Неистинная (СИ)

— Ты же всех боишься, Айрин. Всех мужчин, кроме меня. Я не зря много раз предлагал тебе обратиться к специалисту… Ну, не напрягайся так, никуда я тебя не потащу насильно, ты же знаешь. Но проблемы с доверием у тебя, девочка, сильные и несомненные. Поэтому от этого приворота — с учётом личности Арчибальда, разумеется, — я всё-таки вижу один плюс. После, возможно, тебе будет легче строить отношения. Я ещё, знаешь, надеюсь получить от тебя внука. Или внучку.
Не улыбнуться не получилось — с таким теплом и надеждой Говард сказал это.
— Есть ещё вариант… — продолжал между тем маэстро, пока я представляла его с моим ребёнком на руках. — Больше не пить это демоново приворотное…
— Как?! — Я вскинулась, посмотрела на Родерика, вытаращив глаза — не верила, что он серьёзно. Но маэстро был серьёзен как никогда.
— Просто — не пить, и всё, — ответил Говард, задумчиво глядя на меня. Поднял руку, достал из нагрудного кармана платок и вытер мои мокрые щёки, как маленькой девочке. — Вы ведь с Арчибальдом уже познакомились… Но… Боюсь, что подобная самодеятельность может нам аукнуться. Если бы мы сразу связались с Дайдом и попробовали уладить этот вопрос — одно, но идти сейчас против приказа императора, да ещё и заранее согласившись на условия — совсем другое. Боюсь, что после подобного финта ты действительно можешь не получить Рори. Поэтому… идём уж до конца.
— Идём, — кивнула я обречённо.
.
Вспоминая этот разговор с маэстро, я грустно улыбалась. Да, Говард, вы были правы — мне стыдно… Хотя я общалась с Арчибальдом всего третий раз в жизни и всё ещё воспринимала его как чужого человека, тем не менее я ясно видела, что он благороден и не заслуживает обмана. Хотя, скорее всего, обмана никто не заслуживает в принципе, но Арчибальд как-то особенно…
Перед тем как расстаться, его высочество вновь поцеловал мне руку, из-за чего меня будто разом бросили в костёр — казалось, что жарко вспыхнули даже кости, — а затем предложил встретиться и в воскресенье, сходить куда-нибудь, причём, если я свободна, можно и утром.
— У нас весь день репетиции в театре по воскресеньям… — ответила я, смутившись из-за своего отказа. Гауф инструкций не давал — а то, может, я обязана всё время соглашаться с предложениями Арчибальда? Но это невозможно, я ведь работаю. — Однако в вечернем спектакле я не задействована, так что освобожусь пораньше.
— Очень хорошо, — улыбнулся его высочество и в очередной раз поцеловал мне руку. Сердце сразу совершило такой кульбит в груди, что в ушах зашумело. — Тогда я зайду за тобой. В шесть вечера будет нормально?
— Да… — Я не просто сказала — простонала это слово, потому что до сих пор ощущала тёплые губы Арчибальда на своей руке и отчаянно желала почувствовать их теперь где-нибудь ещё. И соглашалась даже не на встречу — на большее, пусть и неосознанно.
Его высочество несколько секунд просто молча смотрел на меня, сверкая глазами, в которых отражалось так много страсти, что мне бы, наверное, испугаться — но нет. Страх отчего-то не приходил совсем. Зато приходило нетерпение. И губы кололо от ожидания прикосновений…
…которых не последовало. Арчибальд только улыбнулся, кивнул и, попрощавшись, ушёл, оставив меня перед дверью дома, в котором я купила квартиру, в гордом одиночестве.
Удивительный мужчина…
.
А утром я неожиданно для себя столкнулась с Аланом Вилиусом.
Я как раз выходила с огороженной территории своего дома и застыла от удивления, увидев стоящего возле калитки отца. На заседания суда он обычно приходил в форме сотрудника судебного комитета — в сером мундире с золотыми пуговицами, — видимо, желал произвести положительное впечатление «своего парня», но судья никак не реагировал. Сейчас же айл Вилиус был одет в обычную повседневную одежду — тёмное шерстяное пальто с высоким воротником, делающее его похожим на нахохлившуюся злую ворону, и чёрную шляпу. Сколько себя помню, отец всегда ходил в головном уборе, хотя сейчас, по моим ощущениям, можно было и без него — на улице в последние дни сильно потеплело.
