Режим черной магии (Санкция на черную магию) (ЛП)

Он был черным колдуном, который не извинялся за содеянное. Его не волновало, что думает Ковен, и, что еще важнее, у него были навыки и сила, чтобы противостоять им, утереть им нос и при этом остаться тем, кем он хотел быть. Я тоже хотела именно этого.
Он склонился ко мне, и я сжалась, почувствовав волну желания, растекающуюся от тех мест, где мы соприкасались. Почувствовав это, он замер.
— Я действительно пугаю тебя? — спросил он в дюйме от меня.
— Да, — вдохнула я, привыкая к новым ощущениям, когда посмотрела на него, вспомнив, как его руки обхватили меня, когда я попыталась сбежать, как он держал меня, стараясь защитить от себя самой.
Он молчал, глядя мне в глаза.
— Я считаю, что сейчас ты врешь.
Я подвинулась, губы приоткрылись, когда я посмотрела на него.
— Ты действительно пугаешь меня. Ты угроза, опасный колдун, и моя связь с тобой не поможет мне избавиться от изгнания. Ты слишком быстро прибегаешь к черной магии, ты указываешь мне, что делать, как будто ты здесь главный, ты слишком дерзок с Алом. Люди рядом с тобой умирают.
 Но и рядом со мной они тоже умирают. 
Одеяло соскользнуло у меня с плеча, и, кивая в ответ на мои слова, он наклонился, чтобы подтянуть его, обернув вокруг меня. Я уставилась в его глаза, когда он не отодвинулся обратно, но вместо того, чтобы смутиться, он замер в дюйме от моих губ. Ожидая.
— И что? — спросил он, и это современное выражение звучало странно, исходя от него.
 Рядом со мной люди тоже умирают.Не думая о завтрашнем дне, я потянулась к нему.
Мое тело наполнило тепло, и я сжала его руку сильнее. Его теплые губы прижались к моим, с достаточной настойчивостью, чтобы разжечь мою собственную страсть. Из меня вырвался легкий вздох, и глаза закрылись. Я прижалась ближе, желая этого.
Наши губы разомкнулись, и я встретила его взгляд, заинтересовавшись, что я там увижу. Мое беспокойство исчезло, когда я заметила сильное желание, отразившееся в них. Я не собиралась больше ничего обдумывать. Попытка планировать жизнь провалилась, и я чувствовала себя отлично. Во всем теле, в сердце. И меня не волнует, сколько продлятся эти отношения.
Привстав, я поставила колени по бокам от его ног, усевшись к нему на колени и почти коснувшись головой потолка. Он улыбался не долго, или, может, я этого не видела, потому что наклонилась к нему и поцеловала.
Пирс положил руку мне на голову, аккуратно придерживая меня. Между нами проскочила энергия линии, и я задышала быстрее. О, Боже. Я совсем забыла об этом. Мои руки обвились вокруг его спины, а его, прижатые к моей, сжались в кулаки, и его губы перестали двигаться.
— Не останавливайся, Пирс, — сказала я, задержав дыхание, и он пристально посмотрел на меня своими голубыми серьезными глазами.
— Ты понимаешь, что мы сейчас делаем и чем это может кончиться? — спросил он меня, как будто я ребенок.
Я наклонилась вперед и прошептала ему в ухо.
— Да, — дыхание стало прерывистым, и я ощутила, что он стал твердым подо мной. О, Боже, это будет так хорошо, если я позволю этому случиться.
Его рука продолжила поглаживать мою спину, но он водил ею медленно и без подтекста.
— Мое самолюбие не вынесет, если это будет твоя очередная ошибка, — сказал он тихо.
 Он боится, что это я его брошу?Я замерла. Отодвинувшись назад, я встретила его пристальный взгляд, но тепло, что он вливал в меня, осталось.
— Это будет ошибкой, только если кто-то из нас решит так, — ответила я. — Я не ничего не требую от тебя. У меня есть сегодня и завтра, дальше я загадывать не могу. Ты знаешь мое прошлое. Ты знаешь, что я не могу ничего обещать.
Пирс отнял мои руки, лежавшие на его шее, и формально опустил их между нами.
— Ты разочаровалась в любви.
Покачав головой, я подняла наши переплетенные руки и поцеловала его костяшки.
— Нет. Но она принесет лишь боль, если ты рассчитываешь на длительные отношения, а их не будет. Извини, Пирс. Я не могу обещать больше, чем это.
— Рэйчел…
Я остановила его, тряхнув головой.
