Красная королева (СИ)

Велела закрыть глаза. Встала с кровати, подкинула дров в камин, лично перетащила две высокие жирандоли с горящими свечами поближе к постели и, достав припрятанное ранее жемчужное ожерелье, улеглась рядом с мужем.
— Вы можете открыть глаза, ваше королевское величество, — промурлыкала я.
Муж, который со смешками все это время допытывался, что же за сюрприз будет, некоторое время молчал, разглядывая длинную нить жемчуга на моем голом теле. Потом протянул руку, нежно провел по груди и задумчиво сказал:
— Ты сильно изменилась, Элен… И откуда у тебя это украшение? Я не помню его ни в перечне приданого, ни среди твоих безделушек. Оно выглядит истинно королевским.
— Ангердо, я хочу, чтобы это украшение и оставалось королевским! Конечно, серьги или брошь с парой жемчужин себе смогут позволить многие, но такое… — я намотала перламутровую нить на палец, подняла вверх и слегка покачала ее, позволяя мужу оценить красоту каждой бусины, — … такое должно быть доступно только королям.
  
Глава 41
 
Я не зря «вываживала» мужа почти до осени. Кто знает, как бы он повел себя, если бы эту тему обсуждали на большом совете. Возможно, жажда быстрой наживы затмила бы ему разум. А так, слушая мой тихий размеренный голос, дающий пояснения, почему выгоднее государственная монополия на жемчуг и почему нельзя сразу выкидывать на рынок слишком большое количество товара, он послушно, как ребенок, кивал головой, не отводя взгляда от лежащего у меня на груди ожерелья.
О том, что должна быть создана единая коллегия по оценке жемчуга, что можно устраивать аукционы на самые красивые экземпляры, что можно установить при продаже «королевскую долю»: например, пятнадцать процентов, которые пойдут в его личный кошелек, я разговаривала с мужем уже днем. И мягко настояла, что если он хочет, чтобы я занялась этим лично, то десять процентов от чистой прибыли должны достаться мне. А уж я найду, куда потратить деньги.
Мысль поручить королеве какое-то дело была совсем уж революционной, потому и на Большой совет нужно было идти с готовым решением, с подкреплением лордов-союзников и вооружившись точными расчетами. При этом я должна была оставаться в тени, передав все выкладки своему «управляющему», которого еще предстояло найти. Иначе Совет не утвердит запрос. Королева не должна работать. По крайней мере, публично.
Надо сказать, что довести до мужа мысль о том, что только я смогу справиться с управлением коллегией и проследить, чтобы ни один золотой не ушел мимо, было весьма сложно. Тем более, что я не могла предложить свою кандидатуру прямо. Мне необходимо было, чтобы Ангердо сам «додумался» до этого. Потому я длительное время «стенала и страдала», переживая о том, сколько денег своруют служащие без присмотра. В ход пошли и разговоры, что жемчуг — слишком дорогая тема, чтобы позволять кому-либо управлять. Что требуется найти абсолютно честного и преданного человека, а таких не бывает, и т. д…
Историю появления в Луароне перлов я изучала самостоятельно. До появления этого жемчуга практически всё, что носили придворные и богатое купечество, было привозным. У Луарона было всего три портовых города, причем два из них в северной части страны. Оттуда иногда привозили речной жемчуг не слишком хорошего качества. Морской же поступал из разных стран и до сих пор являлся диковинкой. Дорогой диковинкой.
У Сан-Меризо положение было более выгодное: большая часть страны была расположена на морском побережье, но жемчуг водился только в самом южном районе, недалеко от столицы, и добыча его была осложнена тем, что море в том месте было достаточно глубоким. Так что я очень сильно рассчитывала пополнить и казну, и свой собственный карман благодаря этой находке.
* * *
Осенью были заложены фундаменты под здание школы и общежития для будущих курсантов. И последний осенний месяц, а также начало зимы я щедро тратила на то, чтобы подобрать в школу учителей. Я вовсе не собиралась растить из мальчиков солдафонов. Физическое развитие и военные науки, конечно, важны, но не менее важно и общее образование. Поэтому я искала учителей физики, механики и математики.
 
