Заметки графской любовницы (СИ)

Ректор хмыкнул, переводя взгляд с меня на графа и обратно.
— Ну ладно… 
Кабинет ректора был роскошен, шикарно обставлен, украшен росписями и узорными рельефами, залит солнцем… и мог бы выглядеть впечатляюще, если бы не отпечаток его уставшего хозяина. Заваленный бумагами стол и подоконники, выпотрошенный шкаф с какими-то архивами, открытый, будто он что-то там искал, когда его срочно вырвали, в солнечных лучах ленивыми ураганами завивалась пыль, мантия змей вилась со спинки кресла и грозила вот-вот протереть собой пол. Ректор Хант устало развалился за столом, махнув нам на кресла… точнее на одно кресло. Виль хмыкнул и изящным жестом развернул его ко мне, встав за спинку.
— Жори! — крикнул ректор в закрытую дверь.
Никто не отозвался. Ректор устало скривился.
— ЖОРИ! — прогремел он, кажется, на весь этаж поставленным учительским голосом.
Что-то бухнуло за дверью, а потом она распахнулась и на пороге появился дерганый длинный юноша с чуть засаленными каштановыми вихрами и с тоской посмотрел на ректора.
— Принеси даме… чаю? — уточнил он.
Я благодарно улыбнулась и кивнула.
— Очень мило с вашей стороны, благодарю.
— Прошу прощения за такую суматоху, — проговорил он без всякого сожаления в голосе и с намеком добавил, — У нас, понимаете ли, сессия! Вы, верно, не знаете, но бывают в жизни работающих людей моменты, когда даже волосы помыть — и то времени нет.
Да-да, бедняжки, а то я-то не работающий человек! Граф скривился, а я удержалась. Не впервой же!
Я так понимаю, пассаж про немытые волосы должен был меня напугать до глубины моей женской души? Я послушно впечатлилась и охнула, прикрывая рот ладонью, а потом смущенно потупила взор.
— Очень неловко, что мы вас отвлекаем в такой трудный момент… — пролепетала я, складывая руки на коленках, как нашкодивший ребенок.
Ректор усмехнулся как-то неловко, уже без язвительности, и махнул рукой.
— Полноте вам, мисс Ламбри… Не слушайте глупого уставшего старика и не берите в свою хорошенькую головку. Что вы там хотели узнать? Про девиц в стенах академии? Очень надеюсь, что если такое и случиться, то не на моем веку, — честно признался он, — У нас и так тут все не слава богу, а если еще и нежных благородных девочек учиться заставим… И леди с ума сходить от нагрузки будут, и мы взвоем, и родители их нас съедят, и юноши про учебу забудут… — он говорил и все больше кривился, будто у него разболелся зуб, — С какой стороны не посмотри — ужасная нелепица! А сколько денег на это потратят, даже думать страшно. И ради чего?
— Моя младшая сестра с вашей программой бы справилась играючи, — вдруг проснулся граф, — Она как-то мои задания по арифметике, выданные на каникулы, нашла и решила просто от нечего делать, — я удивленно приподняла брови; в голосе графа совершенно очевидно прорезалась гордость за мисс Леону и отчего-то это выглядело очень мило.
— То, что вы отдавали свои задания по арифметике на игры сестре говорит только о вашей безалаберности, — фыркнул мистер Хант, — а кто на самом деле за нее их решал — это уже другой вопрос!
— Ну конечно! — закатил глаза Виль, — Что угодно можно придумать, лишь бы не признавать вещи, которые не вписываются в вашу картину мира.
Ректор подскочил, будто ужаленный.
— Объясните мне кто-нибудь, почему я вообще должен любоваться вашим смазливым лицом даже после вашего выпуска?! Я что, умер и попал в преисподнюю?..
— Ну вы же не рассчитывали, что попадете на небеса? — весело выгнул рыжую бровь Виль.
Я незаметно помассировала потяжелевшие виски. Они бесили меня оба. Но, кажется, я все больше и больше понимала преподавателей, которые на дух не переносили Виля. Неужели так сложно помолчать?! Мне, может, тоже неприятно выслушивать снисходительные уже даже не намеки, но я же не выделываюсь!
Я на секунду прикрыла глаза, представляя как — ну, допустим! — лет через шесть или десять смогу выбить себе графский титул, зарекомендовать себя перед королевской семьей в качестве надежного и верного вассала, соберу побольше компромата на всех, до кого руки дотянутся, и буду ходить по столице, заходя куда мне нужно без всякий разрешений, требуя ответа прямо, без увещеваний, улыбок и уловок. Буду смотреть сверху вниз и буду в своем праве не просить, а требовать у таких вот ректоров, чтобы они отвечали на мои вопросы…
 
