Шемяка (СИ)
— Эх, а добрый молодец!
— Видали и добрее...
— Щас как дам по сопатке! Славный князь, Дмитрий Юрьевич! Слыхал, как он бока намял Ваське Московскому? И Ярославль с Костромой изгоном взял!
— Слыхал, токмо...
— Иди в гузно, сквалыга...
— Ишь, сердито зыркает, видать нравом крут.
— И девицу с собой притащил, где это видано?! Ишь, в одежу ратную обрядилась...
— Вот дурында, это аманатка кызылбашская! Грят с боем взял в Орде!
— Та не с боем, там надо догнать на коне! Какую догнал — твоя! Сам слышал...
— Ни с кожи, ни с рожи! Наши бабы красивее! Тощая!
— Сам ты баба...
Я про себя улыбался, народу только посудачить, а тут такой случай — сам князь приехал. Но в целом народишко был настроен доброжелательно. Но что-то подсказывало, что приемом обольщаться не стоит, все пакости еще впереди.
И предчувствие не подвело, на одной из площадей народ толпился возле дощатого помоста, на котором стоял, уперев руки в бока здоровенный парень в нарядной алой рубахе. Плечи саженные, морда задорная, вихры соломенные — эдакий народный богатырь.
Он меня неожиданно и окликнул.
— Гой еси, княже! Подобру ли поздорову прибыл?
— Алешка Погуляй, молодой ватаман, — шепнул мне Минай. — Добрый молодец, первый кулачный боец на Вятке, токмо лихой не в меру. Видать подговорили его, чтобы тебя задеть. Есть недовольные, мало, но есть, я тебе все подробно потом расскажу.
Я подумал и ответил молодцу после недолгой паузы:
— И тебе не хворать добрый молодец. Чевой-то ты красуешься? Никак бабам себя показываешь?
Народ весело грохнул, даже вороны с маковок церкви слетели.
Алешка недовольно нахмурился и с насмешкой бросил:
— Да вот, княже, ищу с кем силой померяться. Да не сыскать охочих. Можыть хоть ты осмелишься?
— Варежку прикрой! — властно бросил Минай. — Рылом не вышел с князем меряться.
Но было уже поздно, народ взревел, требуя показать товар лицом, то бишь, проверить пришлого претендента на княжение.
Я про себя чертыхнулся. С одной стороны — нахрен оно мне нужно вестись на явную провокацию, а с другой — вот так просто завоевать любовь народа тоже не помешает. Вот только можно легко люлей отхватить — я и сам силушкой вышел, но хренов Алешка уж вовсе богатырской стати. А так все в порядке вещей, нравы простые, урону княжьей чести в поединке нет, если, конечно, не продуть с позором.
— Выбей с него дурь! — подзадоривающе шепнула Зарина.
— Дай, княже, я сам ему бока намну! — с охотой вызвался Вакула. — Ей-ей, отучу гавкать!
— Сам... — неохотно буркнул я и направил коня к помосту.
— Уверен, княже? — тревожно переспросил Минай. — Алешка первый кулачный боец на Вятке.
— Говорил уже. Уверен...
Публика и вовсе зашлась в ожидании зрелища. Пока с меня снимали доспех, Алешка пошел в присядку по помосту, выкидывая танцевальные коленца. Красовался, скотина, бабы верещали словно на стриптизе.
Предстоящий поединок особого энтузиазма у меня не вызывал, силушкой-то Боженька Шемяку не обидел, да и я сам, в прежнем своем обличье спорта не чурался, но, случаи разные бывают. Прогажу — популярности мне в Вятке не прибавится. Вот же, черт принес...
— Не калечить! — строго рассказывал Минай, взяв на себя роль арбитра. — За одежу не цеплять, ниже пояса не совать, лежачего не бить, ногами не махать. Бьетесь до крови. Готовы?
Алешка набычившись кивнул, судя по его глазам жалеть он меня не собирался.
И только Минай дал команду сходиться, он сразу замахал кулаками как мельница. Меня только ветром обдувало. Бил размашисто, но быстро и ловко, несмотря на массивное сложение, а двигался мягко, словно кошка.
Я только отступал и уворачивался, понимая: если попаду хоть под один удар — мало не покажется.
