Каждый его поцелуй

Мур громко расхохотался.
– Вы бы не смогли никого одурачить, даже если бы попытались. Я же видел вас в костюме разбойника, помните? Что касается стрижки... – Дилан замолчал, и перестал веселиться, взглянув на плетёный пучок у неё на макушке. – Что касается стрижки волос, – нарочито медленно проговорил он, – это просто смешно. Не вздумайте.
– Спасибо за комплимент, но я не нуждаюсь в вашем разрешении.
– Опять ставите меня на место, Грейс?
– Пытаюсь. – Она снова посмотрела на него, на этот раз с сомнением. – Не думаю, что у меня получается.
– Получается, – сказал он, отправляя в рот последний кусочек виноградины. – Уверяю, у вас прекрасно получается опустить меня на землю. Увы, обожаете вы не меня, а Моцарта...
– Так нечестно! – запротестовала Грейс. – Мне, правда, нравится ваша музыка. Я просто имела в виду...
– Нравится? И только? – Казалось, Мур был действительно раздосадован, и всё же по его глазам Грейс поняла, что он опять её дразнит. – Не дай бог мне дожить до того дня, когда моя музыка будет просто нравится. Вот видите, Грейс, как вы можете легко поставить меня на место, даже не осознавая этого.
– Невозможный человек! – рассмеявшись, воскликнула она. – Тогда чего же вы хотите от музы? Чтобы я сидела весь день напролёт рядом с вами и восхваляла ваш талант?
– Именно, – подтвердил он, тоже рассмеявшись. – Именно этого я и хочу.
– Будто это и вправду вас вдохновит! Вы просто стали бы тщеславным и самодовольным и больше бы ничего не написали.
– Если бы вы для меня сыграли, я бы восхвалил ваш талант, – сказал он, оборачивая разговор в свою пользу.
– Как вы уже отметили, я играла для вас однажды.
– Пять лет назад.
– И на балу несколько дней назад.
– В составе оркестра, а я хочу услышать ваше соло.
Она скорчила гримасу.
– Я не большой виртуоз.
– Я предпочитаю судить об этом сам. – Мур встал и протянул руку. – Сыграйте мой "Концерт для скрипки номер десять".
– Что? – Теперь он не дразнил её, а говорил абсолютно серьёзно. Грейс встревоженно покачала головой. – Нет, нет и ещё раз нет.
– Почему? Друзья играют друг для друга.
Она прикусила губу и посмотрела на его протянутую руку, в отчаянии подыскивая отговорку.
– Я не могу исполнить скрипичный концерт. Без аккомпанемента оркестра.
– Я буду аккомпанировать вам на рояле, – сказал Мур в ответ на её надуманный предлог.
Грейс запаниковала. Она не хотела перед ним играть. Это же сам Дилан Мур, а не какая-то хозяйка званого ужина, которой нужны музыканты. Грейс никогда не выбирали в качестве солистки. И она никогда этого не жаждала.
– Нет, пожалуйста, я бы предпочла отказаться. Лучше вы сыграйте, а я послушаю. Это лучше и интереснее для нас обоих.
Он с улыбкой покачал головой, всё ещё протягивая руку.
– Грейс, я не собираюсь устраивать вам прослушивание.
– Я ни разу не была солисткой. А когда я играла для вас, моей единственной целью было помешать вам... – Она сделала паузу. – Вы знаете, что я имею в виду. Я не думала о музыке. Я просто взяла скрипку и начала играть.
– Вот и поступите сейчас так же.
Она не хотела. Идея сыграть для него нервировала Грейс. Его музыка была красивой и сложной, а у неё не хватало мастерства, чтобы отдать ей должное.
– Я не буду смеяться, – пообещал он, – если вы этого боитесь. И не стану критиковать.
Когда Мур взял её за руку, побуждая подняться на ноги, Грейс повиновалась. Она неохотно последовала с ним в музыкальную комнату и позволила послать лакея в её комнату за скрипкой. Грейс хотела попросить у Дилана ноты, но предполагалось, что солистам они не нужны. Она взяла скрипку и встала рядом с Муром, который уселся за рояль.
– Вам не понравится, – предупредила Грейс.
– Понравится мне или нет, не имеет значения. Вы солистка. Вы главная. А теперь начинайте.
