Астерий. Дилогия - Эрли Моури (СИ)

Я удержал ее руку и сказал:
— Пожалуйста, не надо его в это посвящать.
— Райс, он очень хороший маг — иначе бы Малгар не нанял бы его для меня. И я знаю, он кое-что смыслит в ядах — сказала она, все еще горя желанием идти, дать распоряжение прислуге. — Можно еще послать за нашим общим знакомым — алхимиком Ирдемсом или кем-то другим.
— Минутку, ваше сиятельство, послушайте меня, — я сжал ее ладошку чуть сильнее: — Во-первых, я тоже неплохой маг, и лучше, чем я сам, никто в этом мире не поможет мне с излечением. Вы же помните, что раненый эльфийскими стрелами в день нашего знакомства, уже на следующий день я неплохо себя чувствовал. Думаю, такое не по силам вашему магистру. Мне нужно лишь время, чтобы магическое исцеление дало эффект. И еще нужен человек, который поможет вытащить стрелу из правого бока.
— Скоро придет Тармор — он хорошо разбирается в ранах, — заверила Ольвия и спросила: — Почему еще вы не желаете участия Дерхлекса? Вы назвали лишь одну причину, подразумевая, будто есть вторая.
— Потому, что он может быть причастен к попытке убить меня, — отозвался я и пояснил, исследуя взглядом изящную лепнину по карнизу стены: — Он мог знать, что я приду к вам примерно в это время. У него имелся мотив, слабенький, но все же: непонятной природы ненависть ко мне.
Госпожа Арэнт не стала возражать, и по ее лицу я понял, что она тоже взвешивает в уме эту неприятную для нее версию. Потом сказала:
— Райс, вы готовы сейчас поговорить со мной серьезно о другом? О том самом, ради чего я хотела, чтобы вы сегодня пришли.
Я понял, что скорее всего сейчас пойдет разговор об убийстве оборотней.
* * *
Шетова гордость! Иногда не следует выпячивать ее. Ведь можно сделать маленький шаг назад. Сколько раз уже случалось так, что пламя, которое бушует в душе, в жизни Ионэль сжигало что-нибудь важное. Вот и в этот раз вышло, как всегда. Хотя Райсмар — это «не как всегда». Он точно другой. Он не похож ни на одного человека из всех когда-либо известных! Поэтому Ионе было особенно жаль, что между ними так вышло.
«Нужно было ему немного уступить», — сказала она себе, поднимаясь по ступеням к акведуку, возвышавшегося чередой белокаменных арок. Сказала себе и тут же мысленно ответила: — «Но я и так уступила ему! Я ему уступила слишком много! Больше, чем кому-либо! Вот только зря я ему сказала, что он плохой маг». Теперь эльфийка не знала, как ей поступить. Сначала ее так и подмывало вместо визита к Лиэдрису сразу направиться в таверну — благо ключа было два — забрать свои вещи, которых там осталось немного, и снять комнату в где-нибудь в Темном квартале. Яркус без труда найдет ее там. И конечно, написать этому Райсмара записку, что-то вроде: «Ты потерял меня, волчонок, из-за своей глупости. Даже не пытайся меня найти. Больше не твоя Иона». Но потом настроение поменялось. Пришло какое-то сожаление, нарастающее сожаление, и Иона поняла, что она не может поступить так. Иначе будет мучиться этим очень долго, может быть даже целый год. Она должна дождаться Райсмара в их комнате. Да, да, пока еще их комнате. Поговорить с ним. Может быть и он понимает, что не может так обходиться с ней.
Она остановилась в тени арки акведука, слушая как высоко над головой журчит вода. Это журчание успокаивало, мысли становились тише и эльфийке казалось, что она не в Вестейме, а родном Лойлэне стоит возле святого источника Аолис. Ей хотелось постоять здесь подольше, расслабиться и очистить разум от слишком горячих мыслей, но скоро приятные звуки прервало мычание быков — погонщики вели их к Важному рынку. Эльфийка пошла дальше. За Красной Ареной свернула направо и двинулась по узкой безлюдной улочке вверх. Впереди уже виднелась полуразрушенная башня кладбища. Места здесь были не слишком благородные, и прогуливаться возле древнего кладбища не стоило даже днем, тем более с полным кошельком. Но этот совет был хорош не для Ионэль. Стены этих старых домов — добротных и лачуг — должны помнить громкий случай: когда эльфийка с Яркусом схлестнулась пятерыми лихими людишками. Трое из них сбежали, а двое так и остались лежать в пыли, увлажняя ее собственной кровью.
