Измена. Я ее не брошу (СИ)

— Теперь я всегда буду знать, что меня ждёт Беда! — хохочет Дамир.
Мне нравится его смех. Чистый, бархатистый, вибрирующий. Он редко смеётся и улыбается редко. За целых два ужина-свидания всего лишь два раза. И один раз там, в проулке, когда телефон забирал.
— Предупрежден — значит вооружен, — хмыкаю. Будто крылья обретаю, чувствуя доселе неизведанную уверенность вперемешку с собственной значимостью. Что смогла развеселить, заставила рассмеяться и улыбнуться самого хмурого и строго мужчину во всём Петербурге.
Мы застреваем в этом ресторанчике до самого закрытия. А выйдя, попадаем под дождь. Дамир укрывает меня собственным пиджаком и, переплетая наши пальцы, тянет к припаркованной в десяти метрах машине. Распахивает галантно переднюю дверь и занимает место водителя.
Скинув туфли, подгибаю ноги под себя, сажусь полубоком и просто любуюсь красивым профилем моего нового знакомого. Дамир даже рулит как-то по-особенному. Спокойно, уверенно, не вихляя, без резких поворотов и торможений. Бросает короткие, быстрые, обжигающие взгляды. А у меня от его близости бабочки в животе порхают. И мысли шальные будоражат захмелевший мозг.
В отличие от меня, он не пил, а я умяла полбутылки красного полусухого. Сама себя убеждаю, что приглашать мужчину после второго ужина-свидания не следует. И пусть очень хочется, и пусть очень нравится. Между нами ничего общего!
Мы катаемся по Санкт-Петербургу. Любуемся огнями ночного города. Из магнитолы тихо льётся музыка, ненавязчивая, спокойная. Мы говорим обо всём и ни о чём. Я рассказываю какую-то ерунду. Такое бывает, когда волнуюсь, болтаю без умолку. Полную чушь несу, но Дамир не перебивает. Посмеивается, иногда ухмыляется. Охотно отвечает на мои вопросы. Иронизирует, подкалывает, но больше меня слушает. Мне кажется, я ему белый шум заменяю.
За два часа с небольшим мы добираемся до моего дома. Дамир паркуется впритык к парадной и тоже разворачивается ко мне. Улыбаюсь, он так близко, стоит качнуться, и наши губы столкнутся.
— Устала, малышка, — замечает тихо мужчина, заправляя за ухо волосы. — Спать хочешь?
— Нет, — мотаю головой, пряча зевок и вызывая смешок.
— Пойдём, провожу тебя до квартиры, — решает Дамир и выходит из машины.
Встрепенувшись, шарю ногами по полу в поисках туфель и заранее паникую. Представляю, как в тёмной парадной мужчина зажмёт меня и полезет целоваться. А может, и не полезет. Нужна я ему, молодая, наивная и инфантильная. Нафантазировала уже всякого.
Дверь с моей стороны распахивается, судорожно втягиваю холодный ночной воздух и испуганно-возбужденно таращусь на брюнета. Он бровь выгибает и раскрытую ладонь протягивает. А в глазах явно читается нечто порочное, искушающее, предвкушающее.
Мои пальцы тонут в смуглой ладони, его прикосновение согревает замерзшую душу. Медленно выхожу, почти ударяюсь носом об его каменную грудь, закованную в дорогой костюм. Поднимаю голову, заворожённо смотря в потемневшие глаза. Губы облизываю, замечая, как меняется зрачок.
Дамир медленно склоняется и целует. Едва-едва, будто пробует на вкус. Его язык раздвигает сомкнутые губы и, как только приоткрываю рот, толкается глубже, сталкиваясь с моим. Судорожно вдохнув, цепляюсь за его плечи, комкая ворот пиджака. Поняв, что я не против, Дамир прижимает к себе теснее, длинными пальцами зарывается в волосы.
Поцелуй меняется, становится глубже, жёстче. Его щетина трётся о мою нежную кожу, но меня это сильнее заводит. Сама тянусь на носочках, обнимаю за шею и полностью сдаюсь его власти.
Меня ещё никто и никогда так не целовал. Никто и никогда так не держал в объятьях. Будто я самое желанное и в то же время самое хрупкое существо на всём свете. Голова кружится, губы горят, вместо кислорода лёгкие наполняются его запахом, его дыханием.
— Пойдём, — прерывается он, всё ещё держа мою голову в ладонях и смотря в мои пьяные от поцелуев глаза.
Киваю и иду. Поднимаюсь до своего этажа, дрожащими пальцами открываю ключом дверь и, переступив через порог, разворачиваюсь.
  
— Спокойной ночи, Беда, — тихо прощается он.
— Спокойной ночи, Дам, — выдыхаю, чувствуя некое разочарование и благодарность.
У мужчины в глазах искорки веселья вспыхивают. Он облизывает губы, прикусывает нижнюю и, кивнув, уходит. Я так и стою, прижимаясь к косяку, и провожаю его спину.
  
Глава 14
 
Ника. Сейчас
 
Тяжелая хватка на предплечьях смыкается. Я слишком близко стою и из-за шейного фиксатора не могу поднять голову достаточно высоко, чтобы взглянуть на пришедшего. Вижу только смуглую полоску кожи между бородой и белым воротником рубашки и острый кадык.
— Руки убери, пока не переломал! — злобно рычит Саид за спиной, и меня отпускают. Пячусь, за «мужа» прячусь и свободно осматриваю незнакомца, похожего на Саида.
— Дамир мёртв, девчонка поживёт в семье, — чеканит незнакомец.
Мир перед глазами плывет, тошнота в нос бьет. Выпустив из дрожащих пальцев его рубашку, медленно оседаю. В груди пустота разрастается, я перестаю дышать и слышать.
— Дай нам уйти, Камиль, — тем временем грозно требует Саид, продолжая закрывать меня.
— Ты идёшь против семьи! — злится незнакомец. — Если так понравилась, заберешь себе после того, как родит.
Я себя Алисой в зазеркалье ощущаю. Вокруг творится какая-то дичь. Решают за меня, вертят, крутят. А я остановить это не могу. Потому что слабая и немощная. Без поддержки за спиной и поврежденными мозгами.
— Я больше не беременна, — шепчу, не поднимая головы и качаясь вперед-назад.
Мужчины замолкают, повисает напряженная пауза. Саид опускается на корточки, за подбородок поднимает голову, в глаза смотрит.
— Ты так быстро ворвался, торопил, я не успела сказать, — проглатываю окончания, губы сухие облизываю. — Я потеряла ребенка.
Нет, не плачу. Слёз нет. Опустошённая полностью. В чёрные глаза мужчины смотрю пристально.
Саид гладит большим пальцем по щеке, сводит хмуро брови на переносице. Злится. Незнакомец же матерится грозно. Разворачивается и зовёт медперсонал.
Как только он пропадает из виду, Саид на руки подхватывает и подводит к окну. Судорожно цепляюсь за плечи, не зная, что он задумал. Распахнув одну створку, мужчина помогает мне спуститься, благо первый этаж. Следом прыгает сам и вновь поднимает.
— Ты соврала? — спрашивает тихо, быстрым шагом двигаясь в сторону парковки. Молчу. Не доверяю. Он ведь может передумать. — Лучше бы это было правдой, малышка. Твоя жизнь намного облегчилась бы.
— Зачем вам мой ребенок?
— Он Асланов, — отвечает Саид и жмёт на пульт, дистанционно заводя машину.
— Я все равно не понимаю.
— Мой отец долгие годы жаждет получить империю Асланова в свои руки. С Дамиром у него не получилось это сделать. Даже женив его на Динаре, отец не смог добиться своего. После смерти Дамира все его активы перейдут к наследнику.
— Но ведь Динара беременна. И она его жена. А ты ее брат… Вы… — опять проглатываю буквы и немею. Дурацкий мозг подводит, когда сильно волнуюсь и нервничаю.
Мы подходим к чёрному внедорожнику. Закусываю губу, чувствуя очередное дежавю. Поднимаю голову, сталкиваясь с чёрными как ночь глазами Саида, и вспоминаю последнее событие, отправившее меня в кому. Его. Того, кто сидел в похожем на этот джипе, что ехал на скорости целенаправленно на меня.
— Ты… Ты был в той машине! — задыхаюсь от накативших воспоминаний и ужаса. — Ты сидел рядом с Динарой и не остановил… Пусти меня! Отпусти! Вы хотели избавиться от меня и от ещё одного наследника, так? Чтобы чёртовы деньги достались твоей сестре и её ребенку⁈
— Не истери! — рявкает Саид, слегка встряхнув, и сажает на переднее сидение. — Я исправлю то, что сделала Динара.
— Вернешь мне память, здоровье, целые кости и не поврежденный мозг? Я ведь ушла от него. Я ведь не претендовала и отступила, как только узнала! И про ребенка не знала, но даже сейчас не претендую на эти деньги и активы. Мне ничего не нужно от него… от вас! За что вы так? — бессвязная речь превращается в рыдания.