Он приступил к игре, и она последовала его примеру. Мур облегчил ей задачу, строго придерживаясь нот первоначально опубликованного произведения, предоставив Грейс свободу действий. Она предельно сосредоточилась на игре, уверенная, что без нот забудет и пропустит какой-нибудь отрывок. Грейс не импровизировала, лишь добавляла вариации других солистов. Будь она виртуозом, то тут же придумала бы что-нибудь своё, но она не могла, не на глазах у Мура. Грейс справилась.
 
Доиграв до конца, она облегчённо вздохнула, ожидая вердикта Мура. Он обещал, что не будет смеяться и не станет разносить её в пух и прах, так что любые его слова будут милыми, безобидными и ужасно неискренними.
– Грейс, почему вы отказывались? Вы прекрасно играете. Единственное, вам бы не помешало немного уверенности в себе.
– Спасибо, – поблагодарила она, неловко переминаясь с ноги на ногу, – но вы заметили, что я заимствовала каждую каденцию.
– Вы импровизировали внутри каденции.
– Чтобы облегчить себе задачу.
Дилан покачал головой, не веря ей.
– Сыграйте ещё раз каденцию из первой части.
Она повиновалась, но он почти сразу же её остановил.
– Вот! – сказал он. – Например, здесь. Вы сыграли вариацию в духе Паганини. Вы вставили маленькую трель в середине, а трели обычно бывают только в конце. Ваша импровизация прекрасна и к месту. Мне понравилось.
Грейс глубоко вздохнула.
– Вам необязательно лгать.
– Я не лгу. Вы добавили дюжину таких маленьких нововведений, и все они уникальны и к месту.
Дилан встал из-за рояля и повернулся к Грейс. Она отвела взгляд, боясь посмотреть ему в глаза и увидеть в них ложь.
– Я думаю, если бы вы больше доверяли себе, – сказал он, – то смогли бы придумать свои собственные каденции, и вам даже не понадобились бы для этого мои ноты.
– Вы же это не просто так говорите?
– Даже не для того, чтобы затащить вас в постель.
Она чуть было не рассмеялась, но что-то в выражении его глазах её остановило. Никто не произнёс ни слова, в воздухе повисло тяжёлое напряжение. Грейс не могла пошевелиться. На каминной полке начали бить часы, но, когда они затихли, она понятия не имела, который сейчас час. Грейс не могла отвести взгляд от его чёрных-пречёрных глаз.
– Уже поздно.
Его голос разрушил странные чары. Она сглотнула и посмотрела на часы. Полночь.
– Да, – ответила она, внезапно почувствовав неловкость. – Мне пора отправляться наверх.
Он поклонился.
– Спокойной ночи, Грейс.
– Спокойной ночи.
Мур проводил её до выхода и открыл перед ней одну из дверей. Грейс хотела проскользнуть мимо него, но остановилась на полпути и повернулась.
– Я думаю, вы ошибаетесь насчёт себя, – сказала она. – Вы могли бы стать настоящим другом кому угодно, даже женщине.
Он взял её руку и поцеловал, а потом одарил улыбкой, которая ни в коей мере не была ни доброй, ни искренней.
– Хотите сказать, что доверяете мне?
Грейс улыбнулась в ответ.
– Ни в коем случае.
С этими словами она ушла. По пути в спальню Грейс поняла, что сейчас, возможно, вляпалась в ещё большие неприятности, чем раньше. Она сама предложила дружить в качестве компромисса. Ей нужно остаться на год, и самым разумным было сохранить между ними дистанцию, но она не чувствовала себя разумной.
У неё складывалось ощущение, словно она направлялась на край земли. Туда, где обитали драконы, где любовь и любовная интрижка – это одно и то же, где можно играть с огнедышащим драконом и не обжечься.
Она закрыла за собой дверь спальни и прислонилась к ней спиной. Грейс, спустившись вниз четыре часа назад, оказалась права в одном. Этот мужчина ей не по зубам.
Глава 8
На следующий день Грейс обнаружила, что не только Дилану Муру трудно соблюдать правила. У его дочери, похоже, была та же проблема. Проведя целый день за покупками, Грейс пришла к полному пониманию, почему стала тринадцатой гувернанткой Изабель.
– Изабель, мы закрыли тему, – сказала она, остановившись в фойе, пока два лакея, сопровождавшие их по магазинам, выносили из кареты множество пакетов и коробок. – Теперь у тебя есть уйма игрушек. Тебе не нужны экзотические домашние животные из Аргентины. Когда поедем за город, поиграешь с животными в усадьбе. А пока, если хочешь посмотреть на животных, мы пойдём в зоопарк.