Рысюхин, что там у вас налито? (СИ)

А вот другой сосед, его постоянный соперник и старинный друг, местный полицейский, осмотрел всё более дотошно, что и понятно — он-то на пикапе не катался. Так же пощупал кожу, подержал руку у решётки вентиляции, заглянул за шторку.
— Говорите, заводской грузовичок? Для перевозки сырья и товара? Хех! — Он покачал головой. — В шофёры какого-нибудь барона нанимать думаете?
Он сам засмеялся своей шутке и отошёл в сторону, качая головой, даже не понятно — то ли в недоумении, то ли в неодобрении.
Обкатку производил по тому же маршруту, что и в случае с пикапом, разве что задерживался в каждом адресе на меньшее время — Егор Фомич на месте, работает, это я — так, катаюсь. Встретились мы с ним в «Прикурганье», обсудили текущие дела, а помимо прочего я ему сказал, мол, пусть Влад, как сможет выделить день, приезжает в Смолевичи, на грузовике. Заберёт себе новый, а старый оставит мне для профилактического ремонта и аналогичной переделки.
Два наших авто, пикап и грузовик, стоявшие рядом у трактира, выглядели очень необычно и по отдельности, а уж в паре вообще производили сильное впечатление. Эх, к ним бы добавить ещё парочку, с цистерной и зерновым кузовом, да ещё «представительский бусик», как обзывал дед будущий мой транспорт — вообще выставка бы получилась, не хуже, чем в столице. И так какой-то караван, двигавшийся со стороны Червеня к Смолевичам и вроде как не собиравшийся заезжать к нам — вдруг резко завернул направо, к трактиру.
Мы с Пробеляковым, переглянувшись, с интересом наблюдали через окошко, как караванщик обходит оба автомобиля, заглядывает через стёкла внутрь, изучает эмблему в виде Рысюхи на капоте и её же изображение на дверях — идея деда, мол, транспорт фирмы должен нести рекламу фирмы, потому и поместил изображение, которое мы с горем пополам скопировали с увеличением с одного из эскизов могилёвского студента-художника, дополнив идущим по кругу текстом «Напитки от Рысюхина». Но когда купчина перешёл к ощупыванию и пытался, оглянувшись по сторонам, сделать щёлочку в шнуровке брезента и заглянуть внутрь — решили, что пора выходить и прекращать это безобразие. На крылечке услышал кусок разговора предводителя каравана с местным конюхом:
— Это где же такое чудо изготавливают? В Англии или в Германии?
— Да это барин наш, Рысюхин младший, из покупных грузовиков выделывает разное. Он маг по металлу не их слабых, в академиях учится — вот и тренируется на досуге.
Тут и мы с Пробеляковым подошли к месту событий.
— Добрый день, чем могу быть полезен? — я уступил право начать разговор своему управляющему.
— Здравствуйте. Продайте грузовики, а? — Взял быка за рога караванщик.
— Не продаются! — ответил я.
Визитёр оглянулся — видимо, хотел дать отповедь молодому, который влезает в разговор старших, но увидел перстень главы рода и осёкся. Сопоставил герб на пальце и картинку на дверцах, вспомнил сказанное ему только что и сделал правильный вывод.
— Господин Рысюхин, ну вам-то зачем? Вы себе ещё сделаете, а мне товар возить!
— Мне тоже товар возить надо. У меня бровар, три завода, один вообще в Шклове, корчма, два трактира и своё село на границе Могилёвской и Минской губерний. И для всего этого нужно кучу всего возить. Я не то, что продавать — я добавлять грузовики собираюсь, имеющихся не хватает! Но если сильно надо…
Караванщик, у которого в ходе перечисления моих предприятий появилось на лице что-то наподобие уважения, яростно закивал головой.
— В основе это — электрический грузовик Кротовского, как бы не самый дешёвый вариант на рынке, при этом удобный и достаточной для меня грузоподъёмности. Просто чуть-чуть поменял кабину, чтобы удобнее было и не дуло.
Караванщик был разочарован, но не имея никакого родового перстня, хотя бы слуги рода, спорить и «качать права» (очередное странное выражение деда) не стал. Просто вздохнул и с тоской посмотрел, как мы с Егором Фомичом забираемся в кабины. И это ещё он, по счастью, стоит достаточно далеко от двери, чтобы не почувствовать дуновение прохладного воздуха изнутри. Ну, пусть попробует купить базовый грузовик, мне рекламы для графа не жалко, и переделать самостоятельно. Может, что-то и получится. Если в механизмы лезть не станут, ограничившись кабиной.
 