 
И как бы ни были опасны эти места, имя мастера Лиэдриса здесь многие знают — оно в этом мрачном районе в большом почете. Только не в правилах Ионы было прятаться за чье-то имя. Она дошла до перекрестка, поймав на себе взгляд двоих мужчин, сидевших в тени молодой смоквы, ответила им тоже взглядом. Взглядом, полным холодного безразличия, и пошла дальше. До дома важного эльфа оставалось пятьсот шагов. Там Иона свернула за угол и оказалась у дверей двухэтажного особняка, который издали нельзя было приметить из-за высоких деревьев вокруг. Лиэдрис проживал здесь более полувека, и было загадкой, почему он, человек весьма не бедный, выбрал не самое удобное место, при чем весьма неприятное из-за соседства с кладбищем. Да, за домом Лиэдриса имелся сад, прекрасный сад, разбитый в эльфийских традициях, с ручьем, цветами и камнями, посвященными богам, и маленьким прудиком, на дне которого был разбросан жемчуг. Но все равно, зачем было ему цепляться за этот гадкий район, если по берегу Весты имелись участки гораздо лучше. Ионэль выбор мастера казался слишком странным, но она никогда не задавала ему подобных вопросов.
Эльфийка вошла без стука по-лойленски. Все-таки они были земляки и такая манера вполне допустима. В небольшом зале, из которого в стороны расходилось пять дверей, Иону встретил слуга Лиэдриса — низенький лысоватый старик, арленсиец.
— Мастер Лиэдрис у себя? — спросила Ионэль, ответив на молчаливое приветствие жестом Миларис*
(*Миларис — приветственный эльфийский жест — кулак левой руки прикрывает ладонь правой, глаза, как правило, закрыты. Символизирует хранимое богами сердце).
— Прошу за мной, госпожа, — слуга не ответил на вопрос прямо, что было вполне по по-лойленски. Видимо, долгие годы служения мастеру Лиэдрису научили ему многому.
Он провел ее через третью дверь справа. Короткий коридор вывел в зал с большими окнами и распахнутой в сад дверью. Лиэдрис сидел к вошедшим спиной, но он сразу распознал, что пришла Ионэль. Наверное, услышав ее голос из прихожей. Встал улыбаясь.
Они приветствовали друг друга, так же молчаливо и тепло. Только, когда Лиэдрис разжал пальцы после жеста, то произнес:
— Рад тебе, Тетива Ночи, — хозяин дома назвал Иону именем, остававшимся со времен стаи. — Вижу, ты чем-то расстроена, — безошибочно определил эльф.
— Да. Немного, — призналась она, сожалея, что Лиэдрис так проницателен. Ему уже исполнилось 137, хотя на длинных льняных волосах не было седины — разве что самую малость. В синих глазах мастера всегда скрывалось немного хитрости.
— Расскажешь в чем дело? — хозяин жестом предложил гостье сесть на стул напротив своего места.
— Нет, мастер, не скажу, — Иона мотнула головой.
— Не говори. Когда дело в мужчине, то женщины не всегда спешат об этом говорить, — чтобы не смущать гостью еще больше, эльф отвел взгляд к картине, висевшей на стене. Синими, серыми и голубыми красками там была изображена улица их родного города.
— Есть какая-нибудь работа? — поспешила сменить тему Иона и тоже перевела взгляд на то полотно. — Через несколько дней вернется Яркус. Ты же знаешь, мы не любим долго сидеть на одном месте.
— Девочка моя, работа всегда есть. Вот только по ваши запросы ее не так легко подобрать. Дай мне минутку… — он встал, подошел к невысокому резному шкафу, стоявшему под часами, и вернулся с книгой для записей. — Память моя стала не совсем свежа. Впрочем, как и зрение, — усмехнувшись, Лиэдрис надел очки с большими круглыми линзами из бледно-голубого стекла. — Вот подзабыл местечко… За Речным в горах обосновались вампиры. Никто не знает сколько их и где точно находится их логово. Герцог желает с ними разобраться. Плата полторы тысячи гинар.