Режим черной магии (Санкция на черную магию) (ЛП)

— Вы замерзли, — сказал Биз, как будто только что это поняв. Паренек мог спать в снегу.
— Ммм-хм.
Мои мучения временны. Я смогу пережить это.
— Я могу помочь, — сказал он, и его кожа стала розоветь. Тусклый красный свет расцвел, освещая мою камеру и создавая причудливые тени. Он пылал, как перегретый камень, и его серая, шероховатая кожа начала переливаться и блестеть. Большие, покрытые мехом уши Биза опустились, как у наказанного щенка, а его уродливое лицо беспокойно нахмурилось. Хвост он обернул вокруг своих больших ног, чтобы стать как можно меньше.
— Биз, да ты просто чудо! — воскликнула я, протянув руки, и отдернула, почувствовав очень высокую температуру. У меня даже ноги согрелись.
Гаргулья-подросток покраснел, отчего меня накрыло еще одной волной тепла, как вдруг его большие заостренные уши повернулись, за ними последовали глаза. Послышался приглушенный звук тревоги, сопровождаемый поворотом ключа в замке моей входной двери. Дерьмо. Уже пришло время для моего допроса?
— Прячься, — сказала я, и он немедленно прекратил нагреваться и светиться. — Ничего не предпринимай, за исключением случая, если они попытаются отвести меня в больничное крыло. Они могут сделать мне лоботомию.
— Я им не позволю, — послышался его голос с темного потолка, и очень тихий звук, когда он когтем царапнул по металлу. Его светящийся образ отпечатался у меня под веками, постепенно исчезая, когда выходная дверь заскрипела и открылась. Резкий электрический свет образовал длинный прямоугольник, осветив мой нетронутый салат и распухшие колени.
Я заморгала, пытаясь подвинуться, когда охрана открыла дверь и отступила. Я не могла нормально встать из-за моих коленей. На потолке надо распластался мной Биз, как летучая мышь размером с кота, мой защитник на случай, если дела станут еще хуже. Пульс у меня застучал быстрее, когда я, используя трясущиеся руки и угол, смогла подняться на ноги. Я не пойду в больничное крыло. Лучше умру сначала.
Тень заслонила электрический свет. В камеру проник запах жареной свинины, и мой живот заурчал.
— Я туда не пойду, — послышался голос Брук, кислый и немного надменный, и снова свет виднелся лишь из прохода. Брук? Брук хотела поговорить со мной?
В груди заболело. Ну, хотя бы это не врачи. Возможно, разногласия, которые я заметила в комнате Ковена, были глубже, чем я думала. Вряд ли эта встреча в три утра была санкционирована. Она пришла сюда по собственной инициативе.
— Я туда не пойду, — сказала Брук, на сей раз громче, когда охранник возмутился. — Выведите ее. Я поговорю с ней в том подобии библиотеки, что у вас есть.
Послышался приглушенный разговор, затем мужской голос произнес:
— Она босс твоего босса, ты, кретин! Выводи ее! — отозвалось эхом в моей камере.
На меня упал свет фонарика.
— Выходи, — приказал кто-то, и я вышла на свет, чувствуя себя очень… оранжевой. Высохший кофе на моем комбинезоне походил на засохшую кровь, и я подняла голову, когда Брук осмотрела меня с головы до ног, задержавшись на моих распухших, закованных в наручники запястьях. Побег вереска на ее заколке Мебиуса увял, и я забеспокоилась сильнее, когда заметила подобную вышивку на воротничке охранников. Черт, у них что, собственная тюрьма?
— Рэйчел, ты можешь идти? — спросила она.
— Мисс Морган, если не возражаете, — сказала я, прислоняясь к стене. Живот свело, и у меня кружилась голова от боли в коленях.
— Заключенным запрещено заходить в библиотеку, мисс Лидер Ковена, — слабо попытался возразить один из охранников, и она повернулась, зло на него уставившись.
— Я не собираюсь сидеть на ваших уродских стульях и разговаривать с ней через пластиковое стекло. Она же закована в наручники. На ней зачарованное серебро. Она не сможет ударить меня и взять в заложники. Благодаря вам, она с трудом стоять может. Рэйчел, пойдем, нам сюда.
