Любовница (СИ)

Они оба знали что Маргарита играет в ту женщину-ребёнка, какой увидел её Виктор на автобусной остановке. И ей нравилась эта игра. Она возбуждала. Быть не самой собой, но чьей-то возлюбленной, вызывать безумную страсть и жестокую ревность.
Да, она знала, что ревность это его ахиллесова пята. Он ревновал её до умопомрачения. Причём молча, подолгу копил в себе этот всепожирающий огонь, но потом, не в силах подавить его срывался. Они ссорились, мирились, Виктор просил прощения и всё начиналось снова.
Выходит Нина права? Зов крови и только? Да к черту все! Здесь его дом, его Рита, остальное уладится.
Итак, она не могла уйти, Игорь бы сказал об этом, значит опять спряталась. Как же не хотелось Вяземскому поддерживать эту игру сейчас! Он не стал звать, искать по комнатам, сразу прошел в кабинет.
Рита спала на диване, свернувшись калачиком, похожая на усталого от шалостей котёнка.
Рядом с ней лежал не законченный букет из антуриума, композиция с рябиной и какими-то неяркими листьями. Она спала крепко и не слышала, как Виктор вошел. Он опустился на пол рядом с диваном, чтобы видеть её лицо, смотрел долго…
Под глазами тени, недовольно выпяченные губы, они и правда походила на обиженного ребёнка. Наверно скучала, а может и плакала, как сказать ей про отъезд…
Виктору хотелось дотронуться до её щеки, но он боялся разбудить Риту. Хотелось рассказать ей про то, как он расстроен, про Нину и про весь свой день, но он знал, что не станет делать этого. Маргарита не любила его жалоб, она раздражалась или переставала слушать. Её интересовало только то время, что они могли бы провести вместе, а вернее то, которое Виктор мог посвятить ей. Тогда она была счастлива и довольна, щебетала, как птичка.
К чему же грузить её проблемами. Она ничем не сможет помочь, а только рассердится. Хватит и того, что этот вечер придётся занять всякими делами, связанными с собственностью.
Почувствовав его взгляд Рита вздрогнула и проснулась. Широко раскрыла глаза.
— Ты? Напугал, что ты подкрался как маньяк?
— Привет, малыш, — сказал он, пропуская её грубость мимо ушей.
Она сейчас же переменилась в настроении, положила руки ему на плечи, потянулась к его губам, стала наползать на него. Виктор обнял её, привстал и сел рядом с ней на диван.
— Я составила для тебя букет, — не отрываясь от его губ она стала нашаривать цветы за спиной, — и еще много других, по всему дому. А этот для кабинета.
— Да, я вижу, очень красиво, — сказал Виктор, хотя видел только её влажные тёмные глаза.
— Неправда не видишь… ты не любишь цветы!
— Люблю… этот очень смешной.
— Сам ты смешной, — она оттолкнула его, отбросила букет в сторону и надулась.
— Кто у нас был? — ещё раз попытался обнять её Виктор.
— Вот шпион, этот твой цербер!
Виктор рассмеялся, что она так злится на Игоря и сказал примирительно,
— Он же по долгу службы обязан всё мне докладывать, я за это ему плачу. И потом я и так бы увидал, осталась запись видео наблюдения.
— Мама была с подругами, — буркнула Рита, — это я их привезла на новой машине, смотреть дом. И ещё Свету-парикмахершу, она нас всех стрижет.
— Ты подстригала волосы?
— А ты что, слепак, не видишь? У меня концы посеклись и чёлка уже в глаза лезла. А ещё я вот сапожки купила, — Рита демонстративно вытянула ногу, обутую в красный замшевый сапог, отороченный светло-коричневым пятнистым мехом.
— Чудесные сапожки, идут тебе.
— Идут…ты мылся? Есть будешь?
— Нет, не мылся ещё, есть хочу, но сначала в душ пойду, а то я с Джо целовался.
— Надеюсь под хвост ты её не целовал… ну иди-иди… а то от тебя кониной воняет…
— Хорошо, иду.
Виктор сказал так, но не уходил, а сидел и смотрел на неё, она казалась ему ребёнком в этих новых сапожках и его синей джинсовой рубашке, которую он носил дома. Она часто одевала его вещи. А под рубашкой были только чёрные шелковые трусики и ничего больше, он знал это, дома Рита не носила лифчик.
