Мелкая (ЛП)

Бум-бум, бум-бум, бум-бум, бум-бум…
Сердце стучало со скоростью тысяча ударов в минуту. Дыхание ускорялось, легкие заполнялись предвкушением разворачивающегося безумия. Оно нарастало, грозя взорваться.
Каждая секунда приближала меня к нему.
— Попробуй туда, — охранник без имени указал на очевидный просвет на дороге, который я не видела со своего места.
— У меня не выйдет туда проскочить, они блокируют каждую полосу, — раздраженно проворчал Дэйв, но в следующую секунду его перебил звук выстрела. — Господи, они теперь в нас стреляют?!
Бах, бах, бах, бах, бах, бах!
От шести до двадцати выстрелов (я сбилась со счета) раздались друг за другом, превратив лобовое стекло в решето. Все пригнулись на своих местах, и я прикрыла голову, молясь, чтобы шальная пуля меня не задела. Охраннику, стоявшему между Дэйвом и Арденом, не повезло.
— Блядь, — он развернулся, потрясенно прижав руку к груди. — Я ранен.
— Что? — Арден тут же посмотрел на него с широко распахнутыми от неверия глазами. — Уверен?
— Ага, — подтвердил он, сквозь его пальцы просочилась кровь, растекаясь пятном по форме. — Чертовски уверен.
Пошатнувшись, мужчина шагнул назад и рухнул на ближайшее сидение, на котором сидела заключенная. Она тут же кинулась ему на помощь и прижала обе руки к ране, но ничего не смогла сделать. Я наблюдала, как краски жизни сходили с его лица, выливаясь на пол. Через три минуты он умер.
— Черт возьми! — воскликнул Арден, потирая затылок. Его нерешительный взгляд метался между павшим товарищем и разворачивающимся штурмом перед ним.
— Думаю, пора остановиться, Джо, — произнес Дэйв, уже сбавляя скорость и поворачивая правее.
Арден проигрывал, мы все это понимали, но он не собирался сдаваться без борьбы.
— Нет! Продолжай ехать! — велел он и, вытащив пистолет, взвел курок. — Ублюдок может отправляться к черту. Он ее не получит, — перегнувшись через Дэйва, офицер дернул ручку двери, которая тут же распахнулась. Борясь со встречным ветром, он опустился на ступеньку и ухватился за поручень. Наполовину вывалившись из автобуса, он поднял руку и начал стрелять в темноту, ориентируясь на одни только красные габаритные огни.
Бах. Бах. Бах. Бах.
В ответ никто не стрелял, а он спустил две обоймы в ночь, и это удивило меня.
Почему они остановились?
Меня тут же затопил страх, в голове сразу появились мысли о возможной цели, до которой добралась пуля Ардена.
Что, если он попал в Алекса?
Из груди вырвался дикий крик отчаяния и злости, я заметалась, изо всех сил дергая скованными руками, обдирая кожу. Ненависть к этому человеку подпитывала мои силы. Я поклялась, что освобожусь и покажу ему, насколько жажду его смерти.
— Черт возьми! — произнес Арден, патроны у него кончились, как и удача, и он вернулся внутрь. — Ружье заряжено? — спросил он у Дэйва и тут же потянулся к нему.
— Да, но гильзы…
БАХ!
Раздался оглушительный выстрел, разносясь эхом вокруг и пробирая до костей. Грузовик снова приближался, стекло со стороны водителя автобуса разлетелось, и все оказалось забрызгано кровью. Секунду Дэйв бился в конвульсиях, после чего безжизненно свалился на руль.
Автобус занесло вправо, и всех выкинуло в проход. Все произошло так быстро, что Ардену потребовалось мгновение на осознание факта смерти водителя, которого застрелили в голову. К этому моменту ему уже было не вернуть под контроль управление автобусом.
Его путь был предопределен: на скорости восьмидесяти километров в час он съедет с дороги в неглубокую канаву.
Это проигралось в голове словно кино.
Закрыв глаза, я крепко вцепилась в кресло.
Будет больно!
От удара я полетела вперед, но цепи вернули меня на место, и я сильно ударилась головой. Из меня вышибло дух, и, согнувшись пополам, я попыталась собраться с силами. Дыхание давалось с трудом, вдох приносил боль, которая становилась мучительней с выдохом. Голова трещала. Перед глазами плыло. Чтобы узнать, была ли кровь, я коснулась рукой лба.
