Песня смерти и крови (СИ)

В чем именно, Хизер не знала и сама.
— Мисс Ньюман? — окликнула ее Марджери. — Вы в порядке?
Нет.
Нет, она не в порядке. Хизер всё ещё хочется написать Коннору, а ещё сильнее хочется обнять, самой очутиться в его объятиях. Или наоборот, бежать далеко-далеко, пока они не натворили ещё больше глупостей. Мысли путались, оглушенные новостью, разворошенные собственными страхами и чувством вины, как пчелиный улей — палкой.
Хизер обернулась. Покачала головой.
— Просто в шоке от новости.
На самом деле, у неё в груди всё сжималось, и хотелось найти Коннора. Обнять его. Спросить, как он.
— Там были помощники шерифа Тейлора, — кивнула Марджери. — Они как раз проезжали мимо, попытались этого зверя убить. Медведь и одного из них умудрился подрать до смерти. Бедный Кай!
Иногда Хизер казалось, что Марджери получает извращенное удовольствие от рассказывания сплетен и ужасных новостей. Что смерти, происходящие в городе, на самом деле ничуть её не пугают, ведь не касаются лично её и её семьи, а, значит, чего бояться?
Иногда казалось, что чувство такта у Марджери вообще отсутствует напрочь.
Потому что мисс Дрейк, — а что с неженатым Каем она спит, знала даже Хизер, хотя не интересовалась чужой личной жизнью, — всхлипнула и, сгорбившись, выбежала из администраторской.
К чести Марджери, ей явно стало неловко. Пробормотав что-то вроде «черт, совсем забыла, что она ещё тут», Уолтер ретировалась за свою стойку, чтобы по школьному радио сделать объявление о собрании в спортивном зале. Директор Питерс как раз собирался объявить об отмене уроков на ближайшие несколько дней и о дате похорон и прощания с Джеммой.
— Сходи, найди её, а? — Марджери постучала пальцем по микрофону. — Директор будет страсть как зол, если все учителя не придут в зал.
Хизер была готова сделать что угодно, лишь бы не стоять столбом у окна, глядя на школьников, половина из которых уже о смерти Джеммы наверняка знали, а второй половине только предстояло узнать эту новость. Смутное, ледяное чувство страха и вины ворочалось в животе, никак не желая таять.
Разумеется, все эти смерти были случайны.
Как же иначе? Бешеные животные не разбираются, на кого нападать. Но даже для медведя это было слишком жутко. Настолько, что не думать об этом, не бояться не получалось.
Мисс Дрейк обнаружилась в преподавательском туалете. Сидела на унитазе, согнувшись, и рыдала, размазывая по лицу слёзы и тушь.
— Я сейчас выйду, — глухо всхлипнула она. — Я… Я просто…
Хизер понимала.
Одна мысль, что на месте Джеммы, на месте Кая мог оказаться Коннор, заставляла её обмирать от ужаса. Пальцы становились ледяными и влажными.
Только не Коннор.
— Нэнси, — Хизер нашла в себе силы позвать ту по имени. — Может, тебе стоит пойти домой?..
— Отмена уроков только… — мисс Дрейк шмыгнула носом, — только для учеников. Преподаватели все эти дни будут работать. Я… сейчас выйду, ты иди, ладно?
Бросать Нэнси в таком состоянии не хотелось, но та явно не желала, чтобы кто-то видел её рыдающей. Хизер немного подождала, беспокоясь, что Нэнси может понадобиться помощь, а, всё же решив уйти, услышала, что та выходит из кабинки.
Хизер обернулась.
Выглядела Нэнси неважно: красные заплаканные глаза, распухший нос, потеки косметики на щеках. Хизер сделала шаг к ней, и мисс Дрейк помотала головой.
— Иди… иди. Я…
Резкий голос Марджери по радио прервал её.
— Дорогие ученики и преподаватели Баддингтаун Хай, директор Питерс просит вас собраться в спортивном зале.
Для верности, Марджери повторила эту фразу несколько раз. Вздохнув, Хизер всё же развернулась к выходу. Она понимала, что, возможно, Нэнси просто хочет побыть в одиночестве, а речь директора о Джемме и её смерти вряд ли поможет ей прийти в себя.
Она будет вспоминать о Кае Джонсоне. И, возможно, винить Джемму в его смерти, хотя той уже глубоко всё равно, что о ней думают.
