Прекрасная партия

У Сьюзен было что сказать по этому поводу, но, поскольку покойный мистер Элингтон уже не мог подтвердить или опровергнуть слова своей супруги, ее мнение против утверждения миссис Элингтон ничего не стоило. К тому же уважаемая леди еще не закончила.
— Итак, я осмелюсь надеяться на ваше благоразумие и здравомыслие, мисс Шелтон, не говоря уж о благодарности, которую испытывала бы всякая девушка на вашем месте. Прошу вас приложить все усилия, чтобы ваши таланты не остались скрытыми для Джеймса, и уже летом мы сыграем вам чудесную свадьбу. Посаженым отцом будет лорд Ченсуорт, и даже ваша тетя Элизабет, быть может, удостоит нас своим визитом.
Сьюзен поторопилась прервать эти радужные картины, пока не поздно:
— Но я не люблю мистера Элингтона, точно так же, как и он не любит меня. И какой вам-то прок от нашего брака, мадам, прошу вас, объясните мне!
— Любая мало-мальски сообразительная девушка сможет увлечь джентльмена, если она достаточно красива для этого, а вы вполне обладаете приятной внешностью. Вы сделаете это, тут и говорить не о чем. И я объясню вам, почему.
Мисс Шелтон попыталась возразить, но была прервана широким взмахом руки, что заставило ее еще сильнее вжаться в кресло.
— Мои собственные деньги всегда казались мне источником приятной беззаботной жизни в столице, но я ошибалась. Расходы на содержание дома, платья и драгоценности, в том числе и ваши, мисс, показали мне, что моих средств недостаточно, чтобы поддерживать тот уровень жизни, к какому мы привыкли. Доходы с поместья слишком велики для одного Джеймса, зато их вполне хватит ни нужды семьи. Он молод, богат — словом, во всех отношениях является завидным женихом, а я не имею ни малейшего намерения отдавать Элингтон холл в руки какой-либо предприимчивой особы, которая заставит его позабыть о долге перед семьей. Теперь вам понятно, мисс Шелтон, почему ваш брак представляется наилучшим выходом для всех, в том числе и для вашего брата и его семейства?
— Вполне понятно, миссис Элингтон, — коротко ответила Сьюзен, молясь про себя только об одном — как бы сдержаться до окончания разговора и не наговорить этой женщине слов, о которых потом будет жалеть.
— Вот и прекрасно, дитя мое. В таком случае позвольте мне ознакомить вас с деталями плана, пришедшего мне в голову и, возможно, в силу вашей неопытности неизвестного вам. Во-первых, ваше частое отсутствие дома не идет на пользу вашей репутации, не говоря уж о том, что все эти прогулки вредят здоровью. Вы каждый день приходите в мокрых ботинках, так недалеко и до воспаления легких, о чем вы думаете, милая? Отныне я запрещаю вам выходить из дома пешком и слоняться в парке, как какая-нибудь искательница приключений или нищенка!
Сьюзен поникла головой — случилось то, чего она боялась.
— Потом, вы будете милы и любезны с Джеймсом и поможете мне воспрепятствовать его отъезду в поместье, каковое намерение он высказывает едва ли не каждый день. Учитывая, что он не приглашает нас с собой, а также отношения Джулии с мистером Хейвудом, Джеймса нужно задержать в столице до вашей помолвки. Ну и, наконец, используйте свои женские чары, улыбки, ласковые слова… только не переборщите. Джеймс серьезный человек, и чрезмерное кокетство может повлиять на его мнение о вашем благонравии. Вы поняли меня, дорогая?
Последний вопрос был задан не случайно — выражение лица Сьюзен стало отсутствующим, как будто ее мысли бродили где-то очень далеко.
— Да, мадам, я вполне поняла вас, — покорно ответила она, не поднимая глаз из боязни, что миссис Элингтон разглядит в них слишком многое.
— Вот и прекрасно! А теперь я вас покину — назавтра к обеду приглашены гости, и я должна продумать угощение так, чтобы не потратить непозволительно много, но и не получить упреков в скупости.
Ласково потрепав Сьюзен по щеке, так что голова девушки мотнулась из стороны в сторону, довольная своим успехом дама вышла, оставив свою жертву корчиться от непреодолимого гнева.
