Кодекс Инквизитора. Книга II (СИ)
Различий было не особо много, разве что режим «инкогнито» да прямой доступ на большинство площадок чёрного эфира. В данном случае ни то ни другое не сгодилось. Как и предполагалось, связи со сталкерской сетью здесь не было, как не было её и в девятке. При активации приблуд посыпались мессаги о гибели Семецкого. Крайнее сообщение заинтересовало всех без исключения:
«Юрий Михайлович Семецкий, погиб в незарегистрированном разломе десятого уровня, повышенной категории сложности. Причина смерти: сожран живьём головастиком красного тритона. Дата гибели: второе сентября две тысячи двадцать четвёртого года».
Поглядела на часы, которые стояли. Юра погиб совсем недавно. Если бедолагу схарчил головастик, то какого же размера мамаша головастика? Из тяжёлого вооружения в наличии имелся дьявольски скорострельный ручной пулемёт «Максимка» небезызвестного Хайрема Стивенса, допиленный тульскими оружейниками. Что ещё? Пара противотанковых «Добрынь». Шесть штурмовых «Мосинок». Три барабанных дробовика. Под сотню плазменных, термобарических, осколочных, газодымовых гранат. Пять противопехотных мин также ожидали своего часа, но не думаю, что на болотах они актуальны, не вижу я здесь пехоты покуда.
В принципе, того, что есть, хватит на захват крупного банка или полицейского участка, но вот воевать с красным тритоном, чьи детки кормятся взрослыми дядьками, сомнительное мероприятие. Чую, быть беде! Кто у нас следующий на очереди в желудок очередного монстра?
Голову сломала, каким образом будем двигаться по трясине. Истинное зрение не помогло — чай, не эхолокатор, другими навыками не владела. Магия тут вообще бесполезна. Болото не высушить сырой силой, не проклясть и не растлить некрокинезом. Сверлить дырку пустотой — даже не думала. Один раз повезло, вторая попытка, по закону вероятности, вышвырнет нас в районе колец Сатурна. Лучше и не пытаться. Надежда осталась только на физические силы.
Лопухина двужильная, ей всё нипочём. Про себя и упоминать не стоит: регенерация не даст помереть от переутомления. Графини держатся бодрячком. Да и когда бы им устать? Искупались, освежились — видок молодцеватый, хоть сейчас на марш становись. А вот графёнок не вызывал оптимизма. Сразу ясно: балласт! И сам засыплется, и других за собой потащит. Таких не берут в космонавты.
Идею подсказала Булька, вернее, показала. Подчистив останки рогатых жаб, приняла веретенообразную форму и, поигрывая бензиновыми разводами, подползла ко мне, выражая, что готова поработать на благо отряда. Долго думать не стала, проводив выход из разлома печальным взглядом, подтянула ремни, раздала команды на правах лидера да поплелась вслед за питомицей по колено, утопая в трясине.
Идти было тяжело, но вскоре, приноровившись, вошли в ритм. Амёба перемещалась зигзагами, обходя опасные места. То тут, то там встречались аномальные участки разного толка. Энергетические — Буля разряжала сама, поглощая дармовую энергию. Попадались и совсем диковинные, противоестественного вида чёрные водовороты, похожие на колодцы, ведущие в бездну. Проверять, куда вели пробои метрики пространства, желающих не нашлось. Быть может, на дно топи, а может, в иную вселенную.
Полагала, что Безобразов отдаст богу душу ещё на первом километре рывка, но нет, граф не оправдал моих надежд. Рвался вперёд, будто заведённый, то и дело норовя обогнать ведущего, то есть меня. Ни окрики, ни тумаки не смогли унять гиперактивного юношу, пока не вмешался случай. Ну, или каверзный расчёт с моей стороны.
Углядев по курсу едва приметную махонькую аномалию, которой даже Буля пренебрегла ввиду её ничтожности, отрядила парня на разведку местности. Граф доверие оценил, поглядел на графинь, в надежде поймать восхищённые взоры, ломанулся вперёд, словно секач, учуявший самку.
Разряд в несколько сотен вольт тряхнул обалдуя так, что тот едва язык не откусил. Больше Безобразов перед глазами не мельтешил и на роль отмычки не притязал. Осмыслив в конце концов, что здесь вам не там.
По субъективному времени минуло часа четыре со старта марш-броска, пора бы и привал сделать, но негде. Окрест зловонное бучилово, даже кочки, поросшие травой, и те запропастились. Куда ни глянь, всюду унылая картина безбрежных болот, уходящих за горизонт.
