Прикоснуться к дракону (ЛП)

— Подожди! — умоляю я.
Моя борьба прекращается, когда он позволяет мне истощить себя, удерживая меня открытой, удерживая меня внизу. Я обладаю большей выносливостью, чем кто-либо в моем племени, и все же я истощаю себя в мгновение ока. Стыд переполняет меня, и я оседаю на землю.
«Постарайся расслабиться», — говорю я себе, закрывая глаза. Я не ожидала, что наш гон произойдет именно так, но я также никогда не думала, что буду с мужчиной не моего вида.
Но проникновения не происходит, даже когда я выгибаю бедра вверх, облегчая путь и обнажая себя еще больше. Я готова и жду — хочу — теперь, когда мой шок прошел. Его руки на моих бедрах начинают возбуждать меня, теплое ощущение трепещет во мне. Это правильно… Как и должно быть. Мы связаны.
«Он ненавидит меня», — эта мысль поднимается, и я хмурю брови. — «Я собираюсь спариться с мужчиной, который меня ненавидит».
Но ничего не происходит.
Медленно поворачиваясь, чтобы посмотреть на Каоса, я вижу, что он смотрит мне между ног. Реагируя на напряженность в его взгляде — пытаюсь отгородиться. Его хватка усиливается. Жар приливает к моим щекам, и я откидываюсь назад, чтобы прикрыться рукой.
Он рычит, и вся сила его веса накрывает меня с головы до ног. Его длинный член ударяется и скользит по моей заднице, по моей руке, чтобы устроиться между моих ног.
Его губы касаются моего уха.
— Как мне наполнить тебя?
Я напрягаюсь.
— Что?
Его член трется о меня, и он наклоняется, чтобы сбить мою руку.
— Глубокая часть тебя, которая примет мой член, покажи мне, — приказывает он, его зубы покусывают мою мочку.
«Он не знает». — Моя грудь сжимается. — «Откуда ему знать? Я не знаю как драконы спариваются…»
Его тело отстраняется от меня, а руки раздвигают мои ягодицы. Мои колени слегка подгибаются от смущения.
— Покажи мне!
Приказ вызывает у меня дрожь, судороги и новые стоны. Рот наполняется слюной. Откуда-то сверху доносится глухое ворчание, и я понимаю, что не только у меня кружится голова от желания.
Снова потянувшись назад, скользя пальцами между его ладонями, по моему заду, я нахожу свое лоно — и оно влажное и скользкое. Это то самое место. Даже если бы те, кто для меня матери, не научили меня, как работает мое тело, я бы все равно знала, что это то, куда идет его член.
Его руки сжимают мой зад, приподнимая его над землей, в то время как я просовываю палец внутрь и снова вытаскиваю. Мокро.
— Здесь? — его голос — глухой скрежет.
Кивнув, он убирает мою руку и ощупывает его. Отрываясь от земли, его ноготь задевает мою самую чувствительную плоть. Вспоминая его острые когти, мое тело напрягается. Но он ласково гладит меня, тычет и щупает, исследует, как я сама себя ублажала в прошлом.
— Я не смогу влезть, — говорит он, неглубоко просовывая в меня кончик пальца, прежде чем вытащить его обратно. Опустив руку и поднеся ее к лицу, я потираю лоб с нарастающим отчаянием и разочарованием.
— Попробуй? — умоляю я.
— И разорвать тебя? — рычит Каос. — Ты заслуживаешь такой боли? Будешь ли ты терпеть это ради меня?
Ох, влага.
— Влага, которую производят человеческие женщины, должна помочь.
Боль — это последнее, о чем я думаю. В этом нет ничего болезненного. Пока что.
Его палец скользит обратно в меня, на этот раз глубже. Он вертит им и играет, ощупывая меня повсюду.
— Ты заслужила это за то, что сделала, маленькая негодяйка. Украсть мое бессмертие и соединиться с мужчиной из твоей лиги. Ты заслуживаешь этого и даже больше.
Он толкается еще глубже.
Я стону. Его слова должны напугать меня, но это не так. Это всего лишь слова. Я даже не слышу в них ненависти, которую он испытывал ко мне. Все, что я слышу, — это потребность, моя потребность, отражающаяся во мне.
Я собираюсь умолять его о большем, наполнить меня еще, потому что его пальца недостаточно, когда оглушительный крик драконицы пронзает пространство, в котором мы находимся. Его руки ускользают от меня, палец исчезает, и я вскакиваю, подтягивая под себя ноги.