 
— Я не разочаровалась в любви, но я больше не собираюсь плакать, когда все закончится.
 Врушка, врушка. 
Пораженный, он ответил:
— Я не собираюсь покидать тебя.
По мне пробежала дрожь, и хотя мы сидели, пытаясь найти путь в новые отношения, я вспомнила наше прошлое и его поступки: взял тело другого человека, чтобы стать живым, учил черной магии и сам использовал ее открыто, пытался убить Ала. Он обладал большой силой, так же, как и я, и он думал, что он любит меня? Да он же едва меня знает.
— Пирс, ты уйдешь.
— Но остаться с тобой — мое единственное желание, — сказал он искренне, проведя рукой по моей коже.
Я слабо улыбнулась и склонилась к нему.
— Нет, — ответила я. — Желания — это ложь. Скажи мне, что ты уйдешь. Скажи, что не можешь остаться. Скажите, что все это лишь на время, чтобы я могла насладиться этим сегодня, — прошептала я ему в ухо, как будто произнесение этих слов громче сломает меня. — И когда ты уйдешь, не думай, что я бессердечна, потому что не заплачу. Я не могу больше плакать, Пирс. Это слишком больно.
Он подтянул меня ближе, и я прилегла рядом с ним, а его руки обнимали меня.
— Я не могу остаться, — соврал он, повторяя мои слова, не глядя мне в глаза. — Я здесь лишь на время, а потом покину тебя. — Его взгляд встретился с моим. — И я буду плакать, когда уйду, потому что буду любить тебя вечно.
На глаза навернулись слезы, и он откинул волосы с моего лица, и я услышала в его голосе, что он не верит в то, что только что сказал, ни на йоту. Я заглянула в его глаза, эмоционально истощенные, хотя ничего еще не произошло. Он прикрыл веки и наклонился ко мне. Его губы прижались к моим, и язык проник внутрь, хотя я не ожидала этого от него.
 «И я буду плакать, когда уйду, —отдавалось эхом в моих мыслях, и я крепче обняла его. — Потому что буду любить тебя вечно».
Это был максимум ответственности, на которую я была способна. Это все, что я могла принять, и это все, что я могла дать взамен.
И я отдалась настоящему, единственному, что было сейчас у меня. Я прижалась к нему с намеком, и его рука легла мне на бедро, а другая скользнула вверх, накрыв мою грудь. О, Боже, тело покалывало везде, где он касался меня, кончики его пальцев вызывали мурашки на коже, когда он создавал лей-линейный дисбаланс между нами.
— Пирс, — произнесла я, затаив дыхание, когда он притянул меня ближе, нежно поцеловав в шею.
Он касался меня, гладил руками по спине, но не двигался вперед, к тому, чего я хотела.
— Пирс! — проговорила я более настойчиво, когда он снова коснулся моей груди.
— Что? — спросил он, не желая отвлекаться, но если он не начнет продвигаться дальше, клянусь, я закричу.
Я облизала губы, вздрагивая, и взяла его руки в свои, чтобы суметь снова думать.
— Как давно у тебя не было?
Темнота в его глазах вызвала у меня дрожь.
— Так давно, что я могу убить тебя, если не буду осторожен.
Моя улыбка стала хитрой.
— Ты не поверишь, насколько мне неудобно в этих штанах.
Шероховатая рука опустилась по животу, остановившись на талии.
— Я полагаю, мои брюки тоже тесноваты мне сейчас, — признал он. Он обнял меня рукой, и я сдержала возглас, когда он перевернул меня, и я оказалась под ним. Одеяло оказалось подо мной, и с внезапным хлопком свет потух.
— Пирс?
Встревожившись, я села, оказавшись рядом с ним. Его руки обхватили мое лицо, и он поцеловал меня, став на колени рядом со мной. Все это было чертовски неуклюже, и я откинулась вниз вместе с ним. Мои руки потянулись к завязкам его штанов, но прежде, чем я успела сделать что-то еще, он стянул мою кофту через голову, и мне пришлось отпустить их.
Тихо застонав, я попыталась снова, но он отодвинулся в сторону, начав возиться с моей застежкой на боку штанов. Они все еще были мокрые после реки, и ему придется снимать их, выворачивая наизнанку. Он тихо ругался, и я улыбнулась, когда он вернулся. Я потянулась к Пирсу, проведя рукой по плечу и наслаждаясь ощущением ткани, провела рукой спереди и обнаружила его тугим под тонкой тканью его брюк.