Предателей не прощают (СИ)
Предателей не прощают
Марья Коваленко
Глава 1. Питер
Города как люди. С женским названием — гостеприимные и открытые, с мужским — холодные и безразличные.
Питер невзлюбил меня с первой минуты.
Стоило сойти с поезда, кто-то толкнул мой чемодан в стену, и все содержимое вывалилось на грязный перрон.
Наверное, это был знак. Если бы я знала, что произойдет дальше, собрала бы вещи и купила обратный билет. К сожалению, с даром предвидения были проблемы, поэтому осознавать весь масштаб нелюбви пришлось на собственных шишках.
Первая досталась в университете…
Чтобы пробиться в деканат, приходится пройти сразу несколько испытаний. Вначале меня наотрез отказывается впускать охрана… Просит показать, что лежит в чемодане. Потом на лестнице останавливает какая-то важная дама. Десять минут она читает лекцию о том, что до первого сентября еще неделя и студентам нечего делать в учебном корпусе. Ну и на добивание уже у порога деканата местный профессор принимает меня за уборщицу и требует прямо сейчас вымести мусор из-под его стола.
На объяснения, кто я и зачем явилась, уходит еще десять минут. За это время удается выяснить, что с документами на перевод из Тюменского университета действительно все в порядке. Я зачислена на третий курс геологического факультета. Однако в сопроводительном письме заместителя декана почему-то нет ни строчки про общежитие, о котором мы договорились месяц назад.
— Мне жаль, — пожимает плечами секретарь. — Ничем не могу помочь.
— Но… Мне нужно где-то жить…
— Обратитесь в организационный отдел. Сейчас они вряд ли найдут свободное место, но вас поставят в очередь нуждающихся. Может, после зимней сессии что-нибудь освободится.
— После сессии?.. — Стискиваю зубы, чтобы не застонать.
— Такой регламент. — Секретарша достает из верхнего ящика стола целую коллекцию лаков для ногтей и кивает в сторону выхода.
* * *Вторую шишку «подарили» родственники…
Когда я добираюсь до квартиры тетки, единственной родственницы на весь Питер, становится ясно, что проблемы с общежитием были цветочками.
— Уехали они! На юг вчера укатили. До конца месяца не жди, — второй раз повторяет соседка, худощавая дама лет пятидесяти.
— Но как? Мама звонила им позавчера… Тетя согласилась, что я поживу у них неделю или месяц.
Оглядываюсь на дверь теткиной квартиры, пустой трешки с красивым номером «99».
— Вопрос не ко мне, милочка! — Соседка демонстративно зыркает на часы. — О чем вы там договаривались, как и с кем… Нет их, и все!
— А может быть, они ключи где-нибудь здесь оставили?
Бросив многострадальный чемодан, я спешу к квартире. В надежде увидеть ключи поднимаю коврик. Молясь про себя: «Ну пожалуйста!» — ощупываю холодные металлические откосы.
Результат печальный. Ключей нет, зато на безымянном пальце теперь кровоточащий порез.
— Никто в здравом уме не станет оставлять ключ без присмотра или давать его чужому человеку, — поцокав языком, произносит соседка.
«Откуда ты только взялась такая наивная?» — читается на ее лице.
— Мне больше не к кому идти…
Еще дома, в Тюмени, мы с мамой постарались предусмотреть любой форс-мажор. Я заранее договорилась с деканатом об общежитии, а мама связалась с двоюродной сестрой и попросила приютить меня на какое-то время.
Все просто обязано было быть хорошо! Но реальность, кажется, решила размазать тюменскую студентку о питерский асфальт.
— Если идти не к кому, значит, надо было сидеть в своей провинции и не дергаться! — без всякого намека на сочувствие сообщает соседка.
— Я в институте учусь. Перевелась. Лучшая студентка на курсе… — Не знаю, зачем это рассказываю. Наверно, чтобы отвлечься от желания разрыдаться.
— Вы тут все через одну лучшие, — закатывает глаза дамочка. — Как медом в Питере намазано. — Всем своим видом демонстрируя, что разговор закончен, она шагает за порог квартиры.
— И что мне сейчас делать?..
Отчаяние прибивает к полу. Чтобы не рухнуть, сажусь на чемодан и обхватываю голову руками.
