Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века

Неподалеку от них горел костер. Вокруг костра сидели воины — человек десять — и жарили на камнях рыбу. Они были так заняты своим делом, что на женщин не обращали никакого внимания. Свет костра терялся среди деревьев, и пленницы находились почти в темноте. Рутерфорд тихо крался между ними, ища Эшу. Он осмотрел больше двадцати неподвижных женских фигур, прежде чем заметил ее. Лицо девушки было крепко прижато к стволу сосны. Тело ее оказалось опутанным, словно паутиной, множеством тонких веревочек, и она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
Рутерфорд осторожно поднялся на ноги, вынул свой нож и быстро перерезал все веревки, одну за другой. Девушка, почувствовав, что связывавшие ее путы уничтожены, обернулась. Только теперь увидела она своего освободителя.
— Идем, Эшу, — прошептал он.
Она ничего не ответила и схватилась обеими руками за свой рот. Рутерфорд вдруг заметил, что в ее широко раскрытый рот вложен большой кусок дерева, мешающий ей говорить. Он с силой выдернул деревяшку у нее изо рта. Она застонала.
И в ту же минуту сзади прогремел выстрел. Воины, сидевшие у костра, заметили Рутерфорда. Схватив девушку за руку, он стремительно потащил ее в лес, в темноту. Грянули новые выстрелы, и они услышали сзади топот ног. За ними гнались.
Рутерфорд чувствовал, что Эшу не может бежать — у нее затекли от веревок ноги. Она падала при каждом шаге, и ему приходилось волочить ее за собой по земле. Он поднял ее, взвалил себе на плечи и побежал.
Весь лагерь осаждающих всполошился. За Рутерфордом гналась уже целая толпа. Жужжали пули, но он оставался невредим, так как плохо был виден во тьме. Погоня настигала их. Тяжелая ноша, которую он тащил на плечах, замедляла его бег. Он мчался, сам не зная куда, не разбирая дороги, ломая кусты и ветви. Иногда Рутерфорд неожиданно менял направление, чтобы сбить своих преследователей с толку. Но они всякий раз опять замечали его, и погоня возобновлялась.
Сердце его бешено стучало. Рутерфорд чувствовал, что бежит медленнее. За спиной он уже слышал дыхание воина, который бежал впереди всех с копьем в руках. Рутерфорд знал, что сейчас это копье вонзится ему в спину.
— Брось меня! — задыхаясь, прошептала Эшу. — Убегай сам. Я мешаю тебе бежать.
Но Рутерфорд собрал последние силы и, не оглядываясь, помчался дальше. Погоня была уже совсем близко. Он ни на что не надеялся и все же бежал.
И вдруг земля выскользнула у него из-под ног. Он почувствовал, что падает куда-то вниз, в черную пропасть. Со страшной силой ударился он обо что-то. Рот и глаза его залепило рыхлой землей.
  
Битва
 
Рутерфорд с трудом сел, плюясь и фыркая. От ушиба ныла вся спина. Глянув вверх, он увидел две высокие земляные стены, между которыми извивалась узкая темно-синяя речка неба, усеянная яркими звездами. Ему сделалось дурно при мысли, что он упал с такой высоты.
— Где мы? — спросила Эшу чуть слышным голосом.
Она лежала рядом с ним и испуганно глядела вверх.
— Мы в овраге, — сказал Рутерфорд. — В овраге за деревней. К счастью, мы упали на кучу песка. Только это спасло нас.
— А где тот большой страшный воин, который гнался за нами?
— Он остался там, наверху. Они больше не будут преследовать нас! — рассмеялся Рутерфорд. — Они уверены, что мы разбились насмерть.
По дну оврага с тихим плеском бежал ручеек. Рутерфорд заметил его, потому что в нем отражались звезды. Подойдя к ручейку, Рутерфорд с наслаждением вымыл разгоряченное лицо. Неужели это тот самый ручеек, который течет из его подземелья? Пораженный этой мыслью, Рутерфорд обернулся к девушке и сказал:
— Идем!
— Куда? — спросила Эшу. — Ближайший выход из этого оврага в двух днях пути отсюда.
— Идем! — настойчиво повторил Рутерфорд и протянул руку, чтобы помочь ей встать.
Эшу поднялась, но сейчас же, вскрикнув, снова повалилась на песок. Падая в овраг, она растянула связки на левой ноге и ходить не могла. Рутерфорд взвалил ее на плечи и понес. Он быстро шагал по дну оврага, направляясь против течения ручья.
 