В нужную ли мы сторону двигаемся, знала лишь питомица, но на неё не было надёжи. Может, она вкусняшку учуяла километров за тридцать отсюда и ведёт нас напрямки к ней. Даже если и так, выбора у нас всё равно нет. Утопнуть в трясине или слепышами топать за поводырём — третьей альтернативы не дано.
Ещё два часа пути пронеслись под эгидой превозмогания, даже я начала выбиваться из сил. Лё Гран отстала от группы метров на двадцать. Погодила, пока графиня догонит, поинтересовалась, в чём дело, но та, отшутившись, попыталась меня обогнуть. Но не тут-то было: ухватив под локоток, усадила Анну прямо в бучу. Глаз у меня намётанный, явную хромоту заметить в состоянии.
Всё сразу встало на свои места, как только я увидела разорванную штанину тактических брюк, а затем и многочисленные следы острых как бритва зубов. Только такими и можно было прогрызть неубиваемую ткань штанов. Края ранок почернели, а кровь продолжала сочиться, не свёртываясь, — налицо воздействие гирудина. Пиявка присосалась, не иначе. Анна лишь подтвердила догадку.
Только вот пиявка пиявке рознь, та, что решила подзакусить кровью графини, была явно ядовитой. На все беды у меня один ответ — зелье здоровья. Надолго ли их хватит с такой текучкой? В запасниках осталось двадцать три красных фиала и шесть чёрных, а дальше всё, подорожник или лопух, которых в разломах отродясь не водилось.
Анну на ноги подняла споро и даже между делом успела латку универсальную на дырку поставить. И всё бы хорошо — утряслось на этот раз, но сколько на пути таких проблем всплывёт? Зря я пошла на поводу у девиц и затеяла рейд, как следует не поразмыслив. На пару с Лопухиной было бы больше шансов на выживание, а так… Все здесь поляжем по очереди, один за другим. Не хотелось бы терять тех, кто доверил свои судьбы в мои руки. Тяжко с этим жить потом, даже если остаток дней своих придётся провести в десятке.
Я не знаю, куда идти, но знаю одно: дорогу осилит идущий. Закусив удила, понукая прочих, побрела дальше за довольной Булькой. Вот кому раздолье! Питомица будто угодила в привычную среду обитания. Глиссировала по гнилой жиже, словно катер на нитрометане. Всё нипочём амёбе, мне бы её оптимизм.
Расположение духа поднялось в тот самый момент, когда увидала в бинокль сушу. Не большую землю, конечно, а порядочных размеров плывун, а может, и островок. Уповаю на второй вариант. Уж больно хотелось развести костерок, подогреть кашу с мясом, просушить снарягу. Смыть с себя налипшую грязь, от которой невозможно зудела кожа.
Нужда в привале направляла вперёд. Едва ли не обгоняя друг друга, мы наконец-то добрались до цели. Остров оказался всего-то метров сто длиной и шириной около двадцати, но этого было более чем достаточно, чтобы устроить долгожданный привал.
Забравшись дружно на самую вершину, графини попадали там же, где и стояли, а вот неуёмный Безобразов будто второе дыхание обрёл. Почуяв стабильную почву под ногами, несмотря на моё предостережение, принялся исследовать территорию, засовывая пытливый нос во всякую подозрительную дырку. Из одной такой расщелины выполз недовольный Горыныч среднего размера.
Молодой совсем, неопытный. Не успел атаковать ментальным ударом разиню графа, как был сожран Булькой. Хлопнула себя по лбу. В суматохе и неопределённости совсем забыла раздать антимент товарищам по несчастью. Лопухиной не потребно — воздействие сыворотки ещё не прошло, а вот остальным сгодится. Мой недогляд. Век живи — дураком помрёшь.
Дозаторы с жидким артефактом приняли с благодарностью, лишь поинтересовавшись, то ли это чудотворное средство, о котором ходит столько разноречивых слухов по империи. То самое, аналога в мире не имеется.
На всякий случай скрупулёзно обследовала верхушку острова на наличие гадов. Двух спеленала Буля, а третьего — изловила сама, вытащив из глубокой норы за хвост. Здоровенный псевдозмей противился изо всех сил, но я таки достала тварь. То ли у меня начала формироваться сталкерская манера во всём движимом и недвижимом видеть хабар, то ли я от рождения такая рачительная, но башку, как и полагается, отправила в хранилище, а телом не погнушалась Булька.