— Ты это… На улице думу думай, — взявшись за дверную ручку, бросает соседка. — У нас приличный дом. Бомжей отродясь не было. И не будет! — убежденно добавляет она и громко хлопает дверью.
От безнадеги опускаются руки. Я не знаю, что делать и куда идти.
Сил держаться хватает только до первого этажа. Когда выхожу на улицу, слезы подступают к горлу, и единственное, что я успеваю, — достать из кармана салфетку.
Словно волшебный ответ сверху, вместе с ней пальцы цепляют помятую записку от Валентины, соседки по вагону. Она всю дорогу рассказывала, какие в больших городах холодные люди. Тяжело вздыхала, слушая мой рассказ о переводе в питерский вуз и местных родственниках. А во время нашего последнего чаепития сунула в руки листок со своим номером телефона.
Тогда я не поняла смысла этого жеста. Питер казался сбывшейся мечтой. Но сейчас… Смахнув первые слезы, дрожащей рукой набираю заветные цифры.
Глава 2. Фея-крестная
— Алло. Кто звонит?
От глухого голоса Валентины по лицу расползается глупая улыбка. Случайная попутчица еще ничем не помогла, однако на душе уже легче. Хоть кто-то не чужой в этом городе.
— Это Ева. Мы ехали с вами в поезде из Тюмени. Вы дали мне свой номер, — тараторю я так быстро, будто у Валентины включен секундомер.
— Геолог! Ты, что ли? — ахает она.
— Эколог, — смущенно поправляю ее. — Я.
— Точно! Будущий спасатель наших лесов. Если к тому времени их окончательно не продадут или не спалят.
— Надеюсь, что нет.
— Надейся. Ну а звонишь ты чего? Хотя постой! Дай угадаю! Общаги нет, а тетка не открыла дверь.
— Она в отпуск уехала. С семьей, на месяц.
— Сказочница, мать ее. Ханс Кристиан Андерсен. В юбке.
— Не знаю… — Взглянув на окно теткиной квартиры, я замечаю то ли силуэт, то ли тень. — Неважно. Мне нужно какое-то жилье… Возможно, надолго. И работа.
— Боюсь, ни геологом, ни экологом я тебя нигде не устрою, — вздыхает Валентина. — Честно говоря, вообще не знаю, где они нужны.
— Я на все согласна! Могу еду готовить или за детьми смотреть. Что угодно!
— К нянькам здесь требования как к профессорам! С едой тоже проблем нет. Из любого ресторана доставят хоть бутерброд, хоть фуа-гра.
— А уборщицей? — хвастаюсь за последний вариант, как за спасательный круг.
Валентина еще в поезде хвалилась, что подрабатывает в каком-то агентстве, которое занимается уборкой. Тогда я особо не вслушивалась, теперь жалею.
— Уборщицей можно, — неохотно соглашается она. — Если руки испачкать не боишься, то этой работой я тебя точно смогу обеспечить.
— Я буду самой лучшей уборщицей. Клянусь!
Желудок урчит от голода, но я не обращаю внимания. У меня будет работа! И возможно, крыша над головой.
— Геолог-геолог… Эх! Ладно, адрес пришли. Чтобы не заблудилась, вышлю сейчас за тобой своего Толика. Он отвезет в один недорогой хостел на окраине, там у меня сестра работает. Пустит тебя, горемыку, без предоплаты.
— Спасибо-спасибо-спасибо! — Я готова прыгать от счастья. — А работа?
— Будет тебе работа. Завтра вместо меня выйдешь, у богача одного приберешься. Для первого раза самое то.
— Только один дом? — Сердце бьется так быстро, словно хочет вырваться из груди.
— Там такой домина… Работы часа на четыре, а то и больше. К счастью, хозяин вечно в разъездах. Приставать никто не станет. Спокойно уберешься и решишь, надо оно тебе дальше или нет.
Глава 4. Золушка
Когда после моего разговора с Валентиной звонит мама, решаю врать и об общежитии, и о тетке. Правда не сделает маму счастливее, а поводов для тревоги у нее хватает и так. После того как папа тяжело переболел воспалением легких, именно на маму легла вся работа по дому и забота о лежачей бабушке.