Почти все дно оврага было завалено острыми камнями, и, упади они немного правее или левее, их ждала смерть.
Ломая кусты, раздвигая тростник, Рутерфорд шел все дальше. Наконец ручей круто свернул, и Рутерфорд нащупал руками вход в пещеру. Он тащил удивленную и испуганную Эшу по темным подземным коридорам, ощупью находя себе путь во мраке. Девушку он придерживал на плече левой рукой, а правой беспрерывно касался потолка, чтобы не пропустить шахты, ведущей наверх, в его дом. В конце концов он нашел эту шахту и остановился.
— Держись крепче! — прошептал он девушке.
Эшу обхватила его шею руками и повисла у него на спине. Он полез по шесту вверх. В узкой, как печная труба, шахте им двоим было тесно, и они с трудом протискивались вперед. Шест гнулся под их двойной тяжестью. И все же они благополучно добрались до его верхушки.
— Становись мне на плечи, Эшу, и подними доску, которую найдешь у себя над головой, — сказал Рутерфорд.
И через минуту они были уже в доме пленников. Но Эшу все еще не понимала, где она находится, и испуганно жалась к своему спасителю. Рутерфорд отодвинул щеколду и распахнул дверь.
Им в лицо хлынул такой ослепительный свет, что они на мгновение зажмурились. По земле бегали тени. Прыгающие языки пламени со всех сторон лизали черное небо.
— Мы в нашей деревне! — воскликнула Эшу.
— Воины Сегюи подожгли частокол, — сказал Рутерфорд.
Частокол горел сразу во многих местах. С грохотом рушились тяжелые бревна. Люди, окруженные кольцом огня, беспомощно метались под гам собак и плач детей. Воины поднимали копья: им хотелось скорее сразиться с врагом. Но враг был неуязвим, заслоненный стеной пламени.
Ветер носил искры по воздуху, и соломенные хижины вспыхивали одна за другой. Они сгорали сразу, с необыкновенной быстротой: в одно мгновение на месте большой хижины оставалась маленькая темная кучка пепла. Хозяева даже не пытались спасать свои жилища: они знали, что загоревшуюся солому потушить невозможно.
В самом конце улицы, возле заложенных бревнами ворот, частокол внезапно рухнул, образовав широкое отверстие. В это отверстие хлынули осаждающие, прыгая босыми ногами через горящие поваленные столбы. Защитники деревни преградили им дорогу. Наконец-то враги сошлись лицом к лицу. На таком близком расстоянии ружья были бесполезны, и завязался отчаянный рукопашный бой.
При ярком пламени пожара Рутерфорд с порога своего дома видел, как впереди защитников мелькали длинные перья Эмаи. Верховный вождь с необыкновенной ловкостью владел мэром, и рука его не знала промаха. Рядом с ним стояли его воины, готовые защищать каждую пядь родной улицы. Но как их мало, храбрых защитников, и как многочисленны нападающие! Все воины, которых Эмаи послал сопровождать соседних вождей, погибли. Другие пали на склоне холма перед деревней. И теперь у Эмаи осталось всего несколько десятков человек, преграждающих путь целому полчищу врагов.
Они медленно отступали меж двух рядов горящих хижин. С каждой минутой их становилось все меньше. То один, то другой падал под ноги врагам, ожесточенно продвигающимся вперед. Эмаи находился все время в первом ряду защитников, в самой гуще боя. Он, казалось, был неуязвим. Всякий, кто пробовал приблизиться к нему, падал под тяжестью его мэра прежде, чем успевал опомниться. Копья, летящие в него издалека, он ловил на лету рукой и швырял назад. И все же он отступал.
Враги овладели уже половиной деревни и ловили перепуганных свиней, выскочивших из своих загонов. Эмаи отступил мимо висячей могилы своей матери, мимо своей пылающей хижины — самой большой во всей деревне. Скоро ему некуда будет отступать. Сзади, шагах в сорока, пылающий частокол, а за частоколом — глубокий овраг.
Окружив хижину верховного вождя, многие воины Сегюи захотели проникнуть в нее, надеясь найти там несметные богатства. Они, обжигаясь, голыми руками разгребали пылающий тростник и разбрасывали его во все стороны. И вдруг раздался взрыв, встряхнувший весь холм, на котором стояла деревня. Хижина взлетела в воздух. На ее месте в земле появилась глубокая воронка, вокруг которой лежали обгорелые трупы. Это в хижине вождя взорвалась бочка с порохом, привезенная с «Агнессы».