле железякой. — Вроде бы только начал, а уже выдохся… Черт, тут годами ковыряться нужно, чтобы откопаться. 
Завал, по-прежнему, казался монолитным. От его многочасовых ковыряний особого толку не было. На локоть или на полтора локтя только и удалось ход прорыть, пока в камень не уткнулся. Сколько не стучал по известняковой плите, даже поколебать ее не смог. 
— Б…ь, тупик. Теперь в другом месте копать нужно, — прошептал Алексей, на брюхе сползая по земле вниз. — Все, походу…
Встать на ноги сил не было. Как стоял на коленях, так и пополз в свою нору. Влез на каменное возвышение, когда-то служившее безвестному монаху кроватью, и затих.
Нехорошее, если не сказать паршивое, было состояние. В голове бродили тяжелые мысли. Чтобы он не пытался сделать, результата не было. 
Правда, хуже всего было не это — ни упадок сил, ни преследовавшие его неудачи, ни накатывающее отчаяние. Ужаснее всего было другое. Алексей понимал, что ему было под силу выбраться из этого подземелья. У него уже был опыт, когда на грани смерти его магический источник высвобождал разрушительную силу неимоверной мощности. Ему вспоминалось падение из самолета, во время которого его магия превратила гектары леса в ледяную пустыню. Во время штурма поместья боярина Вяземского вся прилегающая к нему долина стала напоминать лунную поверхность. Словом, у него была сила, но не было знания, как ее применить. Это страшное чувство: иметь под рукой спасительное средство, но не уметь его использовать. 
— А у судьбы хорошее чувство юмора… Ха-ха, — хрипло закаркал подросток, понимая всю дикость своего положения. — То все вокруг взрываю, как живая ядерная бомба, то не могу зажечь даже спичку. Ха-ха… Как же все меня задолбало. Эх… Да, пошло все к черту!
Откинулся на камень. 
Все достало. Куда ни ткнись, все одно и то же: бесконечная череда сменяющих друг друга неудач, нападений, предательств и измен. Ему вешали на уши лапшу, болтали языком, обещали золотые горы. В итоге, обманули и запихнули в клетку, как лабораторную крысу. Только он вырвался и поверил в людей, все повторилось. Опять ложь и предательство. Ни единого просвета.
Задолбало. На какой хрен такая жизнь. Лучше бы умер тогда…
Закрыл глаза. Окружающая темнота и без того ощущалась физически. Казалось, ее можно было трогать руками, вдыхать носом. Окутавшая темнота прогоняла мысли, даря временное умиротворение.
Долго так лежал без единого движения, самому себе напоминая бездыханное тело. Не чувствовались ни голод, ни жажда. Пропали ощущения тела: исчезли руки, ноги, внутренние органы. Осталось лишь его «Я». 
Следом начали исчезать границы — ощущения пространства, веса. Пропало, как и не было, ощущение сжимающихся каменных стены, давящего многотонного потолка, жесткого ложа. 
Последнее произошло в один момент, резким рывком. И все изменилось…
Парень резко открыл глаза и … тут же закрыл. Потом медленно, осторожно начал раскрывать веки. 
— …Я умер, походу, — ошеломленно прошептал Алексей, не понимая, что случилось. — Точно, умер.
Темноты вокруг него больше не было. Окружающее его пространство маленькой норы-кельи оказалось окрашенным всеми цветами радуги, напоминая творение обезумевшего наркомана-художника. Стены, потолок и пол каменной кельи превратились в полупрозрачное светло-фиолетовое пространство, за которым хорошо просматривались ветвистые силуэты корней деревьев, огромные валуны известняка, деревянные колоды с мощами упокоившихся много лет назад монахов, русла подземных рек. 
— Охренеть, — лепетал он, даже не понимая смысл вырывавшихся у него слов. — Это же просто охренительно. Я же вижу все… Черт побери, все!