Ловил момент и все-таки поймал. Алешка печень не прикрывал, молотил обеими руками аки боженька на душу положит.
Я привстал на ногах, сымитировал удар в голову левой рукой, потом припал телом вниз, перенес вес на левую ногу и изо всех сил засадил правой противнику под ребра.
Удар получился, попал точно, Погуляй утробно екнул и согнулся, опустив руки.
Минай предупреждающе вскрикнул, кинулся между нами, но я уже скользнул за Алешку, взял его в захват и с прогибом кинул на помост.
От удара даже доски затрещали.
Ф-фух... сладил, таки!
Народ яростно взревел, славя победителя.
Я неспешно встал и с достоинством поклонился вятским.
А потом меня на руках отнесли к вечевому терему.
А на вече, под ликующий ор народа, принял присягу на княжение.
Вот так и стал князем Вятским...
Глава 11
Глава 10
— Не хватайся! — аланка щелкнула страшноватого вида ножницами в опасной близости от моего носа. — Ну посиди малость, скоро закончу...
Я провел взглядом по обтянутой рубахой высокой груди Зарки и решил смириться.
Стригусь вот, за время приключений зарос аки зверь лесной. Парикмахеров и прочих барберов и близко рядом не водится, приходится привлекать аланку.
— Готово! — аманатка отступила на шаг, довольно улыбнулась, принялась смахивать волосы рушником и попутно подсунула мне небольшое зеркальце.
Я глянул на себя в виде Шемяки и критически хмыкнул. Почитай в первый раз удосужился на свою новую морду толком глянуть. Все недосуг было, да и с зеркалами на Руси сейчас большая проблема.
А так норм: подбородок волевой, челюсть тяжелая, мощная, нос с горбинкой, в отца пошел, брови пушистые, глаза голубые, — вполне себе, намного красивше стал себя прежнего. И молодой!
— Ой, так бы и затискала! — Зарина хищно улыбнулась и неожиданно замолотила меня кулачками. — Научишь? Научишь так бить, как ты того увальня прибил?
— Не получится у тебя так, — я подошел к лохани с водой умыться.
— А почему?
— Легкая ты и маленькая. Силы не хватит. А ежели силу поднять, станешь, что тот мужик. Оно ни тебе, ни мне не надо.
— А ножом? — Аланка лихо махнула ножницами.
— Ножом — получится. Ладно, буду одеваться, пора уже толковать с вятскими старшими.
Неделя в Вятке пролетела очень быстро. На следующей день после присяги город дал званый пир, гулял весь народ: на майданах выставили столы: мед и пиво лились рекой. На второй день похмелялись, а заодно занялись хозяйственно бытовым устройством: мне представили княжьи хоромы, хозяйство, определили кошт на прокорм меня родного и двора. Скажу сразу, вятские не поскупились, только на прокорм и обеспечение выделили двести пятьдесят рублей в год. Не хило, в Галиче я жил куда скромнее. Потом обговорили мои обязанности: в кои входило представление Вятки на политической арене и военные вопросы, а заодно я проинспектировал гарнизон с укреплениями, да выяснил мобилизационный ресурс. Дальше вече заслушало мои соображения на предмет ведения внешней политики и всецело одобрило намерение жить с московскими и прочими дружно, но себя в обиду не давать, да продолжать грабить с толком и разумением.
Свои торговые прожекты и некие моменты, касающиеся того, кого можно грабить, а кого пока погодить, я пока не предъявлял, решив заняться ими после экспедиции в Литву. Хочется сделать много и сразу, но катастрофически не хватает времени.
Еще пару дней ушло на выяснение: кто из вятских вечевиков чем дышит и вербовки лобби, для одобрения похода к Свидригайле, а вот сейчас пришло время получить окончательное решение. Время, время мать его ети, поджимает.
Накинул кафтан, приладил шапку, подвесил саблю, да и махнул на вече.
В малом зале собрались вечевики, все в возрасте, в основном купцы да бывшие ватаманы, вышедшие на покой. Почти все вопросы в республике решают эти люди, лишь иногда, чтобы потрафить народу, обсуждения выносятся на общий круг, на майдане, в стиле кто кого перекричит.
Я сдержано поклонился, не увидел Антипа Гулю, самого ярого противника моего княженья, оттого порадовался и сел на свое место. Думал приступать, но опередили.