"Аратта". Компиляция. Книги 1-7 (СИ)

Аюна, конечно же, знала, что ни к какому заговору не причастна. Но все ли исчезнувшие из своих домов в самом деле имели к нему отношение?
Перед главными вратами храма жезлоносцы свернули и направились к другим, которые предназначались лишь для повелителя и его ближайшей родни. Царевна вздохнула с облегчением, отгоняя пустые страхи.
Предводитель жезлоносцев склонился перед царевной и сделал знак накхам отойти на установленное расстояние от храма, чтобы дожидаться дочь повелителя. Молодые жрецы почтительно отворили двери, пропуская Аюну в запретную для обычных верующих часть великого храма. Прежде ей уже доводилось здесь бывать, но только днем. А сейчас высеченные из белого камня раскрашенные статуи и росписи на стенах, подсвеченные множеством крошечных лампад, выглядели совсем иначе – таинственно и празднично, будто оживая под взглядом царевны. Она видела золотые корабли, плывущие на границе между усеянным звездами небосклоном и водной гладью, искрящейся отражением небесных светил. Зыбкая грань между бездной наверху и бездной внизу – вечный путь человека, идущего от знакомого берега к новым рождениям в неведомых мирах.
Статуи ее царственных предков сейчас, казалось, взирали на девушку с нескрываемым интересом, будто ожидая от нее чего-то великого, какого-то откровения. Голубые сапфиры в их глазницах выглядели совершенно живыми – от этого Аюну невольно пробирала дрожь. Она ничего не могла ответить на невысказанные вопросы пращуров. Царевна чуть заметно поежилась и уставилась в спину молодого жреца, сопровождающего ее в святилище.
За статуей Артаха Достославного, чей младший брат увел в дальние горы половину народа ариев, дав начало легенде о пропавшем полуденном царстве, начиналась скрытая колоннами лестница, известная лишь малому числу посвященных. Она вела под самый купол, где располагались длинные серебряные трубы и начищенные до невероятного блеска серебряные зеркала. Когда в ночь рождения года государь входил под свод золотого купола, здесь торжественно зажигался священный огонь и множество ярких лучей пронзало небо, знаменуя рождение нового солнца. Ну а утром государь торжественно покидал главный храм и отправлялся в Нижний город, дабы народ мог приобщиться к милости владыки небес через его земное воплощение. Но сейчас до того дня было еще далеко и никаких лучей в ночном небе не было.
Шедший впереди Аюны молодой жрец, не дойдя до верха лестницы, вдруг остановился, нажал на один из камней и толкнул стену. Та отодвинулась почти бесшумно. Не переступая порога, провожатый сделал ей знак войти. Пропустив царевну, он с поклоном удалился.
Зала была невелика и скудно освещена парой факелов. На каменном алтаре, установленном внутри шатра из кожи черного быка, горел жертвенный огонь. Судя по дурманящему аромату, наполнявшему комнату, и распахнутому пологу, верховный жрец проводил обряд Вопрошания Трав. На раскаленные камни бросались семена, и дух их порождал в сознании образы того, что где-то и когда-то увидели и почувствовали травы. Как известно, их сплетенные между собой корни протянулись из края в край земли, и нет ничего над или под землей, что не было бы им ведомо.
Тулум, верховный жрец храма Солнца, даже не поприветствовал царевну, будто не заметив ее. Он сидел, устремив взгляд в дым жертвенного огня, под сенью шатра.
– Аюна!
Царевна обернулась и, к своему изумлению, увидела отца. Государь Ардван сидел на ступенях у подножия статуи Исвархи, благословляющего мир двенадцатью руками – лучами. Но лицо его земного воплощения было искажено страданием.
– Хорошо, что ты пришла.
На короткий миг царевне захотелось ответить: «Еще бы не прийти, когда за тобой отправляют дюжину накхов!» – но она лишь склонила голову, как положено любящей и почтительной дочери.
– У нас плохие вести, – сообщил государь. – Я не хотел говорить об этом, пока не получу достоверные сведения. Но увы, они мало что добавили.
Сердце царевны забилось быстрее.
– Ты знаешь, что Охота Силы не вернулась в назначенный срок.
