Не влюбляйся в тёмного мага! Избранная невеста (СИ)

— Меню, — он подтолкнул ей небольшую кожаную книжицу, — если что-то непонятно — спрашивай, подскажу.
На некоторое время они погрузились каждый в свое меню, выбирая. Потом принесли напиток из странных кисло-сладких ягод.
— Он успокаивает силу темных и стабилизирует внутренние потоки, тебе будет полезно. Напиток только для темных магов, для других — смертельный яд, — невозмутимо заметил Даркарен, глядя, как она смакует незнакомое приятное питье.
Так и поперхнуться можно!
Постепенно они разговорились. По-настоящему, почти откровенно. Не обсуждая заговоры, политику, род.
Оказывается, Даркарен обожал разделы древней магии. Он искал старые, утерянные знания, кропотливо собирая по крупице. А еще принц был превосходным стратегом… холодным, расчетливым, пугающе умным игроком. И он умел объяснять и рассказывать о любых, даже самых мелких интригах так, что она не знала — то ли смеяться, то ли плакать.
— А чем нравится заниматься вам, Дари? — он обращался подчеркнуто вежливо, но в этом самом “вы” было столько… личного… что она, смотря в мерцающие глаза, чувствовала, как затягивает все сильнее. — Понимаю, что у вас было не так много времени на то, чтобы определиться, но… а в юности?
До гибели родителей, он хотел сказать. Очень… тактично с его стороны. Вот только вспоминать не хотелось. Она любила родителей, очень тосковала по ним, но они были сложными людьми. Возможно, так на них влияла жизнь в вечном страхе…
— Родители… — она бездумно откусила кусочек от шедевра кулинарии. Мягкое пирожное таяло во рту, оставляя сладковатый привкус малины, — они дали мне хорошее начальное образование. Письмо, счет, история. Немного экономики и основы этикета. Не больше, чем положено знать дочери зажиточного торговца. Перед самой эпидемией мы сильно поссорились…
Не хотела вспоминать. Но она уже все равно знала, что расскажет до конца. Что именно принц будет первым, с кем поделится этой болью прошлого.
— Если не хотите...
— Как раз хочу. Простите, — погрела пальцы о чашку, исходящую паром, — это не то, что мне хотелось бы помнить, но иногда приходится бережно хранить даже самые неприятные моменты, — голос чуть дрогнул, — мама увидела, что я встречаюсь с сыном цветочника. Забавный был мальчишка, — извиняюще улыбнулась. И нечего так ревниво глазищами сверкать, Ваше Высочество! — конопатый, огненно-рыжий, смешливый. Первые неловкие встречи, прогулки вечером на танцы… тогда мне впервые влетело так сильно…
Очень сильно. Отец повысил голос. Кричал, что она их позорит, что теперь до совершеннолетия будет сидеть и приданое шить. Что ей положено быть тихой и послушной, хорошей женой и матерью своим будущим детям. Потом… они действительно ее заперли в комнате. Ее любимые родители. Теперь она понимала — скорее всего, они боялись, что она влюбится, что все зайдет слишком далеко и сорвет печати… Они подобрали ей жениха. Он был старше лет на двадцать, не безобразен, но сух и строг. Но к тому же уже дважды вдовец. Недобрая слава. Конечно, юная девчонка была в ужасе. И она сбежала. Тогда казалось — помогла собственная ловкость. Теперь же кажется, что дело в другом. Возможно, уже тогда дар проявился интуитивно.
Неизвестно, сколько бы она так пробегала, но пришла эпидемия. Она вернулась домой, но… родителей было уже не спасти. Они с мелкими не заболели. Вот только из города пришлось почти бежать. Жених искал ее. Зачем — так, к счастью, и не узнала.
— Как его звали? — мужчина напротив был хмур. Расслабленность и спокойствие исчезли.
— Точно не помню. При мне родители его почти не называли. Мне казалось — они боялись, — заметила негромко, — только однажды услышала что-то вроде "Аньша"...
— Аншань, — Даркарен прикрыл глаза, крепко сжав ее ладонь, — и ты не представляешь, как тебе повезло от него скрыться. Раян Аншань — райх. В его жилах течет демонический огонь. Таким, как он, почти невозможно иметь детей от других рас, поэтому жены и умирали.
