Кодекс Инквизитора. Книга II (СИ)
— Оля, это ты их так?
Ага, графиня очнулась, ну с добрым утром, что ли.
— Нет, конечно, я делов не знаю, быть может, сами самоубились? Нет? Как думаешь, за что я Шороха почти люблю? — просипела, прохрипела или уже прорычала в ответ.
Язык к нёбу прилип, аромат крови сводит с ума, а здесь ещё эта дура, со своими дурацкими вопросами под руку лезет!
— Скорее всего, потому, что он молчун, так ведь? Я угадала?
Ага, самое время обсудить наилучшие стороны Шорохова.
Смолчала, дабы не обидеть ёмким словом графиню, которая, позабыв про меня, в конце концов уразумела, что находится в привычном мире. Что началось-то, мама дорогая! Не обращая никакого внимания на трупы под ногами, Евдокия метнулась к огромному гранитному вазону с цветами. Окрестность огласили вопли радости. Слёзы счастья прыснули из глаз, а вслед за тем случился обморок. Кажется, мы потеряли графиню. Не снесло сознание избытка эмоций, уберегло хозяйку от инфаркта жопки. Шорох едва успел поймать лёгкое тело женщины.
Мля! Ну какая она женщина? Вы взгляните на неё… Девочка-припевочка, и восемнадцати не дашь при всём желании. Только лишь застарелые шрамы на руках и шее портят милоту картинки. Несмотря на её возраст, ощущаю себя старшей сестрой. Довольно лирики! Пора зачищать имение в ноль и уходить в туман. Домой хочу. В академию хочу! Подальше от аномалий и грёбаного рейха! Впрочем, с разломами погорячилась. Вернусь непременно, но потом, а сейчас — к бою! За Родину! За Сталина! Может, когда-нибудь, в светлом завтра, внучата Лопухиной скажут: «Спасибо бабе Оле за победу!»
Пару лаконичных команд Шороху: чтобы глаз с графини не спускал, отстреливал всё, что шевелится в подконтрольном секторе, даже меня, если вдруг подкрадусь с недобрыми намерениями, облизывая хищно губки язычком. Мало ли как торкнет. На интерактивной карте — девяносто семь биологических целей, и это только на первых двух этажах, а есть ещё подземная часть.
Отдала распоряжение полковнику: стрелять по коленям в случае цейтнота. Не мешкая, собрав пролитую кровь рейховцев в сферу для удобства применения, пустила Бульку на волю.
Самое время подкормить малышку мясцом ворогов. Пусть привыкает. Магия некрокинеза осталась не у дел: Буля справилась буквально за несколько секунд. Буль-буль — и трупы запропали в неведомом измерении. Шорохов оторопело отшатнулся. Не привык покамест к подобным фокусам. То ли ещё будет, когда питомица подрастёт! На монголов пойдём дружной ратью: я и Булька, оба два, а больше нам никого и не надобно.
Пробравшись в особняк с чёрного хода, нос к носу столкнулась с лениво листавшим глянцевый журнал бойцом рейха. Взмах меча — и голова воина отделилась от плеч. Душа пошла на корм источнику, а выдранная с корнем аура органично вплелась в мою собственную, тем самым значимо усилив. Крепкий был парень, но недисциплинированный, за что и поплатился посмертием.
Собрав кровь, позволила Бульке схарчить тело, что и содеяла питомица с явным удовольствием, а вот журнал не тронула — по всей вероятности, не по вкусу пришлись голые бабы.
Коридор вёл прямиком к огромной шеф-кухне. Обследовав истинным зрением, не выявила в помещении врага — лишь цивильные повара и прочие кухарки. Прошла мимо не задерживаясь: я ж не зверь какой, чтобы убивать всех подряд без разбора. Каюсь, желание такое было, но, несмотря на почти телесную боль, воздержалась от геноцида.
Преступать границы дозволенного нежелательно. Великий инквизитор допустил ошибку — и где он сейчас? Благо, что хоть малая толика души уцелела, а растворившись во мне, получила право на новую жизнь. Уверена, что сейчас берсерк смотрит на мир моими глазами. Осязает дуновение сквозняка моей кожей и чует привкус крови на губах. Чем не жизнь? Сиди да наблюдай. Только я такой судьбы не хочу, а значит, буду во что бы то ни стало терпеть жжение в горле, пожар в венах и зуд в жопе! Иначе повторю путь сателлита.
