Его (ЛП)
Одевшись, она вышла из здания бассейна и увидела, что свет в большей части дома потушен. Как она могла встать на ноги, если даже не могла выбрать работу по своей специальности? Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, она обошла бассейн и вошла в дом. Было тихо и спокойно, только звук часов нарушал полную тишину. Она прошла через темную гостиную, направляясь в обеденный зал, и тут чей-то вздох остановил ее. Постояв секунду, прислушиваясь, чтобы понять, не ослышалась ли она, она услышала низкий женский стон, за которым последовал мужской. Но вскоре стоны затихли. Повернув налево, в помещение для обслуги, она заметила приоткрытую дверь кладовой, через щели которой пробивался приглушенный свет. Послышался еще один стон, затем хрипы, и Бетани, понимая, что ей нужно уходить, сама не поняла, как оказалась у самой двери.
Она отошла в сторону, в тень, и положила ладони на дверной косяк. От вида, открывшегося перед ней, у нее перехватило дыхание. У стеллажа стояла одна из горничных, вплотную к ней стоял Стивен. Его брюки были спущены до лодыжек, ноги горничной обхватывали его талию. Он трахал ее прямо посередине кухни, а ведь они должны пожениться в ближайшие пару месяцев. Бетани отпрянула назад, вышла из кухни и поднялась по лестнице в свою спальню. Когда дверь закрылась, она прислонилась к ней. Она не была опечалена, не была расстроена… на самом деле не произошло ничего особенного. Ее отца не раз ловили на измене, но мать никогда не отворачивалась от него. Если она расскажет родителям об увиденном, пользы это не принесет и уж точно не отменит свадьбу. Ей просто необходимо вырваться, убежать и чем дольше она будет откладывать задуманное, тем труднее ей будет решиться.
***Она слышала шум волн, разбивающихся о берег, они поднимались и отступали обратно в океан. Такие ощущения Бетани чувствовала внутри себя, и когда она открыла глаза, ощущения обострились сильным головокружением. Прежде чем попытаться взять себя в руки, она перекатилась на бок, и рвота опустошила содержимое желудка, которого было не очень много. За рвотой последовали сухие спазмы, и когда мышцы живота заболели, а горло обожгло, она снова повернулась на спину. Закрыв глаза, Бетани пыталась понять, почему ей так плохо. Слишком много выпила на приеме? Что-то холодное и влажное коснулось ее лба, и она отпрянула, открыв глаза. В комнате было темно, ее глаза еще не привыкли к сумраку. Единственное, что она смогла рассмотреть ‒ очертания большой фигуры прямо перед ней, ощущение мужского присутствия внушало чувство живого страха в глубине души.
‒ Где я? ‒ Горло саднило, голос был хриплым. Она откашлялась и попыталась отодвинуться от него подальше. Что-то потянуло за ногу, остановив ее, сердце гулко застучало о ребра. Когда глаза, наконец, привыкли к темноте, она посмотрела вниз и поняла, что к ее лодыжке прикреплена цепь, зафиксированная на столбике кровати. Ей показалось, что ее сейчас свалит сердечный приступ, таким частым было сердцебиение. Липкий пот покрыл ее лоб, а горло засаднило. ‒ Что происходит?
Тень скрывала его лицо, и он снова протянул руку с губкой. Бетани ударила его по руке, губка упала на пол. Адреналин заполнил кровь, и она все вспомнила, воспоминания хлынули, прорывая плотину забвения. Вечеринка, шампанское… Эйб.
‒ Ты опоил меня! ‒ Это не было вопросом, скорее утверждением, но он все молчал, и ей становилось страшнее каждую секунду. Луна выглянула из-за облаков и залила комнату светом. Она осветила его лицо и Бетани поняла, Эйб наблюдает за ней. Так ястреб выслеживает свою добычу, прежде чем спикировать и схватить жертву острыми как бритва когтями.
Он приблизился и присел на край кровати, Бетани прижалась к противоположной стороне кровати, насколько это было возможным.
‒ Ты просто напугана, ‒ спокойно и холодно пояснил Эйб.
Бетани промолчала, облизала сухие губы и попыталась понять, что происходит.
‒ Моя семья будет меня разыскивать.