До Алёшкино шли вместе, маленькой колонной, как недавно из Минска, вот только ощущения совершенно другие. Пусть мелкая пыль и просачивалась где-то, несмотря на все усилия по подгонке деталей и невзирая на кожаные уплотнители, но это даже смешно было сравнивать — тут скорее запах пыли, чем она сама, в отличие от килограммов песка, летавших по кабине ранее. Дед, правда, ворчит, говорит, что при нормальных резиновых прокладках её было бы ещё меньше и грозится на нашем авто добавить пару рёбер в лабиринтные уплотнители.
«Или за счёт нагнетания очищенного воздуха создать избыточное давление в кабине? Не на много, где-то сто два килопаскаля? Или этого маловато?»
«Дед, ты это всё можешь не вслух думать, а? От дороги отвлекаешь!»
А всё-таки на самом деле удобная штука, этот автомобиль! Объехал все свои заведения в районе, раньше это целый день бы отняло, а так — два с половиной часа на всё про всё, включая разговоры. Но от роли извозчика всё ещё коробит — благо, кабина закрытая и можно сделать вид, будто веришь, что тебя никто не видит.
  
Глава 17
 
Вторую половину дня пришлось посвятить входному контролю и отбраковке изготовленных под заказ деталей. Мне бы такое в голову не пришло — проверять за людьми из солидной по нашим меркам организации, но жизнь заставила, и дед ей помог. После возвращения домой собрали одну ось для нового автомобиля и по какому-то наитию, или дед почуял неладное, запустили электромотор, уложив на верстак так, чтобы ступицы были в воздухе. А оно всё как начало прыгать! С лязгом! С грохотом! Выдернув провода, я в голос удивился:
— Что это было⁈
«Радиальное биение, довольно сильное. Из-за конского эксцентриситета одной из полуосей или ступиц на ней. Грубо говоря — кривая деталь, центр масс не лежит на оси вращения».
«И что делать⁈»
«Ну, во-первых, конечно, всё проверять — это чудо и везение, что в первых двух осях, что вчера ставили, никакого заметного брака нет, или пока просто не проявился никак. А что делать во-вторых — зависит от того, как тут у вас принято. Или выкатывать претензию изготовителю, или исправлять самим».
Опрошенный по телефону Егор Фомич выругался, потом уверил:
— С претензиями ничего не получится. Мы детали забрали и деньги отдали. Всё, договор закрыт и сдан в архив, прибыль поделена и разослана. Им никакого интереса нет теперь что-то переделывать за свой счёт. Так что будут делать вид, что ничего не знают и ничего не понимают. В стиле, «может, вы уронили где, оно и погнулось» или ещё что-то такое. А то и просто разговаривать откажутся.
— От них с таким отношением все заказчики разбегутся!
— Главный заказчик — леспромхоз, он никуда не денется, как и они от него. Но там у них и отношения другие. А случайные сторонние заказчики — они всё равно, как правило, с единичными изделиями, и в любом случае второй раз вряд ли придут раньше, чем года через три, так что с ними — то есть, с нами — церемониться? Тем более, что в плане выручки мы им погоды не делаем.
— Значит, максимум что удастся — это душу отвести, рассказав им, кто они есть по сути своей, а исправлять всё равно самим?
Управляющий как-то грустно хохотнул.
— Даже рассказать достаточно подробно не получится — пожалуются в полицию даже не на оскорбления, а на нарушение общественного порядка. И ещё и вас же оштрафуют.
И столько эмоций прозвучало в голосе моего управляющего, что стало ясно — это что-то из личного опыта. Может, потом как-нибудь расспрошу при случае, если не забуду.
«Вперёд наука будет: не платить, пока всё не проверено. Это не только данных мастерских касается, а вообще любых подрядных работ».
«Согласен, дед. Главное, ведь всё сырьё для основного производства обязательно проверяем, зерно так вообще каждый мешок, даже у самых доверенных продавцов — и то, пусть и выборочно. При этом очень часто что-то да находим, хотя казалось бы — знаешь уже, что попадёшься, а всё равно пытаются. А тут даже в голову не пришло!»