Пройдя по пустому коридору метров тридцать, вышла прямиком к офицерской столовой. Застопорилась перед приоткрытой дверью, на которой висела табличка с выгравированной надписью: «der Offiziersmesse». Предшественница владела разговорным немецким не бог весть как, словарного запаса хватило лишь на то, чтобы обматерить рейховца и разобрать текст на латунной плашке. Заглянув в щёлочку, обрадованно потёрла вспотевшие ладошки. В голове зазвучал «Полёт валькирий» Рихарда Вагнера. Обругала Скорпа за самодеятельность. Пропитав кровавую сферу энергией источника, забросила в едальню.
Минус пятьдесят четыре особи мужского пола и две женского. Сопутствующий ущерб, как заявили бы заокеанские партнёры прошлого мира. А я скажу следующее: в особняке мясников-изуверов нет непричастных. Даже повара, коих я пожалела, не могли не быть в курсе, что творится в этих стенах.
Их я оставила в живых потому, что не всё мировое зло должно быть искоренено. Важен баланс сил. Я всего лишь устраняю вероятную угрозу для себя лично, а ещё любопытство гложет, но не моё, а Скорпа. Хитрый махоня мнит, что может манипулировать мной, когда ему заблагорассудится. Самовлюблённая мандавошка, я следую ментальному посылу лишь потому, что наши цели совпадают.
«Ольга, а ты уверена, что это именно наши цели? Зная Скорпа, могу предположить, что он способен внедрить в твой разум двойную, а то и тройную свинью».
«Вась, вот зачем ты это сказала, а? Теперь я буду думать, что несамостоятельна в выборе решений!»
'Помилуй, сестрёнка, не сдержалась от небольшой манипуляции. Мелкий вообще ни при чём, во всём вини врождённую пытливость, ты же спать спокойно не сможешь, ежели не доберёшься до подвала. Позабыла, как в изнанке голову ломала над тем, откуда в подземелье особняка взялось столько прозекторских столов?
Может, Василиса и права, но интересовал меня совсем другой вопрос: не откуда, а почему столы выглядели как новые, будто их со склада доставили перед нашим приходом? Разберусь с этим чуть позже, а сейчас на повестке дня крупный мужик с пулемётом Хеклер-Кох наперевес.
Глазеет прямо на меня и тупит безбожно. А как тут не тупить, когда рыжая краса с багровым клинком в руке, алчно облизывая верхнюю губу, идёт прямо на тебя? А как мне не облизывать губу, когда по курсу арийский телок стоит, глазками хлоп-хлоп, ротик вон приоткрыл, будто сиську просит. Хоть плакат рисуй с него. Только вот душонка чернее ночи! Смачная такая, аж скулы свело, но нет, отошлю-ка я её к Моране, отдарок за наводку.
До цели было не больше десяти метров. Отбросив меч Рюрика в сторону, покачивая бёдрами, направилась напрямки в лапы арийца, на ходу снимая куртку и майку. Шмотки упали на пол, а в голове раздался панический окрик:
«Оля! Не пугай меня! Оденься немедленно!»
«Ты хотела мужского внимания, Вась. Так упивайся! Видишь, как жадно он глядит на твою грудь? Чуешь его желания? Загляни в его душу! Видишь сочащийся дёготь? Скольким неповинным девам он откромсал соски… Ты слышишь их крики⁈ Слышишь⁈»
«Прекрати! Прошу! Прекрати транслировать это! Убей его! Убей немедля!»
Как бывает обманчива внешность: пригожий парень — мечта каждой девицы, а глаза-то какие добрые, разве могут подобные солгать? Ещё и как могут, ведь нет у души зеркала. Душа — всего лишь губка, которая впитывает грязь мыслей и поступков.
— Шлампэ! Шиксэ! — с придыханием проблеял рейховец.
Схватив за сосок, выкрутил с такой силой, что слёзы едва не брызнули из глаз.
— Не, я мистштюк, а по совместительству: верховная жрица Морены, Моржаны, Мары, Тёмной Богородицы, Богини Зимы, Смерти, Царицы Ночи! Морана! Эта жертва тебе!
Росчерк тёмного серпа по горлу. Жгучая кровь в лицо. Всплеск энергии в теле. Восторженный визг Василисы. Скептический хмык Скорпа и тихий смешок Мары. Мы довольны? Под ногами раздался скромный бульк. Как я могла забыть? Мысленный посыл — и очередное арийское мясо отправилось в пятое измерение.
Как же я люблю магию крови. Миг — и я чиста, словно послушница перед постригом. Подобрав одежду и меч, поднялась на второй этаж. Странно, что меня никто не накрыл пулемётными очередями, ведь в особняке оставались десятки человек, а шуму я наделала изрядно.