Сезон лжи (ЛП)

Это было безумием, что я с Сэмом вообще оказались здесь.
Как сказал Шон «разминали ноги».
Именно такой работой мы с Сэмом занимались во время предвыборной кампании в Мэдисоне. Полевая работа была самой утомительной и в то же время самой эффективной. Контакт с избирателями делал их в пять раз более склонными к голосованию. Любой контакт. Большинство ненавидели, когда звонили и стучали им в дверь, но каждый раз, когда общались лично, это увеличивало вероятность голосования. А учитывая явку избирателей, где, как правило, был полный отстой, получить как можно больше избирателей, помогало только общение.
Вот почему мы с Сэмом были в футболках мэра Кенсингтона на Проспект-парке в Бруклине, гуляли и пытались зарегистрировать как можно больше людей, готовых проголосовать.
— Все было бы намного проще, если бы они снизили расходы на голосование, — проворчал Сэм.
— Знаю, — пожала я плечами. — Голосовать — это дорого. Нужно выкроить время, иногда ездить на большие расстояния, чтобы добраться до избирательного участка, не говоря уже о том, если ты один родитель, то должен организовать уход за детьми или привести их на избирательные участки, ожидая в длинных очередях, и это все абсолютный минимум в день голосования. Голосование — это право, но часто оно кажется привилегией.
— Вот и я о том же, это как ломиться в открытую дверь.
— И вообще, регистрация — это самое большое препятствие на пути к выборам. Особенно в Нью-Йорке, где нужно зарегистрироваться за двадцать пять дней до дня выборов. Для президентских выборов, где так много внимания СМИ, это может и имеет смысл. У людей в мозгу заложено регистрироваться рано. Но для местных выборов... до праймериз, это действительно вредит нам.
— Есть места и похуже.
Я кивнула.
— Ага. Все так беспокоятся о фальсификациях, хотя это редко случается. Должно беспокоить то, как мало людей на самом деле регистрируются и еще меньше голосуют. Многие выборы выглядели бы иначе, если бы нам удалось мобилизовать все население.
— Твоя настоящая страсть — участие.
Я подмигнула ему и указала на большую группу впереди.
— Участие в правительстве — это холм, который меня убивает, — подтвердила я. — Я была идиоткой, которой было наплевать на участие. Я думала, что у меня есть все. Не имеет значения, что произойдет. Я была молода и глупа. Политика — это личное дело каждого. А потом для меня оказалось, что политика — это все, что ты делаешь в своей жизни. Это наши дороги, здоровье, наши дети, воздух и вода. Это не просто спорные вещи, которые попадают в новости.
— Тут я с тобой согласен, — сказал Сэм. — Как только укусит ошибка предвыборной кампании, это никогда не исчезнет. Я работал на сенатора Максвелла в Северной Каролине.
— Погоди, того горячего парня? — Спросила я.
Он закатил глаза.
— Да, того самого горячего парня.
— Который, типа, трахался со студенткой?
— Я был старшекурсником, когда все это случилось в Университете. Народу было набито до предела. Он отличный парень. — Я нетерпеливо посмотрела на него, ожидая подробностей, но он только покачал головой. — Во всяком случае, мы работали с таким количеством гонок, где перевес в победе был буквально меньше ста голосов. Голосовало так мало людей, что, просто, если я бы попросил своих друзей пойти со мной на выборы, то мог бы изменить ход самих выборов.
— Точно. Я имею в виду, что это не совсем то же самое для гонки мэров здесь. Но думаю, что голосование — это самое меньшее, что можно сделать. Позвонить своим представителям, постучаться в несколько дверей — все это не займет много времени.
— Или ты можешь быть как твои родители — просто давать деньги на кампанию.
Я фыркнула.
— Это не то.
— Нам нужны деньги, — сказал он, пожимая плечами.
— Да. Платить придется всем.
— Покупать рекламные места.
Я сморщила нос и шлепнула его своим блокнотом.
— Это люди, которые делают кампанию.
— Народ и общество.
— Опять ты ломишься в открытую дверь, — вставила я, когда мы наконец спустились на землю. — Ты или я?
