Каждый его поцелуй

На ней было одно из её старых платьев, красного цвета, фартук, а золотистые волосы окутывала белая косынка. Наблюдая за Грейс издалека, не имея возможности прикоснуться к ней и обнять её, Дилан испытывал физическую боль. Деньги, которые он ей заплатил, в конце концов, кончатся, а гордость никогда не позволит Грейс взять у него ещё. Глядя на её прощание с братом, Дилан понял, что теперь у Грейс есть, кому о ней позаботиться. Ей больше не придётся продавать апельсины на улице, работать до изнеможения уборщицей или играть музыку ради чьего-то удовольствия, кроме своего собственного. Теперь она действительно могла начать новую жизнь, ту, которую заслуживала.
Дилан взглянул на букет роз, который принёс с собой. Он собирался последовать совету Изабель, но сомневался, что он принесёт пользу. Розы и извинения ничем не помогут. Грейс никогда его не простит. Зачем ей это делать? Ведь она его не любит. Теперь он ей не нужен. Конечно, она не захочет иметь с ним ничего общего после того, как он так жестоко с ней обошёлся.
Его взгляд переместился с букета на большой плоский свёрток, который Дилан тоже принёс с собой. Розы она запросто швырнёт ему в лицо, но не свёрток. Он не знал, что она решит с ним сделать.
Дилан снова посмотрел вниз. Брат с сестрой распрощались, Джеймс сел в экипаж. Он остановился в деревне Оксвич неподалёку, но не знал, что и Дилан поселился там же. Без сомнения, Грейс вернётся с братом в Корнуолл, продаст коттедж и обзаведётся приданым. Тогда она сможет выйти замуж. За хорошего, респектабельного мужчину, который будет о ней заботиться. Мужчину, который её заслуживает.
Боль в груди, которая постоянно сопровождала его с тех пор, как Грейс ушла, усилилась. Ему была невыносима мысль о том, что она выйдет замуж за другого. Боже, какой же он эгоист. Во всём, даже в своей любви к Грейс.
Дилан подождал, пока Грейс вернётся в дом, а карета Джеймса сделав круг по просёлку, выедет на главную дорогу. Он повернул голову и посмотрел вниз по другую сторону холма на свой экипаж на обочине. Карета Джеймса проехала мимо него, направляясь в сторону деревни. Как только она скрылась из виду, Дилан встал. Он сунул розы подмышку, взял в руки большой, завернутый в джутовую ткань свёрток и направился к каменному коттеджу Грейс у подножия холма.
Дилан положил букет на землю рядом с входной дверью, прислонил сверток к стене дома и постучал дверным молотком. Когда он услышал приближающиеся шаги, его сердце заколотилось в груди так сильно, будто он был страдающим от безнадёжной любви поклонником. Дилан потёр лицо ладонями и сделал несколько глубоких вдохов. Он никогда в жизни так не нервничал и был готов к тому, что Грейс захлопнет дверь у него перед носом, как только его увидит, но допустить этого не мог. Дилан должен отдать ей свёрток, объясниться и извиниться. А потом уйдёт, как только она велит ему уйти.
Дверь распахнулась, и на него уставилась Грейс, застыв на пороге словно статуя. Её губы приоткрылись, прелестные зелёные глаза расширились, а рука замерла на дверной ручке.
– Здравствуй, Грейс. – Он попытался изобразить на лице очаровательную улыбку, ту самую, которой обольщал и задабривал женщин, но у него не получилось. Не с Грейс. Не теперь.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, поднося руку к горлу. Она одёрнула поношенный белый воротничок платья и отвела взгляд, словно не могла вынести вида Дилана.
– Я кое-что принёс.
Она подняла глаза к его лицу, но не встретилась взглядом с Диланом.
– Что?
– То, что принадлежит тебе. – Он поднял свёрток размером четыре квадратных фута и посмотрел поверх него ей в глаза. – Можно занести его в дом?
Грейс не пошевелилась.
– Это не моё, – сказала она. – Всё, что мне принадлежит, находится у меня.
– Клянусь, это твоё. Пожалуйста, Грейс, позволь занести.
Она замешкалась, Дилан в ожидании затаил дыхание. Грейс отступила назад и открыла дверь шире, чтобы он мог войти в маленькую гостиную. Дилан пронёс свёрток боком через дверной проём и опустил его на стол в углу.