Я представила буквально на мгновение то время, когда все мои труды начнут приносить результаты, успокаивая себя… и тоскливо всхлипнула, сделав это чуть громче, чем обычно, чтобы дать возможность спорщикам меня услышать. Они не услышали. Я всхлипнула еще раз и демонстративно отвернула лицо, чтобы проморгаться, будто не хочу заплакать.
— Фиви?.. — дернулся Виль, тут же растеряв насмешливый вид.
Повелся? Ну надо же! Мне казалось он из той редкой породы мужчин, на которых подобные трюки не действуют.
— Простите, просто… — я снова всхлипнула и отвернула лицо еще больше, закрывая глаза ладошкой.
— Мисс Ламбри, — начал ректор обеспокоено, — Простите, бога ради! — он нахмурился и огляделся, будто в поисках какого-нибудь волшебного зелья, которое могло бы меня успокоить сразу и без лишних телодвижений с его стороны, — Жори! Жори, ну где там чай?!
— Мисс Ламбри! — шепотом возмутился Виль, присмотревшись к моему лицу.
Я не удержалась и совершенно по-детски высунула кончик языка, насмешливо сощурив глаза, когда ректор отвернулся. Если взрослые мужчины ведут себя по-детски, почему мне нельзя? 
Кое-как, с горем пополам, но чай был выпит, а ответы ректора записаны. В ответах был небольшой, но все же простор для манипуляций с отчетами, так что представить удобоваримую информацию для обоих монархов с трудом, но можно было. В целом, я была удовлетворена. После десяти минут извинений за недостойное поведение в присутствии дамы, ректор был в достаточной мере дезориентирован и вполне себе попался на вопросы, формулировки которых предполагали от адекватного человека только один ответ.
Вот, например!
На вопрос: является ли проблемой, что одаренные магией боевого типа девушки остаются в должной мере не обучены контролю над свои даром — он, конечно же, ответил «да». Но на должном уровне контролировать ее могут обучить только в академиях. Точнее, обучать-то можно и на дому, и в какой-то мере именно это и делают, но кто контролировать этот процесс будет? В общем, этот его ответ можно развить так, что он до конца жизни не только в сторону Виля, но и в мою плеваться будет.
Я была, в целом, довольна. Во время разговора я еще пару раз как бы случайно припомнила профессора, так что гулять по академии нас отпустили почти без возражений, хотя я прямо видела как ректор аж весь чешется от мысли, что по его «святому месту» будет разгуливать этот бес. Этот бес явно хотел что-то сострить на этот счет, но я очень выразительно на него посмотрела и он — даже не мне, себе! — на счастье промолчал.
Расписание занятий и экзаменов у меня было, и я заверила ректора, что мы зайдем только к тем, кто сейчас свободен. Он, конечно, высказался на тему того, что никто сейчас не свободен, но больше ничего говорить не стал, видимо, опасаясь, что придется снова меня успокаивать. Тут он не прогадал!
Само собой, одних мистер Хант нас отправить не мог. Так что несчастный Жори шел рядом, натянуто улыбаясь и каждые пол минуты поправляя волосы.
— Погода сегодня такая хорошая, да? Солнечная… — юноша явно не выносил тишины, но при этом неловко ему становилось буквально от всего, включая звук собственного голоса.
Так что хотя он сам спросил, он сам же неловко дернулся, ойкнул, грустно вздохнул и скуксился.
 
— Замечательная, вы правы! — улыбнулась я, пытаясь успокоить его мягким тоном голоса, словно пугливого щеночка, — Признаться, на улице жарковато, но вот у вас тут такая приятная прохлада.
Парнишка зарделся и опустил голову, закрывая смущенную улыбку волосами.
— Солнечно, да… — сощурился с какой-то кривой улыбкой на Жори граф, — А у вас в волосах солнечный зайчик, — вдруг усмехнулся он на удивленный взгляд юноши, — Так мило. Вам очень идет! Можно потрогать?