Рысюхин, что там у вас налито? (СИ)

Правильность того, что поехал один подтвердилась уже при выезде из проулка на улицу, где я нагнал своего вчерашнего собеседника — брандмейстер Волченок (с ударением на второе «о», а никак не «Волчёнок», он на такое обижается) с мрачным видом шёл по улице, а увидев меня — повеселел и стал махать рукой, подзывая к себе.
— Юра, доброе утро! Ты, если не секрет, куда едешь?
— На вокзал. Управляющий мой из командировки возвращается, отдам ему сей аппарат, а сам в Минск по делам съезжу.
— Замечательно! Не подвезёшь до службы, по-соседски? А то у моей коляски ось сломалась, людей пришлю, но хорошо, если к обеду починят.
Я почувствовал глухое недовольство и даже успел высказать его деду до того, как смог подавить:
«Ну вот, пожалуйста — осуждения вчера не высказал, а сегодня уже за извозчика считает. Хорошо хоть, гривенник не предложил, для пущего унижения!»
«Не „унижение“, а „уважение“ — к старшему по возрасту хорошему знакомому. И с извозчиком тоже мимо — не даром же он сказал, что „по-соседски“. Соседу помочь же не зазорно?»
«Смотря в чём. Ладно, сам уже понял».
Этот внутренний диалог проскочил буквально за пару секунд, вслух же в итоге сказал не то, что пыталось выскочить в начале:
— Конечно, Михаил Романович! Как не помочь соседу? Тем более, что солнце уже встало и жарит на полную, а форма у вас плотная, к прогулкам не располагает.
— Это да, — пропыхтел пожарный, влезая в салон и усаживаясь. — Форма рассчитана на то, чтобы худо-бедно, но защищать от огня и летящих искр, но ходить в ней и впрямь, жарковато.
Я (или дед — он обещал «подстраховать» во время поездки) тронулся с места, а сосед, поёрзав на своём месте и немного поколебавшись, всё же спросил:
— Юра, а вот эти сиденья, они откуда?
— Да тут в оригинале сплошная лавка была. Мы с Семёнычем её разрезали, середину выкинули, набивку запихали в оставшиеся части, чтоб мягче было, а лишнюю кожу подвернули, как смогли, и за остов закрепили.
— Вот то-то и оно, что «как смогли». И набивку тоже, м-да. Ты, пожалуйста, не обижайся, но эти вот… эээ… сидушки портят всё впечатление.
— Сам понимаю. Хочу к мебельщикам подойти со своими эскизами, чтобы они сделали как следует.
— Нет, нет и нет! Никаких мебельщиков — этим гадам лишь бы только подороже содрать и плевать на твои желания. Тебе же не захочется получить что-то на резных ножках?
— Нет, конечно!
Говорить о том, что кресла будут собираться на металлическом каркасе, который я закреплю на уже сделанных в полу рельсах, чтобы регулировать расстояние до передней стенки я не стал, дабы не возбуждать ещё большую зависть. Тем более не стал говорить про планируемую регулировку их по высоте и наклону спинки, а также про вставленную в рулевую колонку карданную муфту, позволяющую менять положение рулевого колеса по высоте.
— Вот! Я тебя познакомлю с хорошим шорником. Он не только сёдла и упряжь делает, а вообще с кожей замечательно работает. Сделает всё точно, как надо, и набьёт, и обтянет, и зашьёт!
— Буду весьма благодарен! Хороший мастер всегда нужен.
Так за хозяйственными разговорами и доехали до пожарной части. Я высадил соседа у крыльца и, заложив под любопытными взглядами пожарных дугу по расположенной перед входом площадке, свернул к вокзалу.
Егор Фомич ожидаемо не узнал свой грузовичок. Он стоял на выходе с вокзала и растерянно озирался по сторонам. Пришлось привлечь его внимание и, выйдя из кондиционированной кабины подзывать к себе. Управляющий выглядел сильно уставшим и измученным поездкой, но когда понял, что вот это вот — его служебный автомобиль в новом облике оживился и взбодрился.
— Юрий Викентьевич, это что, действительно мой грузовичок⁈
— Да. Приделал тут пару украшений, с вашего позволения.
Фомич улыбнулся.
— Мне к такой красоте и подходить боязно.
