Наследник приходит, чтобы восстать (ЛП)

Фэйт выронила свое единственное оружие, и оно с глухим стуком упало на мох. Другая лоза захватила ее безвольную левую руку, оставив ее полностью связанной и уязвимой.
Она собиралась умереть. Это была ловушка, и она попала прямо в нее. Она бы согнулась от страха, если бы ее не удерживала запутанная паутина обсидиановых корней. Она закрыла глаза и сосредоточилась на своем неровном сердцебиении.
Затем виноградные лозы перестали расти.
— Фэйт, — прошептали тени.
Она задрожала и судорожно вздохнула, зажмурив глаза так сильно, что стало больно.
— Почему ты не смотришь на меня, Фэйт?
Она попыталась заглушить звук — женский голос, — но слова звенели между деревьями, проникая прямо в уши и отдаваясь грохотом в голове.
— Посмотри на меня, — проворковал голос.
Она отказалась, надеясь, что что бы это ни было, оно убьет ее быстро и безболезненно.
Внезапно по лесу прокатился грохот, вибрируя у нее под ногами, заставляя дрожать до самых костей.
— Посмотри на меня!
Она резко открыла глаза по команде и издала сдавленный звук при виде этого зрелища. Эти глаза — ее глаза — но чуть темнее по тону, и остальная ее внешность в точности такая, какой она ее помнила. Ее мать.
— Моя дорогая Фэйт. — Это был ее голос, вероятно, вырванный прямо из головы Фэйт, но также и не ее голос, так как он был искажен тем, что вызвало видение. — Скажи мне, чего ты боишься, Фэйт.
Слезы текли по ее лицу. Она могла только смотреть на нее с болью. Она ненастоящая, сказала себе Фэйт. Уловка разума. Жестокая, злая уловка разума.
— Чего ты хочешь? — прошептала она в ответ, ее губы дрожали.
Заговорил новый голос, и ее сердце подпрыгнуло. Джейкон.
— Я хочу знать твой самый глубокий страх.
Повернув голову, чтобы увидеть своего друга, стоящего рядом с ней, она издала еще один резкий всхлип. Его лицо было избито и окровавлено, и это зрелище разбило ее сердце.
— Остановись, — взмолилась она.
— Скажи.
Она опустила голову и всхлипнула от поражения, пытаясь выбросить его образ из головы. Часть Фэйт знала, что она заслужила это, и ей хотелось свернуться калачиком и подчиниться демону, насмехающемуся над ней. Даже если это означало конец ее жизни, она это заслужила.
— Ты никого не можешь защитить, — насмехался над ней призрак Джейкона.
Затем она поняла, что лес уже точно знал, чего она больше всего боялась. Ключ был в том, чтобы заставить ее признать это, посмотреть правде в глаза. Из-за деревянных силуэтов появилось еще больше фигур. Они были в плащах с капюшонами и… безликие. Она заметила блеск стали, когда они приблизились к ее матери и Джейкону, плывя, как предвестники смерти для людей, которых она любила.
Фэйт напряглась, пытаясь освободиться от удерживавших ее уз.
— Пожалуйста! — закричала она в безумном отчаянии.
Каждый шаг казался быстрее предыдущего, пока они все не остановились, достаточно близко, чтобы ударить их. Все ее тело сильно дрожало, пока она смотрела в хладнокровном ужасе. Они одновременно подняли свои мечи, готовые обрушить их на двух самых дорогих ей людей.
Фэйт мгновенно сорвалась. Страх пронзил ее разум подобно удару молнии, разбудив ее. Она обвила маслянистые черные лозы вокруг запястий и крепко сжала их — затем она вложила каждую унцию силы в свои руки, которые болезненно сжались от веревочных ограничений, и закричала с силой, необходимой, чтобы разорвать их.
Они оторвались от своих корней, и она резко выдохнула, когда почувствовала, что ее руки свободны. Фэйт не теряла ни секунды, ни единого вздоха, прежде чем оторвать Лумариаса от земли и быстро повернуться, чтобы разорвать путы на ее лодыжках. Она бросилась вперед, чувствуя, как замедляется время, наблюдая за падением клинка, который должен был решить судьбу Джейкона. Прикинув расстояние, она подумала, что будет слишком поздно. Но она шагнула вперед и подняла свой собственный клинок над головой друга. Крик соединяющейся стали холодно отозвался в тихом лесу, всего в нескольких дюймах от его шеи.
— Я не боюсь, я в ужасе! — в отчаянии воскликнула она, отталкивая клинок безликого монстра. Он попятился от нее, копии призрака отражали каждое его движение. Он не собирался снова нападать на нее, но Фэйт продвинулась вперед, когда он перешел в оборону.
 