— И… — она похолодела от догадки. Неужели родители все знали и понимали — и все равно…
 
— Это мало кто знает. Не думаю, что твои родители знали, — он читал ее, как раскрытую книгу, — эта страница давно перевернута. Забудь. Тебя он больше никогда не получит. Прости, что заставил вспоминать, Дари, — протяжное. Тягучее.
Его пальцы медленно скользят по ее щеке. И в глазах… хочется смотреть и смотреть в них, и пить эти чувства.
— Но…
— Лучше скажи, интересовало ли тебя что-то позднее? Хотелось вернуться к обучению? Мне показалось, магия тебе восхищает, — беззлобная усмешка.
Она улыбается в ответ, чувствуя потрясающую легкость.
— Магия — это мечта. И учиться я всегда хотела. Вы обещали, что мне дадут возможность получить полноценное магическое образование, даже если…
Даже если она станет его женой.
Хотя не должен ли это теперь решать лорд Мирай?
— Уверен, дарх Мирай будет на этом настаивать, — мужчина усмехнулся, — да и Проклинающей, равно как и любому другому магу, опасно не знать границ своей силы. Тебе не о чем беспокоиться, Дари, ты будешь учиться, — снова перескочил на "ты" и неожиданно спросил:
— А ты бы хотела работать в будущем не только над своим проектом по поиску одаренных сирот, но и со мной? В моей… службе?
А она будет полноценно работать над этим проектом? Постойте, службе? Он так быстро и резко принимает решения.
— Служба… по расследованию преступлений? — уточнила.
— Особый отдел при Службе безопасности Империи, — подтвердил, отпивая и своей чашки горячий напиток, — как только отбор завершится, я свожу тебя к себе в отдел и покажу, что там и как. Я не настаиваю. Не вздумай делать мне одолжение, если это предложение будет неинтересно. Сначала в любом случае придется получить не только магическое, но и дополнительное образование в сфере криминалистики.
Это звучало, как вызов!
— Думаю, с большим удовольствием приму ваше предложение, мессир, — голос знакомо завибрировал, разлетаясь обвораживающей паутиной.
— И этому вас тоже придется научить. Управление с помощью голоса. Интуитивно выходит неплохо.
Глаза темного лорда вспыхнули чернотой, и он подался вперед, приподнимаясь. Навис над столиком, не сводя с нее глаз. Ближе. Еще ближе.
— Хочу снова вас поцеловать, моя храбрая леди, — вот его голос прошелся пером по коже.
А потом… он встал и подошел к ней, становясь за ее спиной. Ладони легли на плечи, обжигая. Дыхание шевелило волосы на затылке, заставляло покрываться мурашками обнаженную шею.
— Ты никуда не сможешь деться от меня, Дари. Тьма и свет будут сменять друг друга вечно, как зима и лето, но ты неизменно будешь моей. Я вижу, как черный паучий шелк касается твоего тела. Как оно, обнаженное, разметалось на простынях. Тебе понравится, Дари. На тебе останутся только украшения. Наши родовые, с огненным миоритом. Ожерелье, серьги и ножной браслет. И тонкая полоса ножной повязки. И я заласкаю тебя. До всхлипа, до стона. Тьма войдет в вены, окружит сердце, проникнет в душу. Ты будешь дышать моей тьмой, жить ею, умирать и возрождаться в моих руках…
Горячий шепот рождал дрожь и томление. И желание — пока еще робкое и смущающее, но перед глазами так ясно вставала описанная картина, что…
— Дарк… — выдохнула она.
Сердце билось, как безумное. Голова шла кругом. В горле пересохло, и она невольно облизнула губы. Пальцы мужчины почти впились в плечи. В его глазах стояла тьма — жадная, жаркая, расчетливо-разумная.
"Прекрати!" — хотелось закричать. "Что ты делаешь?! Это опасно!".
Особенно, сейчас. Прямо посреди зала, пусть и разделенного на беседки.
Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Лорд вдруг не сделал резко шаг назад и не нахмурился, касаясь виска.
На миг по его волосам пополз иней, но тут же вернул изначальную черноту.
Когда через пять ударов сердца он поднял на Дари холодные почерневшие глаза, она поняла — романтический вечер закончился. Трудно было ожидать, что беззаботное веселье продлится так долго.