— Не бойтесь, внутри всё ещё интереснее. Забрасывайте багаж на заднее сиденье, или на пол перед ним, чтоб не упало в случае торможения, и садитесь за руль. Я вам расскажу, что у нас поменялось и пойду на свой поезд — мне в Минск надо.
 
Минут двадцать Пробеляков старший слушал о новинках, охал, ахал и пробовал под моим надзором сам выполнять все регулировки и манипуляции. Наконец он вроде бы всё запомнил, а если нет — то освоит со временем. Я ещё предупредил, что сиденья временные, скоро буду заказывать нормальные, и стал прощаться.
— Сегодня, Егор Фомич, отдыхайте. Срочных дел никаких нет, по объектам я вчера проехался сам, совместив с обкаткой авто. Все фитили в соответствующие отверстия вставил, и скипидар не экономил. Так что как минимум до завтра все должны шуршать, как положено. И ещё. На днях вы мне, скорее всего, понадобитесь вместе с автомобилем. Приедет столичный гость, нужно будет доставить его в Дубовый Лог для проведения кое-каких изысканий. Но скорее всего не завтра даже — я вам позвоню, когда станет известно точнее.
Дорога до Минска и там до жандармерии была привычной рутиной, которую попытались, но не смогли скрасить взятые с собой в дорогу газеты. Районный «Смолевический листок», выходивший раз в неделю, как обычно был заполнен в основном рассказами о том, как нам повезло, что у нас есть граф Соснович, но кое-какие новости можно было узнать и оттуда — из того фона, на котором живописался образ главного владельца города, большей части района и всей газеты. Из относительно полезного был ещё прогноз погоды, который не слишком часто сбывался, но и чересчур сильно не врал. Тем не менее… Газета была позавчерашняя, на сегодня обещала дождь. Я ещё раз посмотрел в окошко на сияющее солнце и скептично хмыкнул.
Евгений Миронович на сей раз чаем не угощал, был собран и деловит.
— Здравствуйте, Юра. Просмотрел я картотеку, полистал вои записи, пообщался с людьми… В итоге получилось так, что при всём, казалось бы, богатстве выбора выбирать почти и не из кого.
— И в чём проблема?
— Да и проблемы-то как таковой вроде нет. Но из магов нужной вам направленности, которые сейчас в Минске, а не уехали куда-то на более-менее долгий срок, не связаны долгосрочным контрактом, в принципе готовы работать по найму и имеют право выдавать официальное заключение — на данный момент всего трое.
Не успел я заявить, что официальное заключение мне как-то пока что не очень нужно, как Подпёсок разрушил эту иллюзию:
— А без официального заключения любая фирма, которая занимается строительством порталов, никакие сторонние данные принимать к рассмотрению не станет. Они проведут своё повторное исследование и потребуют за него отдельных денег. Оно вам надо — платить дважды?
— Никоим образом.
— И я так подумал. Так вот, из этих троих… Первый, если смотреть формально по показателям — чуть ли не идеал: универсал с потенциалом шесть с небольшим, полностью развитым. А по сути… Во-первых, он носит титул графа и довольно высокомерно ведёт себя с теми, кто ниже по статусу. Во-вторых — пренебрежительно относится к магам, слабее его, а особенно к тем, кто имеет потенциал меньше пяти. В сумме это даёт — сами понимаете.
— Шанс, что он согласится работать на меня — не титулованного с «жалкой» по его меркам «троечкой» — он умозрителен. Вероятность близка к нулю.
— Я бы уточнил, что это касается даже того, чтобы он согласился разговаривать с вами, а не то, чтобы наниматься.
— Согласен, это не вариант.
— Второй — пожилой профессор одного из минских ВУЗов, которого уже лет десять хотят спровадить на пенсию, но он упирается. Человек вроде как приятный, но со своими особенностями. Во-первых, не приемлет другого мнения, кроме своего, по любым вопросам. Чрезмерно разговорчив. Но всё это можно терпеть, однако он загружен работой, плюс пытается вести научную деятельность. Так что он предпочитает интересные, нетипичные случаи, которые могут пригодиться в его монографии. Во-вторых, у него такой график, что выкроить день — надо постараться. Есть высокий шанс, что вопрос затянется до середины осени. Из плюсов — обследование может выйти бесплатным, если он привлечёт к этому студентов (под своим присмотром, разумеется), сделав из вашей точки учебное пособие. Но это уже к ноябрю.