 
– Да, отец. Я уже начала волноваться, прошло больше луны с тех пор, как мы ждали возвращения Аюра…
– Я несколько раз посылал людей ему навстречу. Все они вернулись ни с чем. Обычная охотничья тропа пуста и безлюдна. Мои люди, зайдя далеко на Змеиный Язык, не встретили ни зверя, ни мохначей, которых можно было бы расспросить.
– Они исчезли… бесследно? – упавшим голосом спросила Аюна.
– Нет. Последние вернувшиеся следопыты сообщили, что нашли следы стоянки. Судя по размерам и следам, это отряд Аюра. Пятна выгоревшей травы говорят о том, что было проведено огненное жертвоприношение, после чего охота отправилась на закат – в сторону диких лесных земель…
– Там живут наши враги?
– Не совсем так. Дикари, живущие в тех краях, платят нам дань. Но на деле мы почти ничего не знаем о них. После плоскогорий следы отряда потерялись. Никто не знает, куда ушла охота и где она сгинула…
Голос отца превратился в шепот и затих. Аюна испуганно посмотрела на него. Таким она еще не видела своего гордого и величавого отца. Его дрожащие руки и слабый голос напугали ее сильнее, чем тревожные известия.
– По моей просьбе твой дядя лично провел обряд, – собравшись с силами, продолжал Ардван. – Именем Солнца, дарящего жизнь и испепеляющего, он заклинал травы поведать ему о судьбе Аюра и тех, кто его сопровождает.
– И что же он увидел?
– Трупы. Много трупов.
– Они все погибли? – пробормотала Аюна.
В это невозможно было поверить. Нет, это немыслимо! Арии не гибнут от рук дикарей, и звери склоняются перед ними…
– А… мой брат? – едва сдерживая вдруг нахлынувшие слезы, прошептала царевна.
– Его твой дядя не видел.
Аюне вдруг вспомнилось, что там же рядом с Аюром находился и ее жених, Ширам. Но царевна с полной ясностью осознала, что его судьба совершенно ее не трогает. Да и почему бы она должна ее волновать? А вот младший брат, с которым она росла с детства, товарищ ее детских игр… Слезы потекли по ее щекам.
Дурманящий дым, поднимаясь под потолок, постепенно развеивался. Верховный жрец, пошатываясь, выбрался из шатра. Аюна бросилась ему на помощь. Лицо дяди раскраснелось от жара, глаза слезились. Он кивнул ей, будто только сейчас заметив, но не сказал ни слова.
– Надо провести еще одно гадание, – вставая со ступеней, произнес Ардван. – Это особое вопрошание к огненным дивам, дабы они обратились с мольбой напрямую к господу Исвархе. К нему прибегают лишь в крайнем случае. За время моего царствования оно будет проводиться в первый раз. И для проведения этого обряда понадобишься ты.
– Я готова! – вспыхнула Аюна. – Ради брата…
– Не спеши. – Губы Тулума медленно зашевелились. – Ты должна знать, на что идешь. Ибо для верного ответа нужна добровольная жертва.
Царевна нахмурилась. До нее доходили слухи, что накхи в прежние времена не брезговали человеческими жертвоприношениями. Но ведь это же накхи!
– Ясна-Веда четко и определенно запрещает приносить в жертву людей, – словно отвечая на ее мысли, продолжал Ардван. – Для гаданий разрешено проливать только кровь рабов, так как они по закону людьми не являются. Но кровь ария, отданная добровольно, – великая сила…
– Понадобится кровь самого близкого родича, – тихо произнес Тулум то, о чем царевна и сама уже догадалась. – Твоя кровь, Аюна.
– Я готова, – бесстрашно склонилась она перед верховным жрецом. – Это честь – отдать кровь Священному Огню ради брата!
– Тогда приступаем.
Тулум неспешно достал из ледника колотые обломки прозрачной глыбы, ежедневно доставляемой с гор, и щедро насыпал ледяного крошева на белый камень, из которого изготовляли лишь жертвенники и священные изваяния. Затем он поставил на лед бронзовую чашу с ручками в виде крылатых лодок и начал вливать в нее золотистое масло, получаемое из семян цветка, столь преданного Солнцу, что головка его следует за дневным светилом от восхода до заката.