Стрелок-4 (СИ)
— К тому же я полагаю, — угодливо глядя на непосредственного начальника добавил полковник Эрн, — что данный поход совершенно не характерен для современной войны.
— Что вы имеете в виду? — прищурился великий князь Константин Николаевич.
— Видите ли, ваше императорское высочество, — заюлил начальник Охтенского полигона, — во время последней войны с турками, митральезы себя проявили не слишком хорошо. О чем может свидетельствовать присутствующий здесь подполковник Мешетич.
Пока шли прения, Барановский с Будищевым скромно держались в сторонке, стараясь не мешать экспертам. Дмитрий, правда, несколько раз порывался вставить свои пять копеек в доводы выступающих, но компаньону до поры до времени удавалось сдерживать эти порывы. Но, наконец, пришел и их черед.
— У вас есть что сказать, господа-изобретатели? — прямо спросил Фадеев.
— Так точно! — по-солдатски ответил ему Дмитрий, оттерев, наконец, в сторону Владимира Степановича.
— Слушаем вас, — благосклонно кивнул генерал, которому явно понравилось, как недавний унтер отпихнул штафирку.[4]
— Ваше императорское высочество, ваши превосходительства, господа — начал свою речь подпоручик, обведя всех присутствующих самым честным взглядом, какой только смог изобразить. — Увы, все новое стоит денег. Пушка конструкции, к сожалению отсутствующего здесь генерала Маиевского, стоила дороже прежних гладкоствольных орудий. Пришедшая ей на смену пушка образца 1867 года еще дороже, а уж про новейшие орудия образца 1877 и говорить нечего. Такова цена за неизбежный прогресс! И возникает совершенно закономерный вопрос, стоят ли новейшие усовершенствования потраченных на них денег?
— Что вы несете? — почти простонал сквозь зубы Барановский.
— Но позвольте спросить, господа, — нимало не смущаясь, продолжал Будищев, — а в какую сумму обошлась казне несчастная экспедиция генерала Ломакина?
— А при чем здесь это? — вылупил водянистые глаза Фадеев.
— А как оценить ущерб репутации, который понесли Русская императорская армия и священная особа государя императора?
— Уж не хотите ли вы сказать…
— Так точно! Именно об этом я и говорю, у покойного генерала Ломакина не было пулеметов, а у нас они были!
— И вы полагаете, что успех похода принадлежит именно этому обстоятельству?
— Я считаю, что победа была предопределена тщательной подготовкой и вниманием ко всем мелочам, в том числе и обеспеченностью новейшим вооружением. В особенности, пулеметами, значение которых трудно переоценить. Текинцы, несмотря на свою несомненную храбрость и фанатизм теряли от их огня множество людей, наши же потери были ничтожны!
«Каково излагает, подлец!» — ухмыльнулся про себя великий князь. — «Ему бы не гальваникой заниматься, а адвокатурой».
— Но опыт войны с турками…, - попытался возразить генерал, но Будищева было не остановить.
— Показал, — тут же подхватил тот, — что при правильном использовании даже устаревшие митральезы Гатлинга могут быть крайне полезны, а новейших пулеметов тогда просто не было!
— Господин подпоручик прав, — подал голос Мешетич. — Митральезы, или если угодно пулеметы его конструкции легче, а значит маневреннее, нежели прежние образцы. К тому же, они более надежны. Если таковые оказались бы на вооружении находившейся под моей командой батареи, результаты применения были бы иными.
Это предположение вызвало оживление среди участников совещания, так что председательствующему на нем Фадееву пришлось наводить порядок.
— Тише, господа, тише!
— Умоляю, придержи свое красноречие, — шепнул Дмитрию компаньон, воспользовавшись паузой, — ты говоришь, как газетчик!
— Именно это и будет напечатано в сегодняшней прессе, — ухмыльнулся в ответ моряк и, видя недоумение товарища, пояснил, — пришлось знакомых репортеров напрячь.
— Когда ты только все успеваешь? — покачал головой Барановский.
— Встаю рано, — придал своей физиономии постное выражение Будищев.