— Я же сказала, для вас мисс Морган, — я опустила голову, и мои длинные волосы упали на глаза, когда я потащилась за ней. Дерьмо, я с трудом могу двигаться, и внезапно почувствовав тошноту, я обрадовалась, что не поела. Было бы мило, если бы кто-нибудь предложил мне амулет от боли, но мы были окружены соленой водой. К тому же, это разрушит весь эффект от избиения, которое мне устроили.
 
Охранники были недовольны, но один подскочил и открыл двери, отступив назад. Я оглянулась в свою камеру, посмотреть, там ли еще Биз. Кто-то нацарапал солнышко на двери. Ха, ха.
— Который час? — спросила я у Брук, когда она притормозила, поджидая меня. Казалось, мне все сто шестьдесят, но надежда, что скоро я буду в черной ванне Айви, наполненной горячей водой, заставила меня двигаться дальше.
Низкие каблучки женщины стучали, пока я шла за ней в главное здание.
— Немного больше трех, — ответила она, фыркнув. — Боже, здесь воняет протухшими суши.
Большинство заключенных, мимо которых мы проходили, лежали в кроватях или сидели на них, ожидая, пока выключат свет. Шепот расходился волнами, когда они видели нас. Если здесь уже больше трех, значит, дома уже больше шести. Принимая во внимание различие в широтах, в Цинциннати уже скоро взойдет солнце. От предвкушения я задрожала и стала идти немного ровнее. Линии в Цинциннати скоро закроются для вызова, хотя, если вы умеете путешествовать по ним, неважно, сколько сейчас времени.
Быстро глянув вверх, я убедилась, что Биз все еще со мной. Он полз по потолку, и я видела его, только когда он пересекал металлические прутья, его кожа не успевала меняться так быстро. Когда он станет старше, даже этого не будет заметно. Он хороший парнишка.
Шепот перерастал в приглушенные голоса, когда разговоры переходили из блока в блок. Алькатрас отчасти походил на школу с одной комнатой. Если что-то случалось, все знали об этом через три минуты. Я медленно шла, чтобы скрыть боль, расправив плечи и подняв голову высоко, пока мы не вошли в библиотеку, отгороженную решеткой от пола до потолка. В центре комнаты стоял вытянутый кофейный столик, окруженный старыми стульями, чтобы придать ей вид зальчика книжного магазина. К несчастью, отсюда я могла видеть мою пустую койку в камере с Мэри, Чарльзом, и Ральфом. Мэри выглядела потрясенной, ее глаза были широко раскрыты от удивления, когда она села на свою койку, обернувшись простыней до подбородка.
— Комната выглядит… уютно, — сказала Брук сухо, сняв пальто и помедлив, прежде чем осторожно положить его поверх грязного стула и сесть сверху.
Я посмотрела на мой такой же грязный стул, понимая, что как только сяду, буду уже не в состоянии подняться с него. Обещание мягких подушек было непреодолимо, и я почти упала, стараясь не сгибать колени. От легкого толчка я на мгновение закрыла глаза, и глубоко вдохнула, ощутив запах заплесневелой ткани и старых заброшенных книг.
— Как приятно, — произнесла я, отвлекая ее, чтобы она не увидела, как Биз ползет мимо окон. — Что вы хотите, Брук? — спросила я утомленно. Если здесь три часа, то дома шесть, в это время я обычно ложусь спать.
Она подвинулась, проведя рукой по глазам, и посмотрела на меня сквозь пальцы.
— Мне сказали, что вы не ели. Это хорошо. Ничего ее ешьте, кроме того, что пришлю я.
Я опустила руки, которые были скрещены на груди.
— Вы знаете о еде?
Женщина улыбнулась, сверкнув ровными зубами.
— Изоляция аминокислот дорога, но мы пользуемся этим в течение многих столетий. Это дает превосходные результаты.
Я подумала о Мэри, которая будет голодать еще тридцать лет, и расслабила челюсть.
— Не все думают, что вас надо стерилизовать, — сказала она, одернув юбку и прикрыв свои уродливые колени. — Магически или еще как. Я ваш друг, Рэйчел. Вы должны мне верить.
О. Да. Вот это замечательная идея. Я посмотрела на потолок, и не увидев Биза, перевела взгляд на нее. Будь проклят Трент до самого Поворота. Это его ошибка. Моей заднице рассказывай, что ты им не говорил.
— Я одна думаю, что вы не нуждаетесь в таком жестком лечении, — продолжила она. — Если вы способны оживлять демонские проклятья, вы…