Боксер-5: назад в СССР (СИ)

— Ты насчет похорон лучше заранее цветочками озаботься, — осклабился Бабушкин. — Все-таки не красна девица, букетики не так охотно понесут, так ты своим шестеркам сразу бы указания дал.
— Это тебе, что ли? — загоготал Паша. — Ну давай, иди нарви цветочков! Потом сам же их и съешь, а мы тут все посмотрим!
— Ты бы за языком лучше следил, — ответил Бабушкин, вставая в стойку и примеряя свой будущий удар. — А то ведь это дело такое — его иногда можно и лишиться.
— Посмотрим, кто и чего сейчас лишится, — зло прорычал свердловец, тоже принимая исходной положение для нападения.
«Мда», — подумал я, наблюдая, как их драка начинается. — «С таким настроем ничего хорошего ждать не приходится. Нет, конечно, на то она и драка, что никто никого по головке гладить не собирается. Но все-таки надо же соображать, где ты находишься и какие могут быть последствия — для всех, между прочим, а не только для тебя. А они стоят, языками сцепились, как бандюганы из девяностых на разборке. Теперь вот придется еще следить за ними, как за маленькими детьми, и растаскивать, в случае чего. А если они друг другу и правда увечья нанесут, как мне потом тренерам объяснить?»
Я не случайно так тревожился насчет исхода их встречи. Уличная драка — это совсем не то же самое, что бокс на ринге. Даже если из драки убрать борьбу и удары ногами — все равно они с боксом находятся на разных полюсах. С одной стороны, боксерам гораздо сложнее переключиться на бой без перчаток. Специфика, если можно так выразиться, жанра такова, что из-за этих самых перчаток дистанция у боксеров получается хоть немного, но все-таки больше. И, соответственно, в уличной драке удары у них могут получаться неплотными и далеко не всегда долетающими до цели. Второй момент — принимать удары на защиту, как в боксе, на улице не выйдет, тут вообще пропускать нельзя, даже вскользь.
С другой же стороны, боксеры чаще всего не очень сильны в борьбе и в ударах ногами. Все-таки бокс — это в большей степени кулачный бой, и на ринге борьба и работа ногами боксерам попросту не нужны. А в простой драке правил, по большому счету, нет. Даже если все принимают условие «до первой крови», то средства все равно могут быть разными. В ход идет все: и любые физические приемы, и любые подручные средства, случайно оказавшиеся в поле зрения. В связи с этим и исход каждой драки до известной степени непредсказуем.
По этой причине делать прогнозы относительно наших дуэлянтов было сложно. Если бы дело происходило на ринге, я бы однозначно поставил на Бабушкина. А вот на улице, в отсутствии сдерживающих факторов в виде рефери, нас могли поджидать какие угодно сюрпризы. Да и сами бойцы друг от друга отличались настолько, что в том же боксе их бы явно определили в разные категории и никогда бы не поставили драться в паре.
И здесь я имею в виду не только внешние отличия. Они были разными и по привычному для каждого из них способу ведения боя. Свердловец Паша был здоровым бычарой и вовсю использовал эту свою особенность. В бою он пер на противника именно что как бык и, наваливаясь своей огромной тушей, делал бессмысленными любые попытки обойти его с какой-либо стороны. В большинстве случаев эта тактика работала: куда бы противник ни постарался нацелиться, какой бы прием ни задумал применить, все это было похоже на пинание большой подушки. В результате соперник быстро выдыхался, а Паша, как ни в чем не бывало, спокойно стоял на ринге и спустя несколько секунд принимал поздравления.
А вот наш Денис Бабушкин был скорее технарь. Он очень прилично владел многими техниками боя, знал множество приемов, а самое главное — вовремя соображал, какой из них лучше всего применить в данный конкретный момент. При этом наличием огромной туши он похвастаться не мог, зато на его счету было изрядное количество таких туш, изнуренных его техничным боем.
Поэтому можно сказать, что сильные стороны наших дуэлянтов в принципе уравновешивали друг друга. Но был еще один нюанс их битвы, и, пожалуй, он был самым важным. Поскольку в уличной драке не действуют правила бокса, то и дыхание во время нее существенно отличается от дыхания во время боксерского поединка. Другими словами, оно более хаотично, и здесь уже становится намного сложнее распределять свои силы, особенно если учесть, что ты чаще всего не можешь предположить, что произойдет в следующий момент. Это приводит к тому, что, как правило, силы дерущихся заканчиваются очень быстро — и тут уж как кому повезет.