— Я в ужасе от того, что люди, которых я люблю, умрут, и это будет моя вина!
Их мечи скрещивались снова и снова, и Фэйт вкладывала весь свой гнев и горе в каждый взмах, чтобы сразить врага, угрожающего тем, кого она любила. Охваченная глубоким страхом, что она никогда не сможет защитить их, она громко закричала, поднимая меч для смертельного удара. Она могла сделать это, чего бы это ни стоило, чтобы обеспечить их безопасность. И все же в своей трусости она закрыла глаза, когда опустила клинок, зная, что он пронзит темного, безликого демона.
Когда ее клинок остановился между ее руками, она ничего не почувствовала. Она тяжело дышала, но осмелилась открыть глаза, чтобы взглянуть в лицо убитому ею существу. К ее удивлению, теперь перед ней стоял Джейкон, его лицо снова было совершенным и невредимым.
— Почему ты так боишься, Фэйт? — спросила она его голосом.
Она задрожала от рыданий, и ее голос понизился.
— Это моя вина, что она мертва, — призналась она. Правда, которую она так глубоко похоронила, чтобы забыть, открыла старую рану в ее сердце. — Моя мать… Она искала меня той ночью. Я не осталась дома, когда она меня умоляла. Я ушла, чтобы поиграть в лесу, хотя она предупреждала меня никогда туда не заходить. Было темно, и я услышала крик, поэтому я бежала всю дорогу домой, и я ждала всю ночь… но она так и не вернулась. — Ее голос дрогнул, когда слова сорвались с ее губ. — Я всем говорю, что она ушла, но я знаю… Я знаю, что это был ее крик той ночью. То, о чем она предупреждала меня в лесу, пришло за ней, и я заманила ее прямо туда. Она кричала… и я убежала.
Слезы прекратились, и Фэйт совершенно оцепенела от своей уверенности в себе. Она заставила себя повернуться и посмотреть в лицо призраку своей матери.
— Мне так жаль. — Ее взгляд упал на лесную подстилку, когда окружающая темнота сменилась мягким серым цветом.
Светящаяся фигура приблизилась и остановилась перед Фейт, с призрачной легкостью схватив ее за подбородок и направив ее лицо вверх. Она уставилась прямо на свое собственное яркое отражение, и ее призрачное «я» мягко улыбнулось в ответ.
— Это не твоя вина, — сказал оно. — Тебе еще так много предстоит открыть, Наследник Чудес. Так много тебе предназначено.
Ее мать стояла слева от него, а Джейкон — справа. Облегчение охватило Фэйт, когда она увидела, что ее друг цел и невредим. Она опоздала защитить свою мать, но она защитит его — ценой своей жизни, если понадобится.
— Оставайся верной себе, Фэйт. Ауриалис будет твоим проводником. — Они расступились, открыв яркую белую вуаль вместо обсидианово-черной.
Фэйт чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы воспринимать все, что говорил голос, и слишком сердитой, чтобы попытаться ответить. Бросив последний взгляд на мягкие черты лица матери, она вздернула подбородок и вытерла лицо, направляясь к ослепительно белому выходу.
Не оглянувшись.
  
ГЛАВА 8
 
Лес превратился в яркую, неземную поляну — разительный контраст с кошмаром, из которого она вышла. Она вздрогнула от внезапной смены освещения, когда ночь сменилась ясным днем.
Небо было безоблачным кристально голубым, которое сверкало, как будто в нем были вечные звезды. Деревья вокруг открытого пространства сверкали, и там было широкое озеро с красивым мерцающим водопадом, звук его мягкой каскадной воды успокаивал ее боль и горе. Яркие цветы украшали идеальную зеленую траву, и Фэйт вдохнула чистый, прохладный, очищающий воздух. Это не было похоже ни на одно место, которое она когда-либо видела раньше, не запятнанное ни человеком, ни фейри.
 
Она заметила Ника, небрежно прислонившегося к гигантской скале у озера.