Неблизкие (СИ)

Бля. Этими приёмами ещё пользуются?
Поморщившись, дергаю закованными в браслеты руками.
— Здрасти.
С Александром Леонидовым мы уже знакомы. Он вел дело Алёнки. Тогда меня тоже привели к нему за взлом системы компании её бывшего. Продержали три дня, но за неимением доказательств отпустили. И вот я снова здесь.
Традиция так себе вырисовывается.
— Что, Максим, опять будешь говорить, что ты не при чём? — присев на край стола, убирает лампу и пристально сканирует мою физиономию.
— Я чужих денег не брал.
— А это тогда что? — потянув за угол листок с другого края стола, он кладёт его передо мной.
Заявление от Бакеева.
Догадался, значит, мудак. Или с кем — то из покерного клуба на короткой ноге, и те ему слили, что никаких писем предкам не отправляли.
Носок моего кроссовка нервно выстукивает по полу. Потому что блядь — это уже обвинение. И так просто меня хрен отпустят. А там Лиза. Стесняшка нервничает. Ей только этого не хватало для полного букета.
— Это фантазии богатого мальчика, — смотрю прямым взглядом на Леонидова.
Пусть не думает, что мне есть что скрывать.
— То есть ты никакого отношения к происходящему не имеешь?
Понимаю, что врать тупо. Этот ищейка, если захочет, накопает доказательства моей причастности.
— Давайте так, скоро приедет мой брат с адвокатом, и мы с вами побеседуем.
Тимур конечно, обложил меня благим матом по телефону, но сказал держать язык за зубами.
— О как. Значит, адвокат понадобится все — таки? — вопросительно заламывает бровь Александр.
— С вами никогда не знаешь, чего ждать. Я могу сказать одно, а вы интерпретируете это иначе, и в итоге повесите на меня то, к чему я не имею отношения. Поэтому уж лучше я расскажу как все было в присутствии адвоката.
— Сильно умный, да?
— Подготовленный.
— Вставай давай, посидишь в коридоре пока.
В сером, муторном коридоре я падаю на жесткую скамейку.
— Дайте телефон, пожалуйста. Мне надо позвонить.
— Уже звонил, — бросает через плечо Леонидов, удаляясь по коридору.
С-с-с-сука.
Опираюсь локтями на колени и роняю в ладони лицо. Нервно растираю его.
Сколько времени понадобится, чтобы разрулить всю эту ситуацию? И получится ли вообще разрулить?
В голове адский шум от переизбытка мыслей и адреналина. Хочется с ноги вынести нахер Бакеева.
Выдохнув, откидываю голову на стену, прикрываю глаза и вытягиваю вперед ноги. Надеюсь, Лиза держит себя в руках. Надо попросить Тима, чтобы он Алёнке позвонил и отправил её к стесняшке. Она у меня девочка впечатлительная, если ее не успокоить, с ума сойдет. Ещё и мамаша её рядом отирается.
Радуется, наверное, что нашлись доказательства её словам. И по ушам сейчас Лизе сейчас ездит тщательно и с удовольствием.
— Ну привет, оболтус, — спустя какое — то время раздаётся рядом с претензией.
Тим. Открыв глаза, встречаюсь взглядом с братом.
И вроде ситуация не изменилась, а морально мне уже стало легче.
— Здоров, старшенький, — жму протянутую руку.
— Пиздец, Макс, тебя вообще нельзя оставить одного! Что ты опять нахуевертил?
Без особых подробностей поясняю ситуацию. Тим слушает внимательно, не перебивая. Брат всегда отличался холодным разумом в отличии от Алёнки, его родной сестры. Они вообще разные, как небо и земля. Она — чем — то похожа на мою Лизу, наивная и добрая, а он — подонок, идущий по головам. Так его называют за глаза.
Для меня же он просто братан, который за свою семью закатает в асфальт любого.
— В общем как — то так, — заканчиваю, разведя закованными руками.
— То есть, денег его ты не трогал? Уточняю еще раз, чтобы точно понимать происходящее, — требовательно смотрит на меня Тимур.
— Да на хрена мне его бабки? Мне своих хватает. Эта мразина просто лезла к моей девочке. И начала переступать границы дозволенного.
— И ты, отважный герой, решил вступиться за честь бабы? — саркастично заламывает бровь.