На самом деле, это вышло совершенно случайно. Рыскавший по Питеру в поисках сенсации Постников попался ему в Пассаже. Угостив старого знакомца обедом, Дмитрий с удовольствием травил ему байки о походе, стычках с текинцами, вороватых маркитантах и прочем.
Затем речь плавно перешла на пулеметы и предстоящее совещание в Главном Артиллерийском управлении. Что интересно, пока они ели и разговаривали, за их столиком непонятно откуда материализовался старший товарищ Постникова — Нарышкин. Услышав, о чем они толкуют, старый репортер тут же стал накидывать тело будущей статьи, не забывая при этом выпивать и закусывать. Некоторые фразы, выданные прожженной акулой пера, показались Будищеву интересными, и он их запомнил, а сегодня беззастенчиво влил в уши высокого начальства.
Как бы то ни было, совещание закончилось более чем успешно. Высокие договаривающиеся стороны пришли к выводу, что во всех крепостях и артиллерийских бригадах в дополнение к имеющимся пушечным и мортирным батареям надобно иметь по две пулеметные. Окончательное решение, конечно же, зависело от государя-императора, но в том, что оно будет положительным, никто не сомневался.
— А сколько у нас бригад? — озадачился внимательно слушавший вердикт Будищев.
— Пятьдесят одна, — так же тихо ответил ему Барановский.
— А крепостей?
— Более шестидесяти.
— Так это значит, — едва не задохнулся Дмитрий, подсчитав в уме планирующийся объем заказов. — Больше полутора тысяч пулеметов, плюс ленты, короба, станки, машинки для снаряжения лент… Три ляма, минимум!
— Три с половиной, — кивнул комапаньон. — И полмиллиона из них ваши!
[1]ГГ намекает на известного литератора Степняка-Кравчинского, заколовшего кинжалом шефа жандармов Мезенцова. Находясь в эмиграции он всячески бравировал этим убийством и демонстрировал всем желающим свое оружие.
[2]Антисоциалистическая лига. — Первая попытка создать тайное общество монархистов в противовес «Народной воле». Впоследствии ее члены влились в «Священную дружину».
[3] Искаженное just a moment — одну минуту. (англ.)
[4]Штафирка, шпак, стрюцкий — презрительные клички штатских. (военн. жарг.)
Глава 5
Несмотря на то, что всю ночь шел снег, утро выдалось просто восхитительным. Небо совершенно очистилось и просто поражало своей хрустальной синевой. Не успевший испачкаться от дыма многочисленных печей снежок искрился под лучами встающего солнышка и приятно поскрипывал под ногами. Впрочем, простым людям некогда любоваться красотами. Дворникам надо убрать столь некстати появившиеся сугробы, мальчикам из лавок доставить клиентам продукты, прочим просто добраться до места работы.
Но то простым, а вот, к примеру, Люсии Штиглиц можно было и поспать. Окна в ее маленькой по меркам особняка придворного банкира спаленке были плотно завешаны плотными портьерами, отчего в ней царил полумрак. Застеленная тончайшим бельем кровать мягкой, а предутренний сон так сладок, что не было ни малейшей возможности открыть глаза, но… к ней уже кралось ужасное чудовище.
Острое обоняние помогало ему ориентироваться в окружающей темноте. Мягкие персидские ковры гасили звук ступающих по ним лап, а непревзойденный слух, ясно указывал, где сопит потенциальная жертва.
Клац! — острые клыки сомкнулись на одеяле и потащили его в сторону, раскрывая мирно спящую барышню. Почувствовав холод, та попыталась схватиться за край стремительно исчезавшего полотна, но не тут-то было! Сообразив, что жертва сопротивляется, коварная зверюга удвоила усилия, и одеяло с легким шелестом оказалось на полу.
— Сердар! — простонала девушка, — как тебе не стыдно!
— Вав, — отвечал ей изрядно подросший щенок, на морде которого не имелось ни малейших признаков раскаяния.
— Ну отчего бы тебе сегодня не дать мне хоть немножечко поспать?
Если бы среднеазиатские алабаи могли пожимать плечами, он вероятно так бы и сделал, но поскольку это было за пределами возможностей собачьей породы, да и утро с его точки зрения ничем не отличалось от прочих, поэтому он просто сказал: — Вав!