Он пожал плечами.
— Уступлю тебе.
— Хорошо.
Я глубоко вздохнула и подошла к группе с самой большой, самой искренней улыбкой.
— Привет! Сегодня мы занимаемся регистрацией избирателей и празднуем Четвертое июля. Вы все зарегистрировались для предстоящих выборов мэра?
Одна женщина улыбнулась и кивнула.
— Да, я зарегистрировалась.
— Отлично! — с энтузиазмом воскликнула я. — Я надеюсь, что вы все придете на праймериз 6 августа, чтобы проголосовать за нового мэра
— Погоди, мам, кажется, я не зарегистрировалась, — сказала девушка студентка. — Я же смогу сделать это позже.
— Вообще-то крайний срок — следующие выходные. И это очень просто. Это займет всего пять минут вашего времени.
Девушка кивнула.
— Я зарегистрируюсь.
Я протянула ей планшет, и тут, как по маслу, полдюжины других людей вспомнили, что они переехали, или что они не зарегистрированы по правильному адресу. Мы с Сэмом раздали листки и ручки, чтобы они заполнили свои данные.
Мама, которая заговорила первой, посмотрела на наши майки и произнесла:
— Не могу понять, почему вы ее поддерживаете. Она ведет себя так, будто сурово относится к преступлениям, но ее сын — это полная каша.
— Но он такой сексуальный, мам, — хихикнула девушка, заполнявшая анкету.
Мама просто уставилась на меня, как будто я была причиной полной каши Корта. Но я подготовилась. Это было не первое мое родео.
— Я поддерживаю мэра Кенсингтон из-за удивительной работы, которую она проделала с неравенством в заработной плате для женщин. Я горжусь тем, что работаю на ее кампанию, и говорю, что, зарабатывая каждый доллар, принадлежащий мне, а не мужчине. Соревнование полов не делает меня более меньше только потому, что мы женщины, и нас учили не просить большего, — сказала я ей с улыбкой. — И мэр работает над этим вопросом. Я не собираюсь лукавить.
Ее хмурый взгляд исчез, став почти задумчивым.
— Полагаю, в этом есть смысл. По крайней мере, у тебя есть причина.
Я улыбнулась. Я находилась здесь не для того, чтобы заставить кого-то передумать. Но личные истории всегда были более эффективны, чем крики на политические темы, которые буквально никто не мог обсуждать цивилизованно. У меня не было ни малейшего желания ввязываться в драку. Я хотела, чтобы люди принимали обоснованные решения и голосовали так, как им казалось лучше.
Мы закончили с этой группой, собрав семь дополнительных регистраций избирателей, а затем ушли.
— Я потеряла счет тому, сколько людей упомянули Корта, — сказала я со вздохом. — Надеюсь, то, что делает Инглиш, как-то помогает.
— На это потребуется время. Особенно когда Рейес и Куинн постоянно напоминают всем об этом.
Я кивнула и расправила плечи.
— Ладно, давай вернемся к работе.
Следующие несколько часов мы провели, гуляя по парку. В городе стоял прекрасный солнечный день. И по мере того, как мы приближались к началу фейерверка на Ист-Ривер, наши ряды увеличивались.
Мы с Сэмом добрались до палатки волонтеров мэра в парке и передали пачку регистрационных листков избирателей. Одна из волонтеров, забирала наши листки с широко раскрытыми глазами.
— Вы собрали это количество вдвоем? — спросила она.
— Ага, — ответила я.
— Ух ты. Можем вас попросить еще раз пройтись по парку? Вы собрали больше подписей избирателей, чем группа добровольцев, которая недавно приходила. А их было десять человек.
Сэм усмехнулся.
— Старые привычки не умирают.
— Да, мы уже делали это раньше.
— Ого! Потрясающе.
— Мы бы вернулись, но я думаю, что скоро должны состояться окончательные подсчеты.
Девушка указала на список избирателей.
— Мы как раз их составляем.
— Отлично. Продолжайте в том же духе, — я жестом пригласил Сэма следовать за мной.
— Ты не думаешь, что мы должны еще помочь?