Одержимость Сурового (СИ)

- Твой самолёт вылетает через час. Иди. - Его голос холодный. Взглядом в лобовое стекло упирается. На меня не смотрит.
Мне приходится силой себя заставить найти пальцами ручку дверцы. Потянуть на себя. А после выйти.
Сжимаю пальцы в кулак до боли.
Охрана уже стоит на улице. Шестеро огромных телохранителей. Мой маленький чемодан смотрится ещё меньше в руках одного из охранников.
Я шагаю вперёд. Не разрешаю себе оборачиваться назад. Потому что не смогу... Даже в аэропорт не зайду.
Внутри всё на части рвёт. Терзает. Я думаю обо всём. О том, как я буду жить без него, если не смогу... Как я буду жить с ним, зная, что опасность всё равно будет присутствовать в нашей жизни. И в то же время я думаю о Ди. Которая принимает такую жизнь с Ратмиром. Не боится. Господи. Как же сложно.
Опускаю руку на живот. Поглаживаю. Слёзы к глазам подступают. Я как будто надеюсь, что маленькое зёрнышко внутри меня подскажет правильное решение. Но ведь не должно быть настолько тяжело, если я сомневаюсь... Не должно казаться, что сейчас я совершаю самую главную ошибку в своей жизни.
Стиснув зубы, я иду дальше. Регистрируюсь на рейс. Прохожу в зону ожидания. Сердце колотится как ненормальное всё это время. Сама того не понимая, потираю пальцами безымянный палец. Там, где могло бы быть кольцо. Если бы я его взяла.
Вздрагиваю от того, что ко мне прикасаются. Перевожу взгляд на охранника, который возвышается прямо надо мной.
- Ваш рейс, — повторяет охранник чуть громче, его голос становится резче, словно он пытается вывести меня из оцепенения. - Объявили уже в третий раз.
Я не сразу понимаю, о чём он говорит. В голове полнейшая каша. Поворачиваю голову к окну — самолёт стоит на взлётной полосе. Очереди из людей уже тоже нет. Все прошли в самолёт.
Сердце колотится в груди так, что, кажется, оно вот-вот вырвется наружу. Я как будто задыхаться начинаю.
- Вы будете лететь? - Охранник смотрит на меня как на полоумную.
Мои ноги начинают двигаться как по инерции, хотя всё во мне кричит остановиться. Каждый шаг кажется тяжёлым, будто меня что-то сковывает.
Когда я прохожу по коридору к выходу на посадку, чувствую, как на спине разливается холод. Оцепенение. И в эту секунду во мне что-то щёлкает. Господи, что я делаю?!
Резко разворачиваюсь и иду обратно. Охранники в полнейшем шоке переглядываются. Кто-то что-то спрашивает, а я несусь назад на такой скорости, что, кажется, сейчас взлечу. Идиотка, Господи, какая же я идиотка!
Срываюсь на бег. Слёзы из глаз ручьём стекают по щекам. Сердце колотится о грудную клетку.
Я вылетаю в зал ожидания. За мной несутся охранники. Бегу в сторону эскалатора. Как тут мои ноги от пола отрываются. Я буквально в воздухе парю. Не сразу понимаю, что происходит. Перед глазами лицо Демьяна появляется. Кожу обжигает от его сильной хватки. Это он меня перехватил в процессе побега.
- Далеко собралась?
Господи, от его голоса на коже мурашки появляются.
- К тебе, — всхлипываю, — Демьян, я такая дура... Я... я как представила, что без тебя, я... - Дальше сказать ничего не получается. Я начинаю рыдать. Громко. Завываю. А Демьян меня к себе прижимает и по волосам гладит. И так хорошо становится. Тепло. Зажмуриваюсь и носом в него зарываюсь. Любимый аромат вдыхаю. Как я вообще подумать могла, что смогу без него жить?
***
Суровый *** В салоне машины грёбанная тишина. Звенящая. На моих нервах играющая.
Ситуация полнейший пиздец. А я как придурок сижу и сделать ничего не могу. Точнее могу. По газам дать. Чемодан её чёртов выбросить. И сказать, что хер куда она поедет. Она - моя. Ребёнок - мой. Никуда не отпущу. Но что-то внутри не разрешает так поступить. Я вижу, как она метается. Вижу, что стоит надавить и она сдастся. Только я не хочу так. Не хочу, сука. Хочу, чтобы сама решила. Чтобы решение приняла. Не хочу выбора лишать. Но от мысли, что сейчас она в самолёт сядет и я больше её не увижу, кости ломать начинает. Она может уйти. Забрать ребёнка и лишить меня всего того, что стало дороже жизни. У меня может быть моя семья. То, что я с самого детства не имел. То, чего меня лишили.
  
С каждым её вдохом чувствую, как напряжение нарастает. Хочется сказать что-то, сорваться, выбросить это всё из себя, но внутри меня кипит ярость, которая не даёт мне заговорить спокойно.
