По правде говоря (СИ)

- А что ты хотела услышать? Чего ждала? Что я рухну тебе в ноги и буду молить о прощении?
- Не меня, - проговорила я, глядя ей прямо в глаза.
Ксения вздохнула, отступила от меня.
- Родителям от меня были сплошные неприятности, - сказала она, отведя глаза в сторону. – А уж после того, как я сбежала… После того, как Гришка меня бросил, по желанию своей семейки, - тут едкий взгляд достался напрямую Андрею, - у меня и вовсе случилась чёрная полоса. Слава Богу, хватило ума взяться за ум.
- Так почему ты тогда не вернулась? – никак не могла понять я.
- Да потому что такой, какой я тогда стала, я не нужна была родителям.
- Ты была нужна им любой, - сказала я. – Хоть живой, хоть мертвой. А живой… вообще, любой.
Ксения отвела от меня взгляд, недовольно поджала губы.
- Может быть, - проговорила она негромко. – Но тогда в моей жизни всё сложилось так, что мне нужно было выбрать. И я выбрала. – Ксения взглянула на меня открыто и с вызовом. И сказала: - Прости.
Вот только её «прости», как извинение совсем не прозвучало. Меня от него покоробило. И я продолжала не понимать.
- Столько лет прошло, - произнесла я негромко, окинула взглядом комнату с идеальным интерьером. – У тебя, кажется, столько всего появилось. Так почему сейчас… Почему ты сейчас не приехала? Господи, Ксеня, у тебя же дети, у родителей внуки есть, а они об этом даже не знают.
- А для чего я приеду? Сказать, что я жива? А затем уеду снова и, возможно, никогда больше не появлюсь?
- Почему ты так говоришь?
- Потому что так и есть. Мы скоро уедем из России, и возвращаться не планируем. Так для чего мучить родителей? Прошло много лет, они давно смирились…
- Да откуда ты знаешь?! – закричала я.
- Не кричи! – тут же одернули меня. – Мои дети к крикам не привыкли.
- И куда ты собралась? – вдруг спросил Андрей. А я поняла, что совсем забыла о его присутствии. А он, оказывается, успел пройтись по комнате, что-то рассматривал, разглядывал и внимательно слушал наш с сестрой разговор.
Ксения посмотрела на него, каким-то странным взглядом и решительно покачала головой.
- Я не буду с тобой говорить.
- Почему? – якобы удивился он.
- Вам обоим лучше уйти, - сказала она. И даже взглянула на меня, едва ли не умоляюще.
- А чего ты боишься? Что твой муж вернётся? Кстати, у тебя весьма интересная фамилия, участковый показал мне мельком записи по тому ДТП. Кваттрокки. Муж-итальянец?
Ксения смотрела на него и молчала. А Андрей злился. Я видела по его лицу, он сжимал челюсти, смотрел на Ксению зло и с нетерпением, а я не понимала, что его так злит.
Ксения сделала попытку отвернуться от него, но Андрей обошёл диван и снова остановился перед ней. Потом сказал:
- Ворота красивые. Настоящий мастер делал, да?
Моя сестра вдруг взглянула ему в лицо и сказала:
- Уходи. Сейчас уходи.
- Дети чьи?
- Зачем ты спрашиваешь? Ты сам уже всё понял.
Даже наблюдая со стороны, я поняла, каких неимоверных усилий стоило Андрею сдержаться. Он сжал кулаки, кажется, даже покачнулся, словно его ударил кто-то невидимый, но после этого резко развернулся и на самом деле из комнаты вышел. Я в первый момент растерялась, смотрела на Ксению, обернулась Андрею вслед, не зная, что делать, после чего кинулась за ним. На улице пошёл дождь, я остановилась на крыльце, глядя, как Андрей направляется к калитке, а дождь тугими каплями льёт ему на голову, на плечи, попадает за воротник ветровки.
- Андрей! – крикнула я, не набравшись смелости так сразу кинуться под дождь.
Он обернулся, на меня посмотрел, а затем ткнул пальцем в ворота. И громко, перекрикивая и себя и шум дождя, выдохнул:
- Эти розы, эти чертовы розы, выковал мой отец! Я сам был свидетелем, я ему помогал! – Я перевела ошарашенный взгляд на ворота, а Андрей в два шага вернулся к крыльцу, и, оказавшись ближе ко мне, сказал: - Это его дом. Его дом, его женщина… его дети. Теперь ты всё поняла?
Я смотрела на него в молчании, видела полные боли и разочарования глаза, но сказать ему мне было нечего.
 
