Маленькая голубка (ЛП)

Я собиралась забраться обратно на диван, чтобы продолжить спать там. Это было не так удобно, как на кровати — особенно без подушки, — но это было лучше, чем на полу.
Когда я сдвинулась с места, он наконец-то подошел ближе, но замер в метре от меня.
Мой взгляд остановился на его торсе и татуировках на нем. Его руки были покрыты разнообразными рисунками, но левая сторона его торса была полностью посвящена Вегасу. Знаки. Фишки. На верхней части его груди и плеча был вытатуирован король — игральная карта. Шип на короне короля тянулся на шею Максимо.
Надеясь, что плохое освещение скрыло мой рассмотр его татуировок и подтянутых мышц, я откинула голову назад, чтобы посмотреть на его затененное лицо.
— Ты можешь вернуться в постель, — сказала я, даже не будучи уверенной, что он действительно проснулся. В детстве я часто ходила во сне — побочный эффект стресса. Опустившись на колени, я уже собиралась забраться на диван, когда его рука погладила меня по голове, а пальцы зарылись в мои волосы.
От неожиданного и нежного прикосновения у меня перехватило дыхание. Я не понимала, что происходит, но мне хотелось, чтобы это продолжалось. Даже когда сердце бешено колотилось, а ладони вспотели, я оставалась как можно более неподвижной, чтобы не разрушить чары.
Его рука исчезла так же быстро, но прежде чем я успела оплакать потерю, он наклонился, чтобы поднять меня. Только вместо того, чтобы прижать меня к себе спиной, как он делал это раньше, я была расположена к нему лицом. Он сделал шаг, и мои ноги автоматически обвили его талию, а руки сжали его плечи.
Он замер и глубоко вдохнул, выпустив воздух в резком выдохе.
Виски.
Приблизившись к его лицу, я почувствовала дымный аромат спиртного в его дыхании. Это был не тот дешевый терпентиновый запах, который я часто ощущала, но я все равно его узнала.
Неудивительно, что он так странно себя ведет.
Он пьян.
Я попыталась опустить ноги, но он переместил одну руку с моей спины, чтобы обхватить мое бедро и удержать его на месте. Занеся меня в спальню, он положил меня на кровать и ушел в гостиную. Через минуту он вернулся, оставив самокат в пределах досягаемости и бросив одеяло на кровать.
А затем снова ушел, не сказав за все время ни слова.
Определенно, он был пьян.
То, что он был в таком состоянии, объясняло его странности. Но это не объясняло реакцию моего тела на него. На его тело. На его прикосновения. Сердце все еще колотилось в груди, а ноги беспокойно подергивались, желая унять покалывание, которое я не должна была чувствовать. Я могла бы списать это на одиночество или на то, что я слишком устала, чтобы использовать свой мозг. Но дело было не только в этом.
Это были чувства, которые он вызывал. Притяжение. Его нежные прикосновения.
Это был просто Максимо.
И это было доказательством того, что я сошла с ума.
В жизни было достаточно разочарований, и я не собиралась создавать себе еще больше, строя фантазии в своей голове.
И уж тем более я не была Белль6, впадающей в стокгольмский синдромом ради чудовища.
Потому что, конечно, Максимо с его татуировками, тазовыми мышцами и задумчивыми темными глазами был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела в своей жизни, но это не имело значения. Внешность — это еще не все. Он был плохим человеком.
Именно это я повторяла себе снова и снова, когда напряжение в моем животе сжималось, как натянутая пружина. Я не обращала на это внимания и пыталась уснуть, но постоянно ворочалась, как будто снова оказалась в своей крошечной кровати с неприятными протертыми простынями. Мой разум боролся с моим телом.
И тело победило.
Отбросив одеяло, я запустила руку в штаны и провела ею между ног. Я выбросила все мысли из головы, когда торопливыми, отработанными движениями прикасалась к своему клитору, но это не сработало так, как обычно.
Я попробовала погладить свою грудь, но, даже находясь в таком напряженном состоянии, этого было недостаточно, чтобы заставить меня кончить.