— Ну что ты смотришь? Я похожа на Кота в сапогах?
— На котёнка. На котёнка в красных сапожках. — он погладил её по бедру и наклонился чтобы поцеловать колено.
— Не в сапожках, а в пуантах…нет. пусл… пуленах, вот!
— Да, очень похоже, а ты откуда знаешь?
— Я видела такое у шутов. В кино. Ты думаешь я совсем куку? Ничего не знаю?
— Нет, и не думаю. Кстати, в таких ходили не только шуты, но и рыцари и даже короли.
— Началась лекция по истории средних веков
— Нет, — засмеялся Виктор.
Он притянул её к себе и хотел поцеловать, она недовольно поморщилась, но на этот раз не оттолкнула, только сказала:
— Ну, иди уже!
— Ладно, пойду, а то придётся нам лечь без ужина.
— Вот еще! Я не собираюсь ложиться, — настроение ее снова переменилось.
В ванной Вяземский вернулся к своим невесёлым мыслям. Как ей сказать? Причём надо было сразу и про документы на дом, и про отъезд. И совсем не было времени на её капризы, если она вдруг начнёт капризничать. Сейчас она спокойна…почти… и как бы хотелось просто поужинать и лечь спать. Не думать про завтра и разговор с Ниной. Виктор знал, что Нина не права, что Рита с ним не из-за денег и не из-за дома. Но тогда почему? Он скорее понял бы меркантильные соображения, но чем руководствовалась Маргарита ему было не понять. Почему она с ним? Они никогда не говорили об этом.
Горячий душ расслабил, снял напряжение. Виктор натянул домашние лёгкие брюки и накинул рубашку, ходить дома в одних боксерах, как того требовала Рита он так и не привык.
На кухню вышел почти отбросив сомнения. В конце концов, если она с ним потому, что любит, то должна понять всё правильно.
Рита сидела за столом, подобрав ноги на широкий стул, и ждала Виктора.
— И что у нас на ужин? — спросил он.
— Рис и салат, на большее времени не хватило, зато всё свежее, ты же вчерашнее не любишь. Ещё мама пирог привезла, но он с мясом, ты такие не ешь.
Виктора передернуло при мысли о чужом домашнем пироге.
— Салата вполне достаточно.
На самом деле есть ему не хотелось, но Рита готовила и Виктор не хотел её обижать. Он ел рассеянно, уже прокручивая в голове завтрашний день, прикидывал во сколько надо встать. Не замечал, как Рита выжидательно смотрит на него, да и на стильно накрытый стол не обратил внимания. Здесь тоже стояли цветы. Потом он много раз думал, вспоминая этот их вечер, что надо было сказать ей, как всё красиво… но не сказал.
Рита подождала пока он доест, взяла Виктора за руку, прижала его ладонь к своей щеке и спросила
— Что с тобой? Ты не в себе.
Он только вздохнул, но она продолжала держать его руку в своей и смотрела в его глаза.
— Всё хорошо, — уклонился от объяснений он.
— Не ври.
— Я дома был, — смирился с неизбежным Виктор, — мне бумаги нужно было забрать и вещи для Германии.
Про Германию она пропустила мимо ушей.
— И что дома? — Вероятно это интересовало её больше.
— Да всё то же…
Виктор твёрдо решил ничего не рассказывать ей про ссору с Ниной. Но Рита и сама догадалась.
— Ты с ней говорил, да? — она отпустила его руку и вся сжалась на стуле. Виктор видел, что этот разговор пугает её, она не могла, не умела противостоять той реальности, в которой они оказались. Виктор знал, что Рита панически боится Нины, боится встретиться с ней, потому что как бы там ни было, но он ведь ушел из дома не в пустоту, а именно к Маргарите.
— Говорил про меня? — уточнила свой вопрос Рита.
— Говорил, — признался Виктор.
— Тогда ясно почему ты такой, сидишь жалеешь, что со мной?
— Зачем ты? Да, я говорил, но это ничего не значит. Не думай об этом, всё это никак не может касаться нашей жизни. Завтра Питер опять приедет и будем переоформлять дом в собственность, а главное землю, без земли дом ничто. Это надо сделать до моего отъезда.
И снова она не обратила внимания, слышит только себя.
— О чём вы говорили? О чём?!