  
Щелчок и треск ломающихся деревьев и ветвей грохочут вокруг нас. Каос тянет меня под себя, тянет дальше в странное место, где мы устроились на ночь, глубоко в густых зарослях разросшихся растений и лиан.
Держа меня в тени листвы, земля дрожит, и он закрывает мне рот рукой.
Драконица снова визжит, заставляя меня вздрогнуть. Каос обхватывает меня одной из своих больших ног, чтобы я не двигалась.
— Она прямо возле входа, — шепчет он. — Только не шуми.
В лианах и на вершине странного логова, в котором мы находимся, есть отверстия. Отверстия также густо заросли лианами, но все же они достаточно велики, чтобы видеть сквозь них — даже проползать. Я мельком замечаю, как что-то чешуйчатое движется за отверстием наверху. Большие конечности и длинное скольжение сложенного крыла. Оно черное, гладкое и блестящее. ОНА.
Звуки резко прекращаются снаружи, когда она проходит мимо.
— Она чует меня, — предупреждает Каос, и я начинаю дрожать.
Гигантский глаз щелкает к отверстию, заглядывая внутрь. Каос крепче сжимает меня, едва позволяя дышать. Глазное яблоко бродит по дуплу в поисках нас.
Давя на него изо всех сил, Каос больше не издает ни звука, но его хватка на мне жестока.
Гигантский драконий глаз исчезает, но затем снова появляется за пределами меньшего промежутка дальше по дуплу.
Если она увидит нас, негде будет спрятаться. Оторвав взгляд от драконицы снаружи, я смотрю на дыру, через которую проползла прошлой ночью. Когтистая лапа блокирует его. Нет выхода. Мое сердце колотится так сильно, что я боюсь, что драконица услышит его.
Ее острые черные когти медленно царапают землю, смыкаясь в кулак. Закрыв глаза, сосредоточившись на своем грохочущем сердце, молясь успокоиться, я чувствую, как дыхание Каоса обдувает мою шею.
Она дергается назад, скорее слыша, чем видя его, и земля дрожит, все шуршит. Ее визг наполняет воздух, вслед за ним раздаются вопли, и потоки света проникают в щели нашей лощины. Я слышу, как она яростно отступает и вскоре ломает еще больше деревьев.
Я тяжело выдыхаю, но ни Каос, ни я не двигаемся некоторое время, ожидая на случай, если драконица решит вернуться. Когда звуки джунглей возвращаются, его хватка ослабевает. Прежде чем я успеваю покинуть наше укрытие, он садится на меня сверху и выходит первым. Приподнявшись на локтях, я наблюдаю, как он выглядывает из норы и оглядывается. Он поднимает руку и показывает, что я могу выйти.
— Нам нужно уходить, — бормочет он.
Кивнув, я хватаю сумку и следую за ним из укрытия.
Мой рот открывается, когда я вижу, в чем мы спали. Отступив на несколько шагов, я вижу гигантский череп, частично лежащий на боку. Впадина, в которой мы лежали, была длинной мордой, и я… я только что вылезла из глазницы.
Отвлекшись, пытаясь разглядеть, где кончается череп, я врезаюсь в дерево, но все равно вижу начало изгиба грудной клетки и позвоночник, исчезающий глубоко в заросших кустах джунглей. Настолько большой… Больше, чем был Каос, почти в три раза.
Он, должно быть, заметил мое благоговение, потому что в следующую секунду Каос хмуро закрывает мне вид на мертвого зверя.
— Дракон? — шепчу я, хотя мой рот остается приоткрытым, как будто зверь внезапно вернется к жизни, если я буду говорить слишком громко.
— Предок, — огрызается он. — Тот, кому было позволено прожить свою старую жизнь полностью и выбрать свой конец из этого мира без вмешательства.
Вздрагивая, я чувствую себя виноватой.
— Мне очень жаль.
Мои руки сжимаются в кулаки, и я смотрю вниз. Я искренне сожалею. Но его большая теплая рука обхватывает мою шею сзади и заставляет меня снова посмотреть на него.
— Он большой. Когда-нибудь я был бы таким же большим, как он, — говорит он мне, темные черно-зеленые радужки скользят по моему лицу.
— Ты тоже был большой. Я думала, что твой хвост раздавит меня, — мой голос едва ли выше шепота.