- Поехали отсюда, - сказал Андрей.
Я моргнула, стараясь справиться с растерянностью, после чего качнула головой. Уехать я была не готова. После стольких лет, взять и уехать, толком ничего не поняв и не узнав? Я не была уверена, что ещё когда-либо смогу встретиться с сестрой. И мне нужны были ответы.
Андрей, наверное, понял это по выражению на моём лице. Ругнулся сквозь зубы, смахнул с лица воду и снова направился к воротам. А я ещё постояла на крыльце, дождалась, когда за ним захлопнется тяжёлая калитка, после чего дала себе ещё минуту, и тогда уже вернулась в дом.
Ксению я нашла на кухне. Она перетирала полотенцем вымытую посуду. Я остановилась в дверях, наблюдая за ней. За её медленными, неспешными движениями. Такой я её точно не знала. Это была незнакомая, взрослая Ксюша. Мать и жена, хозяйка своего дома.
- Я думала, ты с ним уедешь, - сказала она, не обернувшись, но как-то уловив моё присутствие.
- Я никуда не поеду, - сказала я.
Ксения оглянулась на меня через плечо, неожиданно улыбнулась. И вот эту улыбку я узнала. Вдруг стало больно, неприятно, я заставила себя отвернуться. Поискала для себя место, чтобы сесть, в конце концов, присела за кухонный стол. Руки на нём сложила, не зная, что ещё сделать с ними. Чувствовала взгляд сестры, она за мной наблюдала.
- Это правда, что Андрей сказал? – спросила я.
Ксения усмехнулась, но усмешка её была настороженной.
- А что он сказал?
- Это дети Романа Артуровича?
- Почему только его? Ещё и мои.
Я на Ксению смотрела.
- Так всё ради этого? Ради Романа Артуровича?
Ксеня досадливо поморщилась, как раньше, в юности. И сказала всё те же слова:
- Вика, ты ничего не понимаешь.
- Ты права, - согласилась я. – Я ничего не понимаю. Не понимаю, как ты, помчавшись за сыном, оказалась матерью детей его отца. Не понимаю, что в этом такого преступного, что ты просто исчезла. Бросила родителей…
- Никого я не бросала, - ответила она. – Всё получилось само собой. – Я видела, как Ксения расправила плечи, выдохнула, якобы устало. – Хорошо, если ты хочешь знать правду, я тебе расскажу. Иначе ты не успокоишься, да?
- Да.
Ксения отложила кухонное полотенце, наклонилась, навалившись на высокую стойку, что разделяла рабочую зону кухни и столовой. На меня посмотрела, очень серьёзно.
- Я натворила много глупостей, Вика. И сейчас, оглядываясь назад, я не понимаю, как могла так поступать. Даже то, как могла уйти из дома и не вернуться… я не понимаю. Но я это сделала. Меня никто не похищал, меня никто не заставлял, не увозил силой. В тот день я жутко злилась на Гришку. Может, это и глупо, но тогда я его любила. Не той любовью, какой нужно любить, это было сумасшествие. Я считала, что он целиком и полностью принадлежит мне. По-другому быть не может, ведь нас столько всего связывало, а вот он так не считал. – Ксеня грустно улыбнулась. – Наверное, никогда так и не считал. – Тут уже я припомнила наш недавний разговор с Григорием, и мысленно с сестрой согласилась. – Сам решил от меня сбежать, избавиться от меня. Его родители были не при чём, он был не против жениться на той жеманной кукле.
- Они вместе много лет живут, - заметила я. – Мне кажется, Гриша вполне доволен своей семейной жизнью.
- Знаю, - вздохнула Ксения. Растянула губы в искусственной улыбке. – Я за него рада, веришь?
- Нет.
- Ну и правильно. Мне всё равно. Меня сейчас мало, что интересует за пределами моей семьи.
- Твоей семьи? – переспросила я. – А разве это твоя семья?
- Моя, - уверенно ответила она. – Я её себе вымолила.
 
Я голову опустила, смотрела на свои руки. Потом головой покачала.
- Я не понимаю, всё равно не понимаю, как ты могла так поступить. Не со мной, с родителями. Ты не представляешь, что с ними творилось. Да до сих пор творится! Мама не в себе, для неё самый счастливый день, когда ты ей во сне снишься.