‒ Да, конечно. ‒ Протянув руку, он обхватил пальцами лодыжку, на которой не было цепи. Его хватка была крепкой, и после того как она попыталась лягнуть его ногой, только усилилась, он сжал пальцы еще сильнее. ‒ Бетани, успокойся!
И, несмотря на весь ужас, который заполнил ее, и леденящие кровь проносящиеся перед глазами образы того, что Эйб может сотворить с ней, Бетани не смогла отрицать тот факт, что в его голосе звучали успокаивающие нотки. Это ни в коем случае не облегчило ее страдания, но она прекратила брыкаться, потому что поняла, не в ее интересах сейчас бороться. По крайней мере, до тех пор, пока она не выяснит, для чего он ее похитил.
‒ Я уверен, ты удивлена и не понимаешь, зачем я приковал тебя к кровати. ‒ Он мягко погладил пальцами ее щиколотку, и она подумала, что его прикосновения должны вызывать в ней отвращение. Возможно, адреналин отравил ее, заглушив все логичные доводы и правильную реакцию для подобного рода ситуации. Конечно, она напугана до смерти, и могла только представлять, какие гадкие и извращенные вещи может сотворить мужчина, похитивший женщину. Но все, что она могла делать, ‒ это просто смотреть на него.
Она промолчала, не удосужившись подтвердить его догадку и спросить, потому что не могла сформулировать правильно вопрос. Он продолжал гладить ее ногу и склонился на дюйм ближе. Все то влечение, которое она испытывала к нему в течение прошлого года, казалось больным чувством, как будто она должна была разглядеть в нем что-то темное, возможно, даже способность творить темные дела.
‒ Не бойся меня, ‒ он говорил глубоким бархатным голосом, а его теплое дыхание коснулось ее волос, которые упали на щеку.
‒ Мне трудно в это поверить. ‒ Слова словно вырвались из нее, но после сказанного стало немного легче.
Он тяжело вздохнул и убрал руку с ее лодыжки.
‒ Согласен, в это трудно поверить. ‒ Переместившись на кровати, он повернулся к ней спиной и уставился в окно. В голову пришла мысль ударить его чем-нибудь тяжелым, но чем, рукой? Цепь была короткой, она даже не могла подтянуть колени к груди, ей не хватит свободы движения, для того чтобы попытаться сбить его с ног. Боже, о чем она размышляла? Этот мужчина сложен как гора. Да даже если она изо всех сил попытается ударить его… что в данный момент не представлялось возможным, поскольку из-за снотворного она была слаба… это только сильнее разозлит его.
‒ Ты собираешься причинить мне боль? ‒ У нее ничего не болело в данный момент, за исключением головной боли от транквилизаторов, но это не означало то, что, возможно, он собирается причинить боль позже.
Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее.
‒ Почему ты думаешь, что я обижу тебя?
‒ Это вопрос с подвохом? ‒ Бетани было еле слышно. Этот мужчина был опасен, а для того чтобы стать начальником службы безопасности, он должен был быть смертельно опасным. Насколько она знала, у него было прямо таки болезненное желание наблюдать за ее страданиями, садистам вроде него необходимо чувствовать боль, это заводило их.
‒ Нет. Уверяю тебя, в этом плане я очень серьезен, Бетани.
Ей не должно было нравиться то, каким тоном он произнес ее имя, и она чувствовала что-то похожее на недомогание, когда легкая дрожь отдавалась спазмами внизу живота. Он произнес ее имя почти успокаивающе.
‒ Сейчас, если ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль, потому что тебе она нравится… ‒ Он развернулся на кровати и теперь находился прямо напротив нее. ‒ Я могу это устроить. Я не садист. Но видеть тебя сгорающей от наслаждения, неважно, каким способом, для меня абсолютно точно будет удовольствием.
Боже.
Бетани покачала головой, чувствуя после этих слов еще больший страх.
‒ Ты больной псих! ‒ Слезы потекли по ее лицу, и он протянул руку для того, чтобы вытереть их с ее щек. Она инстинктивно ударила по протянутой руке и как только почувствовала соприкосновения их рук, задрожала от ужаса. Он не ударил ее, как она ожидала, просто продолжал смотреть невозмутимым взглядом.
‒ Я полон недостатков, Бетани.