Спортивный зал оказался забит до отказа. Хизер присела на край скамейки, огляделась. Ученики — те, кто, возможно, уже был в курсе смерти Джеммы Стоукс, — выглядели шокированными, кто-то из девчонок плакал. Поискав взглядом Коннора, Хизер не увидела его.
 
Не пришел?
Что-то в сердце ёкнуло и тоскливо заныло.
Хизер скучала по нему. Скучала уже с момента, когда он целовал её, не желая отпускать обратно в город, обнимал её лицо ладонями, а потом всё же отпустил, и она почувствовала: Коннор стал слишком важной частью её жизни. Настолько важной, что его отсутствие ощущалось всем её существом.
Возможно, эти чувства нужно было обрубать в зародыше, но она не сумела.
Должна ли она чувствовать себя виноватой перед Джеммой? Впрочем, это ощущение продолжало настойчивым ежом сворачиваться за ребрами.
Коннор вошел в спортзал за секунду до первых слов директора. Остановился, прислонившись плечом к стене, тихо сполз на пол, вытягивая ноги в кроссовках. На его появление обратила внимание только Хизер — остальные наблюдали за директором.
Ей хотелось плюнуть на всё, пойти и усесться рядом с ним. Но Хизер понимала, что не может позволять себе никаких вольностей. Кто знает, быть может, его и так зовут за глаза «учительским любимчиком», и от буллинга его спасает только его умение расквасить обидчику нос?
Коннор поднял голову, и их взгляды пересеклись.
Правый уголок его губ пополз вверх. Едва заметно.
Хизер внутренне выдохнула.
— Не успели мы оправиться от прошлой трагедии, как нас постигла другая, — директор кашлянул в микрофон, привлекая внимание. — Возможно, многие из вас уже знают, что Джемма Стоукс тоже погибла от когтей бешеных животных, не так давно появившихся в наших лесах…
Спортзал утонул в тишине, среди которой вдруг тоненько и истерично заплакала Сэнди. Кто-то ещё всхлипнул следом за ней. Голос директора ушел на второй, пятый, десятый план.
Показалось, будто стало холодно. Хизер обняла себя за плечи, ощущая, как разворачивается внутри недоброе предчувствие.
С тех пор, как она приехала в Баддингтаун, в городке стало неспокойно. Конечно, никто из жителей и не подумал связать это с ней, да и сама Хизер никогда прежде того не делала, но почему-то именно сейчас ей подумалось: здесь что-то не так.
С городом. С ней самой что-то не так.
Джошуа снился ей как никогда часто. В таком жутком обличье, что она кричала во сне — а в выходные даже разбудила Коннора. Хизер думала, что, стоило её жизни хоть как-то устаканиться, старая травма и страх, что бывший муж найдет её, дали о себе знать, но теперь…
Он ведь угрожал найти её где угодно? Он ведь угрожал ей колдовством?
Хизер впилась пальцами в ткань худи.
Того, о чем она думает… просто не может быть. Не существует. Колдовства не существует. А её просто «накрывает», из-за всего сразу: из-за смертей, из-за снова всплывшего страха перед Джошуа — он не может здесь оказаться, успокойся! — и из-за Коннора.
И за него — тоже.
— …уроки на сегодня, завтра и послезавтра отменены, — директор вернул себе контроль над ситуацией, хотя судорожные всхлипы и шмыгания носом всё ещё раздавались. — Похороны Джеммы Стоукс состоятся завтра, в три часа дня. Её родители приняли решение не устраивать прощания, и я прошу вас уважать их желание. Соблюдайте установленный администрацией города комендантский час и будьте осторожны.
Кажется, Хизер пропустила всю речь, которую директор Питерс говорил о Джемме. Впрочем, вряд ли она отличалась чем-то от речи, произнесенной в честь Рори Джонсона.
Сэнди рыдала.
Хизер чудилось, будто её пальцы свело, и теперь она не может отпустить ткань собственной толстовки. Всё это было слишком сюрреалистично. И снова её душила, не давала проходу мысль, что, сбежав из Техаса, она привела несчастье за собой.
Спортзал потихоньку опустел. Шокированные, опечаленные — возможно, не столько смертью именно Джеммы, сколько происходящим, — школьники направились во двор, чтобы разъехаться по домам. Хизер продолжала сидеть на лавке, глядя перед собой.