— Не бабы, — жестко осаждаю, — а девушки.
Сжав переносицу, Тим качает головой.
— Я надеюсь, девушка хоть этого стоит?
— Девушка стоит даже большего.
  
Говорю серьезно, чтобы он понял, что Лиза это не просто так.
— Она особенная, моя. И если надо будет, я пойду и не на такое, лишь бы оградить её от такого мудака, как Бакеев.
Тим с пониманием кивает.
— Ладно, я тебя услышал. Будем разбираться.
Следом за братом приезжает его знакомый адвокат. Филипп Николаевич в отдельно выделенном для нас кабинете, дотошно расспрашивает меня о всех деталях дела. Делает у себя пометки, пока я второй раз подряд рассказываю, что к чему.
— Денег ты не брал, но частично к обвинению имеешь отношение, — подводит итог. — Мне нужно знать какие именно заказы ты на себя брал. Взломы, слив данных, фишинг. Всё, потому что, если начнут опрашивать свидетелей и они расскажут что — то, чего я не знаю, я не смогу вовремя подготовиться и выставить подобающую защиту.
Пока рассказываю обо всём, что делал, понимаю, что звучит хреново. Да, я почти не нарушал законы в плане кражи средств, но в остальном ангелом меня тоже не назовёшь.
Только после разговора с адвокатом к нам присоединяется Леонидов.
— Ну так что, рассказывать будем? — в своей привычной манере садится за стол.
Филипп Николаевич кивает, и я выкладываю всё по очередному кругу. И если адвокат слушал мой рассказ, внимательно отслеживая то, за что можно зацепиться, чтобы меня оправдать, то следак свое внимание направляет на прямо противоположное.
— То есть, к письмам ты все же приложил руку?
— Да.
— И приложения на телефон взламывал?
Об этом он тоже в курсе?
Почесав висок, киваю.
— Что ж ты, Максим Борисович, — деловито стучит ручкой по столу, — тут у нас и уклон от налогов, и статья. «Ответственность за создание с целью использования, распространения или сбыта вредных программных или технических средств, а также их распространение» — слышал о такой?
Цепляюсь взглядом за царапину на его древнем столе. За ребрами стягивает. Нервно дергаю ворот футболки.
Слышал, конечно.
— И если мы докажем, что ты не имеешь отношения к тому, в чем тебя обвиняет Бакеев Сергей Петрович, то за остальное придется отвечать.
У Тима вот уже второй раз звонит мобильный. Он выходит, оставляя нас втроем.
— Отвечать придется, — уверенно говорит Филипп Николаевич, — за все это предусмотрено три вида наказания — штраф, исправительные работы и лишение свободы. Думаю, до третьего мы не дойдём, так как суммы, которые зарабатывал мой клиент не тянут на третий пункт, вы сами понимаете.
— Это еще доказать нужно какими суммами он орудовал, — отвечает Леонидов.
— Докажем.
Дверь распахивается и Тим размашисто входит в кабинет.
— Мы можем сделать перерыв?
Подумав пару секунд, следователь кивает.
— Думаю, да, — встаёт и направляется на выход, — Если что, в коридоре есть кофейный аппарат.
Блядь, наконец-то.
Надавив на глаза кулаками, съезжаю вниз по стулу. Сколько мы уже здесь? Судя по темноте за окном, уже около одиннадцати вечера. Голова просто раскалывается. Хочется выйти отсюда скорее. Но судя по всему, мне этого в ближайшем будущем не удастся.
— Оставите нас одних? — просит Тим адвоката.
— Да, конечно.
С подозрением кошусь на него.
— Случилось что — то?
Тим садится на соседний стул. Выражение лица нечитаемое, весь натянут.
— Мои дела плохи?
— С тобой будем разруливать. Дело в… твоей Лизе.
Сощуриваюсь, пытаясь понять, что не так. Мне не нравится его серьезный взгляд и то, как он на меня смотрит. Так обычно смотрят перед тем, как объявить о чем — то хреновом, с примесью сочувствия и напускного хладнокровия.
Мой сердечный мотор начинает ускоряться, пока я выпрямляюсь на стуле.
— Что с ней?
— Только спокойно. Звонил Борис. Он здесь. В больнице. С Лизой уже всё нормально вроде как. Она попала под машину, но…