Несколько минут Сьюзен полушепотом разносила, старую ведьму всеми известными ей бранными словами, включая выражения, подслушанные у кучера миссис Элингтон, а он, надо сказать, имел определенный вес среди прислуги именно благодаря своему обширному запасу ругательств.
 
Осознав пропасть греха, в которую она падает с каждым словом, Сьюзен наконец замолчала и некоторое время в задумчивости смотрела на охотничий натюрморт над камином, пытаясь осознать всю глубину обрушившегося на нее несчастья.
Как ни странно, сильнее всего ее огорчал запрет прогуливаться в парке, иначе говоря — видеться с мистером Хейвудом. Едва она это поняла, как ее отношение к мистеру Генри стало казаться более ясным, по крайней мере, она не возражала бы уже читать ему газету. Особенно теперь, когда замаячила перспектива услаждать политическими новостями слух Джеймса Элингтона.
«Это просто ужасно! На следующий же день после свадьбы он посадит меня под домашний арест и запретит разговаривать — я же ни одного слова не смогу сказать в согласии с его утверждениями! Он, видите ли, считает благотворительные лотереи дурацкой затеей, якобы помощь только портит бедняков, взращивая в них лень и нежелание работать! И так мало уважает духовенство! И не видит пользы в морском воздухе! Да сколько еще всего я могу перечислить!»
Сьюзен усилием воли запретила себе пока думать о мистере Хейвуде — сначала требовала решения проблема с Джеймсом. Самый простой выход подсказала ей, сама того не желая, миссис Элингтон — добиться отъезда Джеймса в Элингтон-холл. Вместе с его исчезновением исчезла бы и угроза ненавистного брака. Но как вынудить его уехать?
«Очень просто! Я буду невыносимой с ним, и он сам сбежит отсюда, — обрадованно сказала себе юная леди. — Только надо побольше дерзить ему в отсутствие мачехи и мило улыбаться при ней и Джулии. И еще я попрошу Бет помочь мне. Ее матушка дружна с экономкой Элингтонов, пусть уговорит ее написать Джеймсу, что дела с арендаторами требуют его присутствия. Это наверняка подействует, и мы с радостью проводим его».
Произнеся вслух последнюю фразу; она лукаво улыбнулась, оглянувшись в поисках зеркала, и, не найдя его, направилась в свою комнату, чтобы продумать детали устранения мистера Элингтона и возвращения себе права выходить из дому так часто, как ей вздумается.
Без привычной прогулки день тянулся долго и скучно. Миссис Элингтон и Джулия проводили время в бесконечных обсуждениях одних и тех же людей и развлечений, не забывая о чайном столе. Сьюзен с радостью услышала, как они перебирают имена подходящих в качестве жениха для Джулии молодых джентльменов, — очевидно, надежды на мистера Хейвуда начали рассеиваться, и обе дамы решили обратить взоры на другие, не менее достойные кандидатуры. Мистера Элингтона не было дома, он проводил немало часов с поверенным, вникая в дела поместья, но становилось ясным, что скоро у него возникнет необходимость лично обозреть свои владения.
Уже довольно поздно вечером Сьюзен представилась возможность начать осуществление своего плана. Миссис Элингтон и Джулия рано разошлись по своим спальням, чтобы на следующий день выглядеть свежими и отдохнувшими перед гостями, а Сьюзен осталась в гостиной, так как должна была заменить пурпурные перья на шляпке Джулии на более скромный букетик шелковых незабудок. За этим занятием и нашел ее вернувшийся из своего консервативного клуба Джеймс Элингтон.
— Вы поздно засиделись, мисс Шелтон, — пробормотал он, явно не ожидая увидеть ее в одиночестве.
— Что поделаешь, мистер Элингтон, — ворчливым тоном ответила она, старательно подражая миссис Баркли. — Джулия пожелала, чтобы к утру ее шляпка была готова.
— Похоже, вы не любите дамские рукоделия, — заметил джентльмен.
— Только если меня принуждают ими заниматься.
— Не думаю, чтобы Джулия насильно заставляла вас сидеть полночи над ее шляпкой. Думаю, вы могли бы выполнить ее просьбу и утром, — возразил справедливости ради мистер Элингтон.
— Вы не слышали, как именно она сформулировала свою «просьбу», сэр, — тут же отозвалась Сьюзен. — Иногда люди полагают, что, раз сделав доброе дело, имеют право вечно эксплуатировать предмет своей благотворительности!