 
Пройдя точку невозврата, я впала в отчаяние и позволила фантазии, с которой боролась, взять верх. Я представила себе Максимо в постели со мной, который направлял мои прикосновения, а затем заменил мою руку своей татуированной. Я представляла совершенство его высокого, мускулистого тела, проводя пальцами по глубокой впадине, которую я видела над резинкой его джоггеров.
Его джоггеров.
Они выглядят точно так же, как те, что были на мне несколько дней назад.
Я ношу его вещи.
Я трогаю себя, одетая в его одежду.
Что-то в этом подействовало на меня. И я сильно кончила, надеясь, что не издаю никакого шума, но была слишком потеряна, чтобы беспокоиться об этом. Мое тело содрогалось, когда я терла себя, переживая один оргазм и переходя во второй. Моя фантазия расцветала, когда я представляла, как его тело накрывает мое.
Я могла бы кончить и третий раз, но, когда напряжение спало, на смену возбуждению пришел стыд.
Я просто кончила, думая о Максимо.
Это было так сексуально.
То есть, глупо. Это было так глупо.
Встав с кровати, я пошла в ванную и привела себя в порядок, избегая своего отражения в зеркале.
Я превратилась в извращенку.
Счастливую и довольную извращенку.
Максимо
Задыхаясь, я скривил губы в отвращении.
Я больной на всю голову.
После душа я вернулся в свой кабинет, чтобы выпить, снимая беспокойство. Виски так и остался нетронутым, а вместо него я наблюдал за Джульеттой. Слава богу, потому что после того, как она упала с дивана, я не сомневался, что она попыталась бы идти и еще больше навредила бы себе.
Отнеся ее в постель, я впервые включил камеру в ее спальне. Я мог бы сказать, что проверял, все ли у нее в порядке, но я не стал врать даже себе. Мне хотелось забраться с ней в эту чертову постель, чтобы пересчитать все до единой сексуальной веснушки на ее теле. Но поскольку такой возможности не было, я решил понаблюдать за ней.
Когда она ворочалась, я уже собирался предложить ей поесть, полагая, что голод не дает ей уснуть. Но я никак не ожидал увидеть, как ее рука спускается в штаны — мои штаны. Мой член стал твердым, когда я увидел, как она трогает себя.
Ни разу — ни на секунду — я не подумал о том, чтобы выключить камеру.
Я был слишком занят тем, что одной рукой придерживал пояс, а другой накачивал себя.
Я был слишком занят фантазиями о том, что она думает обо мне так же, как я думал о ней.
Слишком был занят тем, что поддавался больной потребности, которая, казалось, росла с каждым днем.
Слишком занят тем, что кончил сильнее, чем когда-либо.
Схватив горсть салфеток, я вытер сперму с живота и груди и выбросил их. Затем я взял свой виски и осушил стакан, после чего налил еще.
Может быть, я и не чувствовал вины во время процесса дрочки, но уж точно чувствовал ее после.
Я оставил камеру включенной, когда она пошла в ванную, но как только она вернулась в постель, я выключил ее и взял свой мобильный телефон, открыв переписку с Эшем.
Я: Отключи завтра камеру в спальне.
После переключился на переписку с Фредди.
Я: Обычное меню на завтра для Дж.
Я на мгновение задумался, прежде чем добавить еще один заказ.
Я: И большую кружку твоего хорошего кофе.
Я поговорю с Верой утром, поскольку она не проверяет свой телефон.
Отложив мобильный, я отхлебнул виски, пытаясь напиться, чтобы не было возможности сделать что-то глупое.
Или что-то хуже этого.
Джульетта
Я медленно проснулась, чувствуя себя отдохнувшей и уже не такой потрепанной, как раньше.
Который час?
Мужчины каждый день поднимали меня рано, но у меня было четкое ощущение, что уже поздно.
Сняв бандаж с лодыжки, я размяла ногу. Но боль все равно пронзила икру, поэтому я перестраховалась и доехала до ванной на самокате. Когда я приняла душ и вернулась в комнату, на кровати меня ждала новая одежда.