Ее не оказалось, но это еще ничего не значило. О последствиях сотрясения мне было известно, как и о внутреннем кровотечении и бла-бла-бла. Приземление было жестким, и я выжила. А это главное… пока.
 
Вокруг автобуса стояло коричневое облако пыли, заключенные стонали от боли и звали на помощь, которая не придет. Заерзав на сидении, я попыталась приподняться, чтобы оценить, сколько было раненых и мертвых, но перед глазами все почернело. Слабость одолела меня, каждое движение, даже самое незначительное, вызывало боль. Сдавшись, я закрыла глаза, откинулась на спинку и стала ждать.
— Будьте начеку! — выкрикнул мужчина.
Вся моя энергия пошла на то, чтобы сконцентрироваться на подъехавших машинах, шины которых шуршали по земле, рикошетя камнями в автобус. Моторы гудели на холостом ходу, двери хлопали, незнакомые голоса смешивались, становясь все громче.
Шум отвлекал, но никак не влиял на охватившую тело боль.
— Здесь, — произнес кто-то, вернув мое внимание к передней двери.
Раздались удары и тяжелые шаги по ступенькам, словно кто-то топал, затем отдаленный звук взвода курка и знакомый рык.
— Где она? — голос, его голос, низкий и хриплый, был напряжен от эмоций.
У меня перехватило дыхание. Он здесь. Не доверяя себе, я открыла глаза и выглянула из-за сидения.
Сердце остановилось.
Я не могла дышать.
Он стоял во плоти в рваном тюремном комбинезоне оранжевого цвета, похожем на мой, только у него верх был расстегнут и свисал, показывая майку и татуировки. Где-то между субботой и сегодняшним днем Алекс побрил голову. Теперь его волосы были короткими, не совсем как у бритоголовых, которых упоминали федералы у лифта, но почти.
Великолепная копна черных волос исчезла. Но он все равно оставался моим Алексом.
И он злился, нависнув над Арденом и прижав Colt к его лбу.
— Где Мэди?
Ухватившись за край сидения перед собой, я подтянулась к проходу и позвала:
— Алекс… — Но мой голос прозвучал так тихо, тише шепота. Он не услышал меня через весь шум, продолжая осматривать автобус в поисках меня.
На глаза выступили слезы, отчего зрение стало еще хуже, и в горле образовался тяжелый ком. Я сдерживала это чувство, которое могло превратить меня в размазню за секунду.
Судя по выпяченному подбородку, он явно терял терпение с молчанием Ардена, пихая тому дуло в рот одним яростным движением.
— Блядь, скажи, где она, или я разнесу тебе башку!
Отчасти меня искушала мысль позволить ему спустить курок и прикончить ублюдка, но мой малыш выглядел таким печальным и уставшим.
Потеря любви равнялась насилию.
Мне ли не знать.
У этого мужчины была власть надо мной, он мог вдохнуть в меня жизнь или отнять ее. Отчаянное желание почувствовать его, убедиться, что он настоящий, перевесило жажду крови.
— Александер, — в этот раз у меня получилось сказать громче, и я села, стуча запястьями по креслу впереди, отчего цепи зазвенели.
Он тут же вскинул голову на звук, темный взгляд голубых глаз встретился с моим.
Мои губы медленно растянулись в удовлетворенной улыбке.
— Ты опоздал.
Алекс улыбнулся в ответ, болезненно и облегченно, с одним глубоким вдохом все напряжение покинуло его тело. Об Ардене он сразу забыл и, сунув пистолет за пояс, направился ко мне, пробираясь через весь ужас все ближе и ближе, взгляд становился все насыщенней с каждым сделанным шагом.
— Вот ты где. — Опустившись передо мной на колени, он осмотрел мое лицо, руками ощупывая мои ноги, руки, все тело. Он вздохнул с облегчением. — Они не получат тебя.
Мне не удалось ответить, потому что мое лицо тут же оказалось в его ладонях, а губы накрыл его рот. Вся боль и страдания, печаль и одиночество уступили место жизни и любви. Меня охватило чувство целостности. Больше я не была пустой оболочкой.
Я снова дома.
Он был моим домом.
— Я с ума сходил, — выдохнул он, я же рыдала сквозь поцелуи. Он попытался отстраниться, шепча мое имя, но я прижалась к ее губам сильнее, заставляя остаться.