 
Она подошла вслед за ним к столу, положила руку на джутовую ткань и, нахмурившись, посмотрела на Дилана.
– Я ничего не оставляла в Девоншире, тем более такого размера. Что бы там ни было, это никак не может принадлежать мне.
– Оно твоё. Теперь твоё.
– Подарок от тебя? – холодно проговорила она, одарив его ледяным взглядом. – Мне ничего не нужно.
Он провёл рукой по волосам, не совсем понимая, что делать дальше. Дилан никогда раньше не был влюблён по-настоящему. Он был искусен лишь в игре, но, как доказать свои истинные чувства, не понимал.
– Я знаю, что не имею права ни о чём тебя просить, но я прошу тебя принять свёрток. – В его голосе послышались нотки отчаяния. – Конечно, это ничего не изменит, но, пожалуйста, Грейс, открой его.
Она понятия не имела, что он принёс, но не собиралась принимать от него подарки. Грейс прикусила губу, переводя взгляд со свёртка на него и обратно. Дилан стоял перед ней на фоне дверного проёма такой красивый и сильный, с растрёпанными ветром волосами. На его лице было нежное выражение, которое он мог изобразить в любое время, когда ему заблагорассудится, чтобы получить желаемое от любой женщины
Но чего он желал? Почему послал своего брата примирить её с семьёй и почему попросил своих друзей спасти её репутацию? Зачем Дилан проделал весь этот путь в Уэльс, чтобы привезти ей подарок? Что он хотел получить взамен?
Неужели Дилан хотел, чтобы она вернулась. Грейс почувствовала, как ледяная стена, которую она воздвигала вокруг сердца в течение двух месяцев, трескается и рассыпается вдребезги. В душе забрезжила надежда. Глупое сердце снова пыталось взять верх над разумом. Где была её гордость? Дилан так жестоко бросил её, без раздумий и объяснений. Если он и хотел её вернуть, то только в качестве любовницы, которую отошлёт прочь, стоит ему устать от неё или передумать. Грейс прожила шесть лет с таким же взбалмошным мужчиной. И не собиралась повторять опыт.
– Ты за этим пришёл? – Злясь на него и ещё больше на себя, она указала на свёрток на столе. – Чтобы сделать мне подарок, как своей любовнице? Ты пытаешься меня задобрить? Заставить вернуться?
– Нет. Ты и так добрая, и... – Он замолчал, по его лицу пробежала тень сожаления. – Сомневаюсь, что у меня есть хоть малейший шанс тебя вернуть. – Он указал на свёрток на столе. – И это не тот подарок, который можно сделать любовнице, поверь. Я подумал, что это должно принадлежать тебе, вот и всё. Поэтому, я купил и привёз сюда. Тебе решать, что делать с этим дальше.
Она с досадой повернулась к столу. Грейс решила, что откроет подарок, вручит его обратно Дилану и выпроводит вон. Она достала из кармана фартука садовые ножницы, перерезала бечёвку и начала разворачивать грубую ткань.
Когда она увидела, что скрывается под джутовой обёрткой, у неё перехватило дыхание от потрясения. Грейс никак не ожидала, что обнаружит свой обнажённый портрет кисти Этьена.
Грейс уставилась на своё собственное смеющееся лицо.
"Зеленоглазая девушка на кровати". Этьен нарисовал её почти восемь лет назад. Грейс тогда была совсем юной и безмерно влюблённой. Только семнадцатилетние девушки способны испытывать столь безумную, незрелую, поверхностную и благоговейную любовь к мужчине, которого возвели на пьедестал.
Грейс приподняла холст, обнажив ещё один слой обёрточной ткани, и увидела под ним другую картину, на которой она входила в ванну. Ещё на одной картине она качалась на качелях. Здесь были все три холста с её обнажённой натурой, написанные Этьеном. Она опустила их на стол и уставилась на верхнюю. Грейс полулежала на кровати, и ни формы её тела, ни чувства, которые она испытывала в тот момент, не оставляли места воображению.
Она прижала ко рту кулаки, пытаясь унять дурноту.
– Когда я уходила, Этьен обещал их уничтожить, – пробормотала она, не отнимая рук ото рта. – Когда они нигде не появились после его смерти, я решила, что он сдержал слово. Я и забыла, что они вообще существуют.