Пусть здесь эти науки находились в зачаточном состоянии, но когда-то же нужно составлять учебники и пробовать пробить через королевский совет первую в стране Академию наук. Пока, конечно, это всего лишь мои личные планы, но людей на такие места нужно присматривать заранее.
Кроме фундаментов под школьные здания был заложен еще и фундамент для ткацкого цеха. За лето он прилично подрос, а поскольку я собиралась еще вложить денег и в новые станки, то понимала, что второй этаж Малого Шаниза не выдержит пополнения. Именно поэтому осенью недалеко от будущей школы спешно расчистили еще одну поляну.
Сперва там встанет ткацкий цех, а потом вокруг него будут выстраиваться дома для рабочих. Я вовсе не хотела разлучать их с семьями, поэтому планированием ткацкого поселка занялась сама.
Участок вокруг разделили на большие прямоугольники. На листе бумаги я нарисовала план, как будут проходить улицы, где будут располагаться небольшие огороды. Пока выкопали два колодца в разных концах будущего поселка. Нужно проверить, останется ли вода такой же чистой после весеннего таяния. А как потеплеет, начинать строительство.
* * *
Наверное, у меня не хватило бы на все сил и времени, если бы не дети. Я отдыхала с ними душой и, четко понимая, для кого стараюсь, выходила из детской, полная силы. Александр рос и уже знал больше сотни слов. Я так гордилась сыном! Малышка Элиссон радовала меня прекрасной памятью и интересом к учебе. Я изрядно поменяла состав ее фрейлин, и сейчас с ней занималась гувернантка Марта Гриффин.
Познакомилась я с ней благодаря мадам Менуаш. Когда в разговоре с Софи и Жанной я жаловалась на то, как сложно найти для малышки фрейлин, которые будут заинтересованы в ее судьбе, привязаны к девочке и достаточно добры, то получила совет от бывшей акушерки:
— Ваше величество, может быть, не стоит гнаться за титулом? Конечно, фрейлины принцессы обязательно должны быть титулованы, никто не спорит. Но мне кажется, от гувернантки требовать этого не стоит. Достаточно просто хорошего происхождения.
— Жанна, ты говоришь сейчас просто так или у тебя есть кто-то на примете?
Жанна слегка смутилась. Мы чаевничали вечером в моей комнате, отправив остальных фрейлин отдыхать. Эти почти ежевечерние встречи настолько вошли у меня в привычку, что я, кажется, не уснула бы, если бы пришлось отменить хоть одну. За это время и Софи, и Жанна стали мне по-настоящему близки. В какой-то мере они стали частью моей семьи.
Я научилась ладить с мужем, я научилась направлять его в ту сторону, куда мне было нужно. Но близким человеком мне он так и не стал. Слишком уж избалован и эгоистичен был король. Вряд ли он любил кого-то, кроме себя. В целом вся его жизнь была направлена на удовлетворение собственных потребностей и прихотей. При этом он редко считался с чем-либо.
Даже его публично выражаемая любовь к Александру, собственному сыну, была всего лишь частью имиджа. На самом деле никакой особой привязанности к ребенку он не испытывал. Нет, разумеется, при встрече он задавал дежурные вопросы о здоровье сына, но это была чистой воды формальность. Про дочь он и вовсе частенько забывал спросить. Когда я, согласно нашей с ним договоренности, дважды в месяц делила с ним ложе, он ни разу даже не спросил о сыне с глазу на глаз. Я приняла то, что Александр его не интересует, и не навязывалась с рассказами об успехах дофина. Но и любви к королю это не прибавило. Именно потому не с ним, а с Жанной и Софи я обсуждала все проблемы детей.
Отвечать на мой вопрос Жанна начала очень издалека:
— Вы знаете, ваше величество, когда я ждала собственного ребенка, на соседней улице жила семья. Это старинная дворянская фамилия. Не из самых богатых, но вполне почтенных. С Мартой я познакомилась случайно. Иногда она приходила ко мне в гости выпить чашечку чая и поболтать. Она очень хороший и добрый человек, ваше величество, но, увы, ее отец не оставил ей совсем ничего. Все наследство перешло старшему брату Марты, женатому на Марлен Скоппор. Весьма недобрая особа, надо сказать. Марта жила в семье Бартла на положении прислуги. Она с пятнадцати лет занималась воспитанием его детей. И я подумала…