  
Из-за всех этих причин что-то мне подсказывало, что если Денис не сможет реализовать свой план и срубить этого свердловского парня сразу, одним ударом, то уже через каких-нибудь пару минут он вытащит свой язык и положит себе на плечо. А такой исход грозит самыми неприятными — и главное, непредсказуемыми — последствиями: от нервно-алкогольного срыва нашего Бабушкина до разрастания конфликта до уровня «Москва против Свердловска». Во что в таком случае превратятся сборы — страшно представить. С двумя разъяренными толпами уже никакой Григорий Семенович может не справиться.
Денис начал поединок банально, постаравшись встретить соперника ударом вразрез. Однако свердловчанин обладал не только внушительных размеров туловищем, но и довольно неплохой реакцией и гибкостью, поэтому удар пришелся по касательной. В ответ противник захватил его руку и стал пытаться прижать его к земле, уронив на колени. В какой-то момент мне показалось, что Бабушкин вот-вот рухнет, но нет: едва ли не в последнюю секунду он ловко вывернулся, отскочил в сторону и снова встал в стойку, прицеливаясь по Паше.
Мда. Это был рискованный трюк. Вечно так уворачиваться у него точно не получится: при применении таких приемов человек выдыхается намного быстрее, чем при интенсивном кулачном бое. Или Бабушкин сейчас придумает, как ему моментально вывести из строя соперника, или ему несдобровать.
Сам Бабушкин, похоже, тоже это понял, и, подпустив соперника поближе, внезапно применил удушающий прием, накидывая гильотину, не давая Паше как следует двинуться. Но опять же, если не заправить ноги и не вытянуть соперника, то удушка не сработает, а вот сил уйдёт тьма. Паша, недолго думая, собрался и заехал нашему Денису под дых. Учитывая его большую физическую силу, даже минимального замаха оказалось достаточно, чтобы Бабушкин ослабил хватку, и Паша тут же выскочил, энергично отряхиваясь, как собака после дождя.
— Ну, сука, теперь точно держись! — зло прошипел Бабушкин, едва только отдышался.
— Ага, — насмешливо процедил свердловчанин. — Я бы тебе тоже посоветовал держаться, да здесь не трамвай — поручней нет. Так что ты уж, бабушка, сама постарайся на своих двоих удержаться.
Разъяренный Денис, который терпеть не мог, когда кто-то начинал издеваться над его фамилией, попер на противника с разбега. Но его атака тут же была встречена серией встречных ударов. Все бы ничего, вроде стандартная ситуация, но — вот же подстава! — Паша сумел незаметно подставить Бабушкину подножку, и Денис, сам, похоже, не успев понять, что происходит, все-таки упал на землю.
Паша, не теряя времени, тут же оседлал Дениса сверху и начал его добивать.
— Слушай, по-моему, надо останавливать бой, — негромко проговорил в мою сторону свердловский секундант. — Понятно уже, что Пашка победил. А так он его добьет, и нам всем не поздоровится.
— Погоди, — не согласился я. — Рано еще.
— Чего это рано-то? — возмутился свердловчанин. — Ты посмотри, как он его лупит! Еще минута-другая, и нам твоего друга всем вместе в корпус нести придется! Ты этого добиваешься, что ли? Так вам-то тоже попадет, наравне с нами!
Несмотря на, казалось бы, вполне логичные аргументы своего коллеги, я не спешил соглашаться останавливать бой. Паша, конечно, лупил нашего Бабушкина, что называется, от души. Но и Бабушкин был совсем не так прост и наивен, как могло бы показаться. Все сыпавшиеся на него удары он принимал на грамотно и вовремя выставленный блок или уклонялся. В результате, несмотря на обилие этих ударов, он практически не получал никакого ущерба и все видел. А вот что он получал — так это возможность обойтись минимальными движениями и, лежа на земле, отдохнуть и набраться сил. Соперник бил слишком размашисто, а значит предсказуемо.