 
— Айрин! — воскликнул айл Вилиус, дёрнувшись ко мне, но тут же застыл на месте, сверкая глазами. Да, это был ещё один плюс судебного решения пятилетней давности… На отца надели кровный амулет, блокирующий любую агрессию в мою сторону. Чисто теоретически, он мог его снять, но сигнал об этом сразу поступил бы дознавателям. — Какого демона?!
Отец уже не кричал — шипел, — а я гадала, о чём он. О моих встречах с принцем? Нас ведь видели в городе, да и в театре, вместе. Или о справке Валлиуса? Я отдала её в тот же день, и до него могли дойти новости о содержимом.
— Если ты надеешься на то, что его высочество поможет тебе с тяжбой, то зря! — брызгал слюной отец. Значит, всё-таки Арчибальд. — Для него ты не более чем очередная шлюха! А я с утра уже сходил в комитет, добавил показаний о твоей распущенности!
Что-что он сделал?..
Кажется, айл Вилиус давно потерял связь с реальностью, раз не понимает, что Говард Родерик, безродный владелец музыкального театра, ещё может спать со шлюхой, а вот двоюродный брат императора — нет. Его высочество Арчибальд встречается только с приличными женщинами. И оскорблять женщину, с которой он проводит время, — значит, оскорбить его самого.
Но мне это только на руку, разумеется. Пусть отец как можно сильнее дискредитирует себя перед судом, я тогда выиграю дело и сама, без помощи дознавательского комитета. Что даже немного приятнее.
Всегда приятно утереть нос человеку, которого ненавидишь.
— Учту, — хмыкнула я, обогнув ругающегося Алана Вилиуса, и поспешила в театр.
.
Увы, до моих театральных коллег слухи тоже дошли, поэтому всё утро я ловила на себе косые взгляды. Любопытные, ехидные, злые — разные. Были, конечно, и люди, которые никак не проявлялись, — тот же Фардин, например, не поменял своё поведение, — но таких оказалось меньшинство. А вот большинство было явно не против посплетничать. Причём я заранее представляла, что именно про меня могут болтать, учитывая мою якобы связь с маэстро. Хотя… нет, не представляла. У меня не настолько извращённое воображение.
Утром мы целиком прогоняли спектакль, который должен был состояться в понедельник — одна из самых сложных постановок для меня, потому что в ней я играла девочку, переодетую в мальчика. Премьера трёхмесячной давности — именно этот спектакль отменили в День Альганны, когда на Дворцовой площади едва не убили императора. С тех пор спектаклю не везло. У работников театра вообще есть такая примета — если в день премьеры что-то случается и спектакль отменяют, то постановка и дальше будет проходить с приключениями. И точно — каждый раз то одно, то другое. Два месяца назад я, например, заболела, и «вторая премьера», как, посмеиваясь, назвал это представление Говард, прошла без главной актрисы, меня заменяла Райза. А при показе третьего спектакля исполнитель главной мужской роли, уходя со сцены, упал и вывихнул лодыжку — хорошо, что действие уже закончилось и мы смогли избежать позора… Однако танцевать врачи ему запретили на три месяца, поэтому теперь я работала в паре с другим человеком. С Дереком Ллойсом, вторым режиссёром. И если раньше репетиции этого спектакля Дерек использовал, чтобы всячески поухаживать за мной, то сегодня — нет. И, с одной стороны, это принесло мне облегчение, но с другой… Ллойс, когда не играл на сцене, смотрел на меня так, будто я его неимоверно разочаровала, чем немного выбивал из колеи. Он всегда игнорировал слухи про Говарда, но сейчас почему-то… поддался? И от этого было неприятно.
Вернувшись к себе в гримёрную после прогона, на котором присутствовал и маэстро, я даже вздохнуть не успела, как дверь резко открылась без всякого стука. Я удивлённо обернулась — привыкла уже, что в театре все вежливые и с ноги не входят. Поэтому и замок запирала, только когда переодевалась.
— Слушай, Айрин, — прошипела Райза, останавливаясь посреди помещения и прожигая меня раздражённым взглядом, — будь другом, скажи Дереку, что не заинтересована в нём, потому что сохнешь по принцу!