Пять ступеней до Луны (СИ)

— Грейнджер, ты же не думаешь, что я просто так надел этот ужас? — Малфой дернул уголком губ, смахивая челку с лица. — И проблема в том, что… А может, это и вовсе не проблема, а данность, — Драко потер шею, на мгновение хмуря темные брови. — Я надену что угодно и соглашусь на все из-за тебя. Хочешь превратить нашу гостиную в ярмарку? Давай купим еще больше гирлянд, принесем ель повыше и попышнее, — он обвел руками комнату. — Хочешь, чтобы я смотрелся как идиот в этом свитере и чтобы на меня больше не взглянул ни один адекватный человек из-за того, что на мне? Значит я буду его носить, — Малфой оперся на дверной косяк, и в его радужках плескалась обреченность, омываемая облегчением. — Понимаешь? Я проиграл. Тебе. Во всем. Но самое смешное в этом всем, что мне это нравится, лишь бы ты продолжала просто быть. Со мной рядом. Спорить и нести ерунду, а потом смеяться и смотреть на меня лукаво из-под опущенных ресниц.
Он склонился к ней, все еще придерживаясь пальцами за косяк, а его губы почти коснулись ее носа, пока Гермиона неверяще взирала на него, встав на носочки и машинально потянувшись навстречу. Она закусила щеку, сдерживая наплыв эмоций от его пронизывающего плавленого серебра, в котором она захлебнулась, не пытаясь спастись.
— В наших отношениях намечается нечто большее, чем то, что можно назвать банальным словом «любовь». Ты согласна? — он прищурился, поддев ее подбородок двумя пальцами.
— Уже больше трех недель я непроизвольно колдую омелу над нашими головами. Я делала это неосознанно, но делала… — ее взгляд опустился на его приоткрывшиеся губы, и она ощутила мягкое опаляющее дыхание.
— Я с конца ноября ношу омелу в кармане, — шепнул он, проведя носом вдоль ее скулы.
— Для справки: омела должна быть над целующимися, а не в кармане одного из…
Он смял ее губы, шумно втягивая носом воздух, и прижал ее за талию, развязывая фиолетовый пояс.
Гермиона ахнула, привставая на носочки и касаясь большим пальцем его щеки и упавших на лоб светлых прядей. Он целовал ее со всем пылом потерянного времени и упущенных мгновений из-за страха и неуверенности в том, что не способен дотянуться до края луны. Гермиона выгнулась, прижимаясь к нему бедрами и отчетливо ощущая упругие мышцы торса. В ее ушах бурлила и шумела кровь от его касаний по тонким ключицам, пока голова и весь мир кружились в хаотичном диком танце, но ей безумно нравилось это. Ее легкие затопил дурманящий аромат его одеколона, и она жестко смяла свитер, проводя ладонью по его ребрам.
— Так вот как, оказывается, у тебя отключается звук, — в перерывах между сбившимися поцелуями прохрипел Драко. Она прикусила ему нижнюю губу, и он, рыча, втолкнул ее в спальню, захлопывая дверь перед носом проснувшегося Живоглота. Кот недоуменно склонил голову, раздраженно постукивая хвостом по полу, испещренному светлыми пятнами от праздничных гирлянд.
Наступил новый год — тот самый год, где не будет теней из призраков прошлого, лишь будущее, в котором можно дотянуться до луны.