Ей кажется, что она принимает правильное решение. Думает, что, если уйдёт, сможет разобраться в себе. Хер знает, насколько это правильно. Я не грёбанный психолог. Её колебания разрывают меня на части.
Пальцы сжимаются на руле до боли. Скрип пластика раздаётся в тишине. Кажется, что, если я надавлю ещё чуть сильнее, руль просто треснет к херам. Но я не могу остановиться. Это помогает мне удержаться на грани. Иначе я сейчас просто сорвусь.
— Я не убегаю, — Алина произносит тихо, её голос дрожит. А я скалюсь. А что ты тогда делаешь?! — Просто я должна принять решение трезво. Одна.
Одна. Вот это слово бьёт сильнее всего. Одна, сука. А я один не могу. Вот такая ирония, блядь.
— С тобой полетит охрана. Это не обсуждается, — выдыхаю, пытаясь сохранять спокойствие. — Как только прилетишь, я пришлю врача, чтобы он тебя осмотрел. Сделал все анализы.
Я не смотрю на неё. Не могу. Если посмотрю — сорвусь. Увижу, как она сомневается, и это меня добьёт.
— Демьян... — она тянется ко мне, и я чувствую её жар. Он почти обжигает, проникает вглубь, усиливая ярость, что рвёт меня изнутри.
— Твой самолёт вылетает через час, — мой голос холодный, отстранённый. — Иди.
Я не смотрю на неё. Не могу. Если я увижу, как она уходит, всё пойдёт к чёрту. Иди, блядь, ещё минута и я никуда тебя не отпущу.
Она уходит.
Дверь машины захлопывается, и всё вокруг меня будто затихает. Осталось только это ощущение пустоты, которое разрывает изнутри.
Я смотрю прямо перед собой, в лобовое стекло, но вижу не его, вижу её. Как она идёт, как не оборачивается. Чувствую, как сердце колотится, и с каждой секундой эта глухая ярость нарастает. Хуета полнейшая. Пока её не встретил, даже не подозревал, что так быть может. А оказывается, это может сломать.
Голова раскалывается, мысли не собираются в кучу.
Хер знает, сколько времени проходит. Я думаю о том, что нужно уехать. Но хер там. В голове одно только - я не могу её отпустить.
— Сука! — Кулаком по рулю бью. Машина не то, что мне хочется расхерячить сейчас. Нужно на ринг ехать. Ярость спускать.
Но я не еду. Мышцы сведены до боли. Я не могу так. Не могу её отпустить.
Я срываю ремень безопасности, вылетаю из тачки. Несусь в здание аэропорта. К херам всё. Самолёт остановлю. Её оттуда выдерну. Что за хуйню она с нами творит?!
Бегу, пересекая парковку, обгоняя людей, которые смотрят на меня, как на психа. Я чувствую, как ярость внутри меня становится невыносимой.
Её рейс уже объявлен. Несусь вперёд. И вдруг вижу картину. Белоснежка бежит прямо на меня. Глаза красные. Слёзы по щекам катятся. Она будто ни хера не видит. Перехватываю её на лету, притягивая к себе.
— Далеко собралась? — Шепчу ей на ухо, сжимая в своих руках.
Белоснежка поворачивается ко мне, глаза краснющие. Губы дрожат. Смотрит так, что внутри всё переворачивается.
— К тебе, — всхлипывает, а я за каждую её слезинку убить готов. На части всех разорвать. — Демьян, я такая дура... Я не смогу без тебя.
Внутри что-то воспламеняется. Хер его знает, что именно. К себе её прижимаю. Моя. Никому и никогда. Моя.
— Тише, малышка, — шепчу, гладя её по волосам.
Глава 38. 
Закусываю губу, до трёх считаю. А после краем глаза смотрю на Демьяна. Тихонько вздыхаю, потому что Суровый с таким видом, что готов взорваться в любой момент. Он не просто напряжён, он мега напряжён. Его пальцы так сильно сжимают подлокотники кресла, что костяшки побелели. И я знаю этому причину. Я уговорила его пойти в клинику, которую сама нашла. Не в ту, что он закрыть хотел, чтобы мы на осмотр приехали. Дома был не скандал, нет. Так, обсуждение ситуации на громких тонах. Мой аргумент, что ненормально лишать людей медицинской помощи, потому что нам УЗИ сделать нужно, его никак не тронул. Его ответ: "Не умрут" меня тоже не устроил. И вот мы здесь. Демьян показывает недовольство каждым своим взглядом и жестом. Наблюдает за медсестрой, которая по кабинету мечется. Она нервничает, потому что Демьян её взглядом прожигает. Я вздыхаю и отвожу взгляд. Ну вот что за человек? Я знаю, что Демьян хочет как лучше. А